Кровавая обитель
Шрифт:
Он расплатился по счету, и Дайана направила «Альфу-Ромео» к лыжному «раю».
В коридорах и лифтах толпилось много народу.
Фрэнк отвел Дайану в бар, где попросил подождать, пока он не спустится к ней из своего номера.
За стойкой стоял Педро. Он приветствовал парочку серьезным кивком головы и посмотрел на пожилого, элегантно одетого господина, уютно разместившегося в кресле у горящего камина.
Пока Дайана устраивалась у огня и заказывала напитки, Фрэнк пошел к портье, чтобы забрать ключ от номера.
Тут
Только теперь Фрэнк узнал его. Он видел Лопеца-старшего лишь один раз в церкви во время свадебной церемонии.
– Добрый день, синьор Николсон, – вежливо поздоровался отец Антонио. – Меня зовут Фернандо Лопец. Возможно, вы помните меня. Мой сын рассказал мне о катастрофе, но я боюсь, что она будет не единственной.
«Что это значит?» – судорожно напрягал мозги Фрэнк, всматриваясь в каменное лицо бизнесмена.
– Что вы хотите этим сказать, синьор Лопец? – спросил он.
– Антонио, несмотря на мои предупреждения, перед обедом надел лыжи и исчез, – грустно произнес Лопец-старший. – Он сказал, что у него нет аппетита и ему надо некоторое время побыть в одиночестве. Мой кузен видел его из машины около развалин монастыря и немедленно информировал меня об этом. Я поехал туда и осмотрел местность из полевого бинокля, но безуспешно. Антонио до сих пор не вернулся, и никто его не видел. Паники не было, синьор Николсон. Родственники давно разъехались; кроме меня и Педро, никто не знает, что Антонио…
Фернандо Лопец резко замолчал и опустил голову.
Яркие фонарики над стойкой странно поблекли и закружились перед глазами Фрэнка, но, невзирая на свое состояние, он удивился выдержке старого господина и проникся к нему уважением.
XII
Отец и сын почти поссорились, когда Антонио выбежал из отеля и одел лыжи. Он прицепился к подъемнику на Пик Бланко.
На одном дыхании молодой человек спустился по лыжне. Гулявшие вдоль трассы сочли его сумасшедшим, да и он сам чувствовал себя таковым.
Ему ничего не стоило сорваться с дистанции и разбиться на полной скорости о скалу. Но Антонио был слишком хорошим лыжником, чтобы с ним произошел несчастный случай даже в подобном состоянии.
С исчезновением Кандии рухнул весь его мир.
Да, конечно, старый падре Себастьян обещал свою помощь. Но сможет ли он сделать что-либо реальное? А вдруг его вообще больше нет в живых после приступа? Возможно, все легенды о злых духах в развалинах монастыря Сан-Эстебан просто глупые выдумки, культивированные местными суевериями. Во всяком случае, благословение скипетром не помогло. Какой смысл тогда ждать разрешения епископа, чтобы проникнуть с его бесполезным посохом в руины?
Тот факт, что такой здравомыслящий человек, как Фрэнк Николсон, верит во все это, имеет, конечно, значение.
Лучше бы он вернулся вместе
Внезапно Антонио принял решение, уже давно сформировавшееся в его подсознании. Пусть легенда – выдумки, но Кандиа могла просто провалиться в расщелину и лежать там, одинокая и беспомощная. Или под землей сохранились старые монастырские ходы, и его жена бродит там в темноте в поисках выхода на поверхность.
Антонио плавно обогнул табличку с предупреждением об опасности для жизни и ринулся вниз. Из отеля его теперь уже не было видно. Но он отчетливо видел три лыжни, проложенные сегодня утром. Антонио осторожно взял левее к дороге.
Время от времени на шоссе появлялись машины. Наверное, разъезжались гости, приглашенные на свадьбу. Другие же просто покидали отель, узнав, что празднеств больше не будет и на развлечения нечего надеяться. Разве можно ожидать помощи от этих людей?
Вот и место, где утром пропала Кандиа. В снегу на месте ее падения не осталось и маленькой ямки. Просто в этом месте кончалась лыжня. Как размонтированное железнодорожное полотно. Немного дальше молодой человек обнаружил след от поворота, сделанного Фрэнком.
Антонио Лопец знал, что в этом месте даже летом не бывало никаких впадин или трещин. Но в любое время года никто не отваживался посещать эту проклятую местность.
Ответ на вопросы надо искать в развалинах монастыря.
С дикой решительностью Антонио проделал последний участок пути.
Вдали освещенные теплым уютным солнцем лежали приветливые домики Солде, на руинах же дремала тень.
Снег здесь уже начал таять. Широкая полоса гравия с жухлыми пучками травы вела к самым воротам монастыря.
Когда Антонио оглянулся, на дороге остановилась машина.
Какой-то мужчина высунул из окна голову и громко кричал, отчаянно жестикулируя при этом. Но Антонио не узнал этого человека и не слышал его голоса. Ему это было безразлично. Он продолжал спуск, а машина двинулась в сторону «Энвалиры».
У подножья скалы Антонио отстегнул лыжи, бросил их и дальше пошел пешком.
Его сердце билось в сумасшедшем ритме. Разве это не безумие, то, что он сейчас делает? Но еще большим безумием было бы сидеть сложа руки, когда Кандиа в смертельной опасности.
Впереди отчетливо показались ворота с железной решеткой. На них висела табличка с подписью «Вход воспрещен». Человек, прикреплявший по поручению правительства эту доску, все же осмелился дойти до развалин. Это было год назад, и никто не помнит, чтобы с ним случилась беда. Эта мысль придала Антонио мужества.
Спустя две минуты он уже стоял перед закрытыми на замок воротами. Маленькие окна вдоль галереи также укрывали решетки. К чему бесполезное предупреждение, если в руины все равно невозможно пробраться?