Кровавая любовь
Шрифт:
Он пристально смотрит на меня, ему явно не до смеха.
— Ленор, психотерапевт предназначен для людей. Для решения человеческих проблем. У людей есть всего несколько лет, чтобы взять себя в руки. Им нужна терапия. Лечение. За короткий промежуток времени им нужно сделать свою жизнь сносной. Вампиры, с другой стороны… — Солон пожимает одним плечом. — У нас есть все время в мире, чтобы разобраться в себе. Ты скоро разберешься. Обещаю.
— Да, но как скоро «скоро» по вампирскому времени? — бормочу себе под нос.
Он просто быстро улыбается мне, наклоняется и целует в лоб, отчего
— Нервничаешь? — спрашивает Солон, когда мы останавливаемся перед позолоченными дверями с тиснением в виде роз. Как только открываем двери, проходим через защитное заклинание, окутывающее весь дом. И становимся в некой степени уязвимыми.
— Как ты догадался?
— Ты выражаешь все эмоции, которые испытываешь, лунный свет, — ласково говорит он. — Тебе не из-за чего нервничать. Честно говоря, я был удивлен, что ты захотела прийти сегодня вечером.
— Решила, что пришло время, — признаюсь ему. — Я не могу прятаться в доме и притворяться, что этой части твоего мира, моего мира, не существует. Мне хочется быть среди вампиров, даже если они не хотят, даже если они боятся меня. И нужно чувствовать, что… мне нужно привыкнуть к этому. К тому, кто я есть.
— И ты принадлежишь мне, — говорит он.
Затем Солон толкает двери, и мы входим в клуб. Это все равно, что попасть в живую, дышащую декорацию из какого-нибудь фильма нуар сороковых годов. Сплошь бокалы и хрусталь, полированное красное дерево, кожа, ковры, гобелены и предметы изобразительного искусства.
Мой нос атакуют миллионы ароматов, мозг быстро пытается распознать их все. Из гостиной доносится запах сигар, несмотря на то, что дверь всегда закрыта и помещение герметично. Резкий запах выпивки из бара, где Эзра смешивает напиток для кого-то, сегодня вечером он дежурит барменом. Старая кожа кресел, дерево полов, слабый намек на цветок фрезию, который говорит, что Аметист была здесь раньше. Время от времени доносится легкий аромат ванили, и инстинктивно обшариваю глазами толпу, гадая, кто бы это мог быть. Как правило, вампиры не пользуются духами, потому что это слишком сильно для нашего обоняния, но иногда вампиры говорят «к черту», и все равно душатся с головы до ног.
С другой стороны, духи могли принадлежать человеку. Даже если я знаю, что в данный момент в клубе никого нет, это не значит, что их нет за стальными дверями Темной комнаты, где происходит кормление. Потому что улавливаю очень слабый намек на кровь. Человеческую кровь. Стальные двери отлично справляются с тем, чтобы запах не проникал в гостиную (иначе все вампиры сошли бы с ума от жажды крови), но иногда он вырывается наружу.
Тем не менее, не думаю, что кто-то заметил, потому что все взгляды устремлены на нас. На меня, если быть точнее. В клубе около тридцати вампиров, не так уж много, но это тридцать пар ненавидящих, любопытных, смертоносных глаз, и от этого у моей человеческой стороны, кровь стынет в жилах.
«Выше нос», — голос Солона звучит в моей голове. — «Ты королева ночи».
Он крепче сжимает мою руку,
Мы входим в клуб, вампиры в своих костюмах, смокингах и коктейльных платьях расступаются перед нами, как будто подхватят заразу, если мы подойдем слишком близко. Обычно даже те, кто недолюбливает Солона, подходили к нему, выражая свое почтение, но на этот раз держатся подальше. И все из-за меня.
— Я чувствую себя нарушительницей спокойствия, — шепчу я, пока Солон ведет меня к бару. Эзра для меня единственное дружелюбное лицо, а это о многом говорит.
— Это твоя вечеринка, дорогая, — говорит он. — Ты должна думать об этом именно так. Твой дом, твоя вечеринка. И я твой вампир. Просто скажи мне, что делать.
Я искоса смотрю на него.
— Ты позволишь мне командовать тобой?
Это заставляет его задуматься.
— Может, чуть-чуть. Не хочу, чтобы ты привыкала.
Это больше похоже на правду. Солону нравится контролировать ситуацию любой ценой, даже если это каким-то образом причиняет ему боль. Мы останавливаемся у бара, и Солон кивает Эзре, чтобы он налил нам обоим дорогого скотча.
— Почему я чувствую запах крови? — спрашиваю Солона, пока Эзра достает бутылку. — Похоже, человеческая кровь. — Обычно, когда устраивается большая вечеринка, вампиры не питаются. Им не нравится пачкать свою лучшую одежду, и, видимо, это грязный бизнес. «Темные глаза» работает как зона кормления еще три вечера в неделю, так что обычно вампиры ходят на них, и эти вечеринки — просто предлог пообщаться с себе подобными вдали от любопытных глаз людей.
Он выглядит впечатленным.
— Твое обоняние правда обострилось, — говорит он мне. Затем слегка пожимает плечами. — Я заметил Вульфа у двери в Темную комнату. Возможно, появились какие-то люди, захотевшие сдать кровь, и нашлось несколько желающих.
Обдумываю это, пока Эзра пододвигает к нам наши напитки. Я беру стакан и поднимаю его. Даже с учетом того, что вампиры все еще время от времени наблюдают за нами, кажется, что мы находимся в нашем собственном маленьком мире.
— Тогда твое здоровье, — говорю Солону, и он чокается своим бокалом с моим, его взгляд теплеет.
— За твой первый настоящий вечер после возвращения, — произносит он. — За новые начинания.
Мы пьем скотч, темная жидкость прекрасно обжигает, грудь пылает огнем, и все это время наши взгляды не отрываются друг от друга.
— Абсолон, — произносит глубокий голос у нас за спиной.
Мы оба отворачиваемся от бара и видим худощавого темнокожего мужчину с яркими карими глазами, одетого в бордовый смокинг, с длинными черными волосами. Я его не узнаю, но он кажется дружелюбным.
— Онни, — удивленно произносит Солон, и двое мужчин быстро обнимаются. Онни по меньшей мере на тридцать сантиметров ниже Солона, но все равно кажется властным. — Не знал, что ты в городе.
— Всего на пару дней, — говорит Онни с другим акцентом. Может быть, финским. Затем смотрит на меня. — Это, должно быть, печально известная Ленор, — замечает он, но произносит мое имя с яркой улыбкой, в уголках губ едва заметны клыки. — Приятно наконец-то познакомиться.