Кровавая ярость
Шрифт:
— Неразделенная любовь тебя снова подвела? Хочешь, отправлю тебе открытку? Плюшевого медвежонка, чтобы было что потискать. Нет, подожди… шоколад и бокал вина?
Пэйтон проигнорировал ее слова и направился к дальнему углу, ноги отказали ему ровно в тот момент, когда он добрался до стула. Обхватив голову руками, он просто уставился на пол. Он хотел Ново со страшной силой. Но не мог выбросить из головы то, что рассказала ему другая женщина. Его мысли были еще там, с его семьей. Насколько же дерьмово могут обстоять дела, когда кроме денег у тебя нет ничего, что могло бы поддержать тебя в этом мире.
— Господи, — пробормотала она, —
— Расскажи мне о своей семье, — услышал он свой голос. — Какие они? Чем они ранили тебя?
Ново отвернулась.
— Нам не стоит говорить об этом.
Разочарование нарастало, и Пэйтон сказал себе, что не должен пытаться воссоздать ту дружбу, что была у него с Пэрадайз, с кем-то еще. Это был короткий этап его жизни, который закончился, когда она наладила свою жизнь; он же по-прежнему топтался на месте.
Боже, так хотелось покурить.
Похлопав по внутреннему карману пиджака, он прощупал… о, крутяк, подумал он, обнаружив там пару старых косячков.
Пэйтон вытащил один из них и достал из кармана брюк золотую зажигалку.
— Здесь нельзя курить.
Пэйтон посмотрел в сторону больничной койки.
— Тебе запах не нравится?
— Мне все равно. Но здесь баллон с кислородом, и я уверена, что доктора не оценят этот жест, даже если нас не разнесет на молекулы.
Со стоном, Пэйтон поднялся и направился к металлическому цилиндру. Наверху был клапан, и значит, крутить надо вправо. Братья научили его этому. И, конечно же, теперь штука была плотно закрыта.
Пэйтон щелкнул зажигалкой на обратном пути к стулу и присев, сделал первую затяжку. Задержав глубоко шипящее дыхание, он с нетерпением ждал прихода, который отключил бы его мозг к чертям собачьим.
— Пожалуйста, — сказал он, выдыхая. — Просто… расскажи мне что-нибудь. Что хочешь. Мне нужно с кем-то поговорить.
Глава 18
«Наверное, дело в травке» — подумала Ново. Или в том, что прошлой ночью она убедилась в собственной смертности. Возможно, в смс и голосовых сообщениях матери, касающихся ее сестры, от самой сестры, друзей сестры. Может быть, от того, что Пэйтон сейчас не был похож на себя самого. Как Джеймс Спейдер [48] в «Девушке в Розовом» [49] .
48
Джеймс Спейдер (англ. James Todd Spader, род. 7 февраля 1960, Бостон, Массачусетс) — американский актёр. Призёр Каннского кинофестиваля, трёхкратный лауреат и четырёхкратный номинант премии «Эмми», трёхкратный номинант премии «Золотой глобус» и «Сатурн», десятикратный номинант «Премии Гильдии киноактёров».
49
«Девушка в розовом» (англ. Pretty in Pink; другое название — «Милашка в розовом») — американская романтическая комедия 1986 года режиссёра Ховарда Дойча и продюсера Джона Хьюза.
Но что-то заставило ее открыть рот.
— Моя сестра не похожа на меня, — выпалила она в тишине. — Совершенно.
— Значит, она непроходимо тупа? — Пэйтон выдохнул клубок густого дыма и ослабил свой черный галстук-бабочку. — Уродлива? Неуклюжа? Подождите, она бросает бейсбольный мяч как девчонка…
— Остановись, — Ново покачала головой. — Я не смогу быть по-настоящему честной с тобой, если ты продолжишь свою показуху.
Он зажал косяк между зубами и пожал плечами, обтянутыми смокингом. Затем расстегнул верхние пуговицы на своей рубашке. Сел поудобнее, снова выдохнул и заговорил, выпуская дым.
— Я сейчас совершенно серьезен. Я думаю, ты умная, красивая и отличный боец.
В глазах ни смешинки. Уголки губ не дрогнули. Ни намека на юмор в тоне. И затем он просто посмотрел на нее так, словно подбивал опровергнуть его мнение.
«Вот дерьмо», подумала Ново. Он был таким же опасным… невероятно сексуальный, сидел, развалившись на стуле, нога на ногу, его руки расслаблено свисали с подлокотников. В этой позе, с ослабленным галстуком-бабочкой и в расстегнутой сверху рубашке, сквозь вырез которой виднелась золотистая кожа его горла, выглядел он так, словно мог доставить женщине удовольствие как угодно, любым способом… и впечатление, вероятно, было правильным.
И анатомия для этого у него была совершенно подходящая. Она знала это не понаслышке.
А кроме физических данных? Пэйтон был сосредоточен на ней, словно единственное, что он хотел слышать, — то, что она могла сказать ему, о чем бы ни шла речь. Казалось, сейчас он действительно видел только ее, не отвлекался, не смотрел в другую сторону, постукивая ногами или выбивая дробь пальцами.
Для женщины, которая всегда играла роль второй скрипки в шумной какофонии розового, пахнущего цветами, кружевного кошмара? Он был также притягателен, как и вкус его крови.
Как далеко она зайдет?
Она никому не рассказала о том, что с ней случилось, даже Братству во время сеанса психоанализа. Во-первых, она ненавидела жалость. Во-вторых? Ну да, она не хотела, чтобы ее выгнали из программы за то, что она была психически нестабильна.
Это не про нее.
Но они могли подумать, что у нее были все предпосылки.
— Так… расскажи мне о своих семейных проблемах, — тихо произнес Пэйтон.
— Ничего особенного, на самом деле — пробормотала Ново. — Отношения между сестрами и все такое.
Когда ее рука начала опускаться на живот, она вовремя остановила себя, хотя Пэйтон вряд ли мог догадаться, чем спровоцирован этот защитный жест.
— Да ладно, — сказал он, выдыхая дым. — Ты так просто не отделаешься.
Как будто по сигналу, на столике, что стоял у нее на коленях, зазвонил телефон. Приподняв экран, она выругалась, когда увидела, кто это.
— А вот и она. — Ново закатила глаза. — Моя сестра, снова. Она собирается обручиться, и выбрала меня на роль чертовой подружки. Я таааак тронута, ты не представляешь.
— И когда церемония?
— Свадьба, — поправила она. — Очень скоро.
— А что по поводу того, что ты ранена?
Она покачала головой, когда телефон замолчал. Ненадолго. Затем пришло сообщение от Софи.
Ново зачитала его вслух, а почему бы и нет, черт возьми.
«Отлично. Так понимаю, мне придется самой позаботиться о девичнике. У мисс Эмили нет для нас брони в пятницу. Очевидно, ты им так и не позвонила. Большое спасибо за помощь».
Мобильный упал на столик, а Ново, сделав глубокий вдох, могла поклясться, что ее начало накрывать от травки.