Кровавая весна 91-го
Шрифт:
Макушка бандита глухо стукнулась о бетонный пол. Он что-то невнятно булькнул, раскинул руки и замер в глубоком нокауте. С разбитого рта стекал жирный сгусток крови, в полутьме, казавшийся черным.
— Ты его не убил? — опасливо выглянул из-под тюков Сергей.
— Не должен, — Максимов опустился на корточки, первым делом забрал «макаров», пощупал пульс.
— Живой.
— Фухх, слава богу, — облегченно выдохнул Сергей. — Дальше что?
— Веревку достань, моток я в том углу со стройматериалами видел. Там нож лежит и тряпки. Будем вязать.
Через
— Теперь я выхожу, надо парням помочь, а ты тут будь, карауль этого, — Максимов строго глянул на Цыганкова — Не вздумай сам проявлять инициативу. Мелкого не трогай, как бы он ни дергался и мычал. Пусть полежит в холодке, подумает о вечном.
— Не буду, — пообещал Сережа.
— Всё, сиди тут, никуда не высовывайся, — Максимов щелкнул флажком предохранителя, послал патрон в ствол, подхватил свою куртку, положил на правое предплечье, спрятав пистолет.
— Ты чего, стрелять собрался? — всполошился Цыганков.
— Попугаю бандитов, — хладнокровно сообщил Андрей. — По-другому, не получится. Стрелять не собираюсь, только в самом крайнем случае.
— Тема, млять, ты, что там делаешь? — крикнул бритый — Чего застрял?
— Всё, я пошел, — Андрей открыл дверцу и двинулся наверх.
— Ни пуха, ни пера, — подрагивающим от волнения голосом пожелал Сережа.
— К черту, — буркнул Максимов, шагая по ступенькам.
Рядом с выходом стоял бритый. Увидел направленный на него ствол и брови изумленно поползли вверх.
— Ты чего пацан, совсем крыша поехала? — изумился он, сделал шаг и протягивая ладонь. — Дай сюда волыну, быстро.
Рудик, Саня, стоящий возле кузова и Вадик замерли, не веря глазам.
— Да бери, — Максимов опустил ствол, быстро шагнул вперед, сделал рукой движение, будто действительно хотел отдать пистолет и зарядил со всей дури носком ботинка между ног.
— Уууй, — простонал бандит, сложившись буквой «зю» и обхватив ладонями поврежденное достоинство. Получил рукоятью «макара» по лысому лобешнику, и рухнул лицом в грязь, заливая землю каплями крови.
— Рудик, обыщи его, только осторожно, — попросил Андрей, держа бритого под прицелом. Рэкетир признаков жизни не подавал, находясь в глубоком нокауте, но рисковать Максимов не хотел.
— Ага, — Вернер приблизился, обхлопал бандита, вытащил из правого кармана брюк выкидушку, из куртки — бумажник, из-за пояса потертый «ТТ».
— Пользоваться умеешь? — уточнил Максимов.
— Конечно, отец меня несколько лет на стрельбища таскал, — кивнул Рудик.
— Тогда держи этого под прицелом, а я пойду, гляну, что там с Владом. А бумажник положи обратно, нам чужого не надо.
— Я с тобой, — Саня спрыгнул с борта грузовика. — Это мой брат.
— Нет, ты останешься тут, — жестко оборвал Максимов.
— Но, — попытался возразить приятель.
— Тут будь, — добавил стали в голос Андрей.
Саня нахмурился, но промолчал.
— Нам конец, пацаны, — подал голос Вадик. — Нас всех просто закопают. Это же люди Черного. Не надо было влезать, ничего бы они Владу не сделали, может деньги забрали, ну дали пару раз легонько, чтобы помнил под кем ходит. Теперь беда будет, нам кирдык.
— Посмотрим, — хмыкнул Максимов. — Не так страшен Черный, как его малюют. Ладно, парни, пошел я. Следите за бритым. Второй в подвале связан, его Сережа караулит.
Андрей двинулся вверх по ступенькам. «Макаров» он держал перед собой, готовый в любой момент выстрелить. В зале на втором этаже никого не было. Несколько мешков со шмотками разбросаны по сторонам, парочка рядов завалена, а так всё как в прошлый раз.
Из закрытого кабинета директора доносились громкие голоса.
— Мужики, я не готов платить тридцать процентов, — раздался нервный голос Влада. — Это много. Мы же на двадцать договаривались.
— Мужики в поле пашут, — ответил Авто. — Следи за метлой, с братвой трёшь. Двадцать было в том месяце, а в этом тридцать. Ничего, не обеднеешь, ты шмотки шьешь за копейки, а потом в трое-четверо накручиваешь, черную кассу ведешь, с товаром на рынке мутишь. В Москву джинсы возишь, на паях с каким-то хреном магазин держишь. А нам ничего не сказал. Вот за это и наказываем.
— Авто, в Москве другие расклады. Я с местными бригадами ещё до тебя работал. С ними краями разошелся, свалил, магазин другу оставил. К нему никакого отношения не имею, он всем рулит. Мой товар на реализацию берет и за процент продает, всё честно. Платит местным пацанам, они наперстки на Киевском крутят и с таксюков бабки сшибают, сейчас круто подниматься начали. Я не при делах. Тебе с общего оборота отстегиваю, как договаривались. Твой же бухгалтер недавно бумаги смотрел: графа «реализация Моск». Так что всё честно.
— Магазин московский от нас скрыл? Скрыл. За это и попал, — в голосе грузина чувствовалась насмешка. — А подробности нас не колышут. Тридцать процентов ещё не всё. Одну машину с товаром у тебя заберем, я пацанам уже сказал напрячь твоих щеглов, пусть обратно загружают.
— Это беспредел, Авто, — в голосе Вадима слышалась глухая обреченность. — Машину с товаром я вам не отдам. Я без последних штанов останусь.
Послышался звук затрещины.
— Кто тебя спрашивать будет, барыга хренов? Ты чего-то попутал, — взревел грузин. — Ты никто и звать тебя никак, чтобы за беспредел предъявлять.
— Знаешь, Авто, я устал, — выдохнул Русин-старший. — Заберете товар, денег с меня больше никогда не получите. Бизнес закрою. Можешь завалить меня прямо сейчас, ничего не изменится.
— Вот ты как заговорил? — прошипел грузин. — Тогда не обижайся, отдашь всё, или сдохнешь. Гном, Сева пакуйте клиента. В подвал поедет. А там уже на выбор, либо в речку с рельсой на шее, либо на свободу, но голым и босым.
«Пора»
Максимов ударил ногой по двери. Дверь отлетела, с глухим стуком влепившись в чьё-то тело. Раздался сдавленный стон, Андрей влетел в кабинет с «макаровым» наперевес.