Кровавая Шапочка, или Сказка после сказки
Шрифт:
– О, великий аллах! Что случилось с моей маленькой подружкой, светом моих очей, самой великой в мире шахматисткой?
Красная Шапочка бросилась к нему на грудь, она говорила бессвязно, обливаясь слезами:
– Аладдинчик, дорогой! Ты не представляешь! Какое несчастье...
– Спокойно, – сказал Аладдин. – Может быть, я и не такой молодой и шустрый, как когда-то, но я никогда не предавал моих друзей. Ты можешь быть за мной как за каменной стеной.
Его верблюд кивнул головой и плюнул так далеко, что сшиб плевком черного ворона, который как раз поднялся с ближайшего дуба, чтобы получше разглядеть, с кем разговаривает Красная Шапочка.
Плача, Лидочка поведала Аладдину про то, как разрушился дом Бабы-яги, как Серый волк съел или куда-то спрятал бабушку Золушку, как ей пришлось спасаться и как ей никто не верит.
– Все нормально, – сказал Аладдин. – Влезай на повозку, разворачиваемся и едем к тебе домой. Там вместе подумаем, как освободить бабусю, с которой я танцевал еще в молодости.
Красная Шапочка будто лимонада напилась – такое наступило облегчение. Она протянула руку, Аладдин ловко посадил ее рядом с собой, и верблюд повернул обратно к городу, стены которого возвышались совсем рядом.
– Значит, говоришь, крот обозвал тебя...
– Кровавой Шапочкой!
– Ах, какая славная шутка! За эту шутку я его выкопаю из земли, клянусь тенью моего дяди Хасана, и сделаю из него славную шапку!
Аладдин еще продолжал смеяться, когда они подъехали к мосту через ров, который окружал город.
Мост был поднят.
– Эй, лентяи и бездельники! – крикнул Аладдин. – Опустите мост! Еще не вечер!
Ворота в город приоткрылись, и знакомый Лидочке стражник Грицько ответил:
– Ворота закрыты по приказу короля.
– Это что еще за приказ?
– А тот приказ, по которому запрещен доступ в наше славное королевство известной преступнице и убийце своей бабушки, разрушительнице очагов одиноких старушек по имени Кровавая Шапочка.
– Не Кровавая, а Красная! – закричала в отчаянии Лидочка. – Дядя Грицько, неужели ты меня не помнишь?
– Тебя-то я помню и маму твою, Спящую красавицу, сам пытался поцеловать, да не был удостоен, и папу вашего Синдбада очень уважаю, но в город вас не пущу из-за того, какая вы страшная преступница.
– Да что ты несешь! – возмутился Аладдин. – Сейчас мы тебя на пенсию отправим. А ну-ка, мой верблюд, разгонись, перепрыгни через ров и снеси эти проклятые ворота!
– Я бы рад, – сказал верблюд, – но посмею напомнить тебе, мой повелитель, что нам в этом городе еще торговать и торговать. А что, если эта девочка и на самом деле людоедка? А мы ее защищаем и даже нападаем на охрану? Кто нас пустит сюда в следующий раз? Где будут наши доходы?
Пока верблюд говорил эту разумную и осторожную речь, железные двери в город захлопнулись, и стало ясно, что Аладдину никогда их не пробить.
– Может быть, ты в самом деле оставишь меня? – вздохнула Лидочка. – Тебе в самом деле лучше не портить репутацию.
И тогда толстый и совсем уже немолодой дядя Аладдин, торговец коврами из города Исфагана, сказал так:
– Может быть, я уже не тот нищий сорванец, которому когда-то на улицах Багдада досталась случайно волшебная медная лампа, в которой скрывался всесильный джинн, и, может быть, я совсем не тот смелый мальчишка, который вместе с глупым джинном пережил столько приключений. Но я должен сказать тебе, всем ведьмам и волкам всего мира: самое дорогое на свете – это дружба.
– Какая может быть дружба между персидским торговцем и русской девчонкой? – закричала Баба-яга, которая тем временем уже подобралась к ним совсем близко. – Хватит, надружились вдоволь! Теперь каждый сам за себя! Я даже черного кота уже проверила – достаточно ли он русский!
– А если бы был персидский? – спросил Аладдин, очень удивившись.
– Тогда бы я его повесила.
– С тобой все ясно, нечисть лесная, – сказал Аладдин. – А ты, Серый волк, зачем залез в эту компанию?
Но Серый волк ничего не ответил и только погрозил Аладдину лапой в рукавице.
– Это тот самый волк, который говорит, что проглотил мою бабушку, – сказала Лидочка, она была очень благодарна Аладдину за верность.
– Вот я сейчас ему покажу! – рассердился Аладдин и спрыгнул с повозки.
Громадный волк, который был ростом с Аладдина, начал неуверенно отступать перед торговцем коврами, и, может быть, вся история закончилась бы благополучно, но Баба-яга прицелилась и с такой силой запустила клюкой, что угодила Аладдину в темечко, и тот упал и протянул ноги.
– Ах, старуха, ну зачем ты это сделала! – заплакала Лидочка.
– А затем, чтобы вас всех изничтожить.
Лидочка была ужасно расстроена. Она склонилась над Аладдином. Он дышал, но на голове у него была рана, и из нее лилась кровь.
– Скорее! – закричала Лидочка. – Откройте ворота, помогите мне внести в город Аладдина! Ему нужен доктор!
Она умоляюще смотрела на своих врагов, хоть и не ждала от них пощады.
– Вы можете потом сделать со мной, что захотите, но сначала мы должны позаботиться об Аладдине. Я вас умоляю.
И, к ее удивлению, Баба-яга перемигнулась с Серым волком и сказала:
– Почему же не помочь Аладдину, на которого нападала страшная разбойница Кровавая Шапочка и чуть его не убила? А ну, Грицько, отворяй ворота, дай нам изуродованного купца пронести.
После некоторых уговоров Грицько согласился отворить ворота, но сам отступил в свою будку, а наружу высунул только конец копья – так опасался Лидочки.
Совместными усилиями они донесли раненого Аладдина до дома Спящей красавицы, и Лидочка обратила внимание на то, как все люди прячутся в дома, закрывают окна, запирают ставни и по городу прокатывается шепот: