Кровавая наследница
Шрифт:
– Почтенно приветствую вас, благородный месир. Считаю честью принять вас в своем скромном пабе! Игорь, к вашим услугам.
– Здравствуйте-здравствуйте, дорогой друг. А какая же это честь… для меня.
Тут Рамсон поднял голову.
Игорь чуть не уронил стакан.
– Черт бы тебя побрал, – пролепетал он, демонстрируя манеру речи низших слоев Кирилии.
– Не черт, а сам дьявол, – поправил Рамсон и, подняв вверх два пальца, добавил: – Бренди. И не какое-нибудь дешевое дерьмо.
Игорь слегка нагнулся, заглядывая
– Это и правда ты. А мне все было интересно, когда же ты вернешься.
– Тебе было интересно, вернусь ли я в принципе.
Игорь громко усмехнулся.
– Не буду отрицать. Новость разнеслась по всей проклятой империи. Ну и кашу ты заварил, Острослов.
Он отвернулся и потянулся к одной из полок за баром. Последовал звон и журчание льющейся жидкости.
Рамсон наблюдал за здоровенной спиной бармена, пока тот готовил напиток.
– Я со всем разберусь, Игорь. Те, кто меня предал, заплатят, – он достал кинжал из ножен. – Но для начала я пришел забрать долг.
Игорь развернулся со стаканом и бутылкой брегонского бренди. В его темных глазах мелькнуло беспокойство.
– Послушай, Острослов. Дела в последнее время идут не очень, император болен, экономика на спаде.
Он провел ладонью по своей лысине и кивком указал на доску на дальней стене. Объявлений было множество, их прикрепляли друг на друга, на некоторых виднелись примитивные рисунки.
– Продажи не идут.
Рамсон заинтересовался и взглянул на доску. Написанная на объявлениях фраза «Найми аффинита» на самом деле для сведущих людей означала, что можно было купить по договору аффинита-иммигранта.
– Мне не нужны твои деньги. Мне нужна информация.
– Ах, – плечи Игоря с облегчением опустились, и он поставил стакан перед Рамсоном. – Ты же знаешь, что мои сведения ценнее златников.
Он замолчал и перевел взгляд на темную лестницу позади барной стойки.
– Быть может, обсудим это с глазу на глаз в комнате для переговоров?
Рамсон встал и взял стакан.
Игорь замялся.
– Я сейчас подойду. Нужно рассчитать парочку посетителей и сделать себе что-нибудь выпить. Потом я в твоем распоряжении. Буквально минутку.
– Не торопись. Я подожду тебя там.
В комнату для переговоров вела узкая лестница, встроенная в холодную каменную стену паба. Рамсон поднялся по ступенькам и открыл деревянную дверь, ведущую в освещенную свечами комнату. Она была обставлена со вкусом: красные бархатные диваны, дорогой дубовый стол. От Рамсона не ускользнули бутыльки божевосха, выстроившиеся на полках в конце комнаты и поблескивающие в дрожащем пламени свечей.
Он постарался отогнать навязчивые мысли, поднял стакан и, глубоко вдохнув, сделал глоток. Игорь его не обманул. Это был настоящий брегонский бренди: жгучая горечь с легким оттенком сладости, нотки розы и острота цитруса создавали приятное послевкусие.
На лестнице застучали шаги, и в комнату вошел Игорь с кружкой в каждой руке. Он осторожно закрыл за собой дверь. Рамсон дожидался знакомого щелчка замка. В комнате для переговоров ни одна беседа не проходила при открытых дверях. Когда щелчка не последовало, Рамсон насторожился. Громко вздохнув, Игорь поставил выпивку на стол и опустился на один из диванов. На его лице плясали тени от свечей.
– Я смотрю, тюремщикам не удалось выбить из тебя боевой дух. Ты здоров, как молодой бычок. Только бледноват. Сколько времени прошло? Четыре луны?
– Три луны и двадцать один день. Я считал.
Рамсон откинулся на мягкую бархатную подушку дивана, как кот, разлегшийся на солнышке, и смотрел на Игоря из-под прикрытых век.
– В тюрьме таким не поят.
– Будем, – Игорь поднял свою кружку. – Это стоило бы парочки золотых.
– Поговаривают, ты задолжал мне больше, чем парочку золотых.
Рамсон подался вперед. Забыв о бренди, он наслаждался выражением отчаянной паники, проскользнувшим на лице Игоря.
– Я знаю, что ты меня сдал. Ой, не делай такую скорбную мину, дружище. Будь мужчиной и отвечай за свои поступки.
Со стороны Рамсона это был выстрел в небо, но других вариантов у него не было. В тот вечер он отсиживался в пабе Игоря, как вдруг ворвались Белые плащи и арестовали его по обвинению в заговоре против короны. После этого месяцами в тюрьме он обдумывал все узловатые отношения, связывавшие его с подельниками, пока не пришел к выводу: его заложил Игорь, но он лишь выполнял чью-то грязную работу. Кого-то приближенного к Керлану и знавшего о задании Рамсона.
Игорь нервно покосился на дверь, вытер испарину с лица, размазывая по лбу жир с фартука.
– Рамсон, друг мой, ты должен знать…
– Не смей называть меня другом.
Рамсон ударил кулаком по столу, наконец позволяя себе выпустить на волю часть злости, что копилась в нем, пока он гнил в тюрьме.
– Если хочешь жить – рассказывай, почему ты это сделал и кто заставил тебя пойти на это.
– Он с-служил при императорском дворе, – дыхание Игоря было отрывистым и неглубоким. Казалось, его вот-вот стошнит. – Т-ты должен понимать, Р-рамсон…
– Я прекрасно понимаю, что здесь чертовски смердит предательством.
– Тебя послали убить императора! – воскликнул Игорь. – О боги, это задание было изначально невыполнимо!
Рамсон задумался. К одному вопросу он возвращался снова и снова, сидя в Гоуст Фолз. И на него не было ответа. Почему самый могущественный криминальный лорд империи хотел убить императора Лукаса Михайлова?
Рамсон помнил, в ту ночь была гроза, и ливень барабанил в окна. Легкая кривая улыбка Керлана, его медленная речь. Как будто он попросту просил Рамсона сбегать за свекольным супом на обед.