Кроваво-красная луна 2. Рождение ведьмака
Шрифт:
– Сперва у нас в Анисовке появилась бабка Евдоха. Поначалу, ну лет так пять, всё было тихо и спокойно. Народ жил мирно и хорошо. А вот когда к нам в деревню заявился дед Иван, это примерно года два как, тут и началось, – Еремей схватил со стола бутылку, налил в свою стопку, забыв про гостя, и вылил себе в рот. Вадим с подозрением посмотрел на него, но говорить ничего не стал.
– Чего-то бабка Евдоха с дедом Иваном не поделили, вот тут-то и начали происходить странности. Народ, глядя на их вражду, стал шушукаться и посмеиваться. А те, кто грамотней,
– А что сказали врачи? – поинтересовался Вадим, поглядывая на друга. – Какова причина смерти?
– Никакой болезни не выявили, просто остановилась сердце, и всё.
– Так не бывает, – сказал Вадим.
– Ещё как бывает, – упёрся в него взглядом Ерёма. – Что-то учительница сказала деду Ивану, а тот плюнул ей под ноги, развернулся и что-то шепча, удалился. Учительница после того случая слегла и через месяц умерла. А потом, ни с того, ни с чего умер наш участковый. Тут я не знаю, врать не буду, что с ним случилось. Только через месяц тоже сгорел, худой стал, как тот кощей, правда, не бессмертный. Ночью уснул и не проснулся.
– К врачам обращались? – спросил Вадим. – Может, в деревне какая-то эпидемия или вирус?
– Сам ты вирус ходячий, – посмотрел на него хозяин. – Врачи ничего у них не нашли. Просто, отказало сердце, а от чего, определить не смогли.
– Странно всё это…
– Вот, и я говорю, какая-то зараза завелась в Анисовке, – Ерёма опять перекрестился и продолжил:
– А неделю назад умер Олег. Ведь ты сам знаешь, он никогда не курил, а выпивал только по большим праздникам, да и то помаленьку.
– И по бабам не ходил, – заметил Вадим.
– Ты не смейся, ничего смешного здесь нет, – огрызнулся Ерёма.
– Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, – сделал умное лицо гость.
– Вот, и не перебивай, а то не буду рассказывать. Так вот, десять дней назад Олег пришёл ко мне и рассказал, что он услышал странный разговор между Евдохой и Иваном. Они спорили, переходя то на крик, то на шёпот, о какой-то тетрадке. Что за тетрадь, они не говорили, но она находится, ты не поверишь, в твоем доме.
– Почему не поверю? – посмотрел Вадим на друга. – Они сегодня приходили ко мне, интересовались ею. Не вместе, конечно. Сперва бабка пришла, ни свет ни заря, а потом дед.
– Ну, и чего дальше?
– Послал я их куда подальше.
– А они что?
– Ушли. А мне любопытно стало, что это за тетрадь такая. Обшарив всё в доме, полез на чердак и там нашёл её.
– Кого нашёл? – уставился на Вадима Еремей.
– Никого, а что. Тетрадь нашёл. Глянул, а там какие-то каракули. Полистал, полистал, да и спрятал.
– Правильно сделал, что спрятал, – сказал Ерёма и опять перекрестился.
– Ну и что Олег, ты не договорил.
– Заметили они его, когда он подслушивал, и вот. Неделю назад наш Олежка помер. За несколько дней сгорел. Хоронили в закрытом гробу.
– А что
– Страшно было смотреть на него. Я раз глянул, полдня тошнило и рвало. Всё тело было покрыто гнойными язвами.
– Да, странные творятся у вас дела, – поднялся Вадим и заходил по дому, меряя его шагами.
– А я тебе чего говорю? Чертовщина в Анисовке. И пришла она вслед за этими двумя стариками.
– А поговорить с ними не пробовали?
– Боятся их в деревне. Даже в их сторону не смотрят, когда те встречаются на дороге. Вот, так и живём. Трясёмся, как мыши в своей норе, боимся нос высунуть наружу.
Допив бутылку и поговорив ещё, друзья разошлись. Вадим пошёл домой, а Ерёма к себе в кузницу.
– Одно дело надо закончить, – напоследок сказал кузнец. – Вечером буду дома, если надумаешь, приходи, поговорим.
– Будет время, зайду, – сказал Вадим. – Надо дома прибраться.
По дороге Вадим зашел ещё раз в магазин и купил пару бутылок водки (сгодится на потом, мало ли что) и батон свежего хлеба. В деревне была своя пекарня, в район за ним не ездили.
– Ну что, нашёл дружка? – поинтересовалась продавщица.
– Нашёл, – расплатившись за покупку, ответил Вадим и вышел. Тетя Валя молча посмотрела ему вслед, а когда он вышел, перекрестилась.
Дед Иван (его настоящего имени никто не знал), вернулся к себе в дом и, закрывшись на все запоры, спустился в подвал. Там у него была небольшая комната, оборудованная для колдовства.
Запалив чёрные свечи, расставленные по углам на нарисованной на полу пентаграмме, он уселся в её середину и, закрыв глаза, стал читать заклинания на непонятном языке. Сперва звуки выходили из него тихо, а потом всё громче и громче, пока не перешли на крик. Выкрикнув последние три непонятных слова, он замолчал на пару минут, прислушиваясь, как потрескивают свечи. А потом всё повторил ещё четыре раза. Получилось по разу на каждый угол пентаграммы. После каждого заклинания он замолкал, а потом начинал вновь. После последних слов свечи вспыхнули синим пламенем, осветив на одно мгновение прибитый к стене перевёрнутый крест с распятием, и потухли все разом.
Колдун поднялся с колен и, молча, покинул потайную комнату.
***
Придя домой, Вадим налил себе полстакана водки, выпил, откусил от батона, зажевал.
– Нет, что-то здесь не так, – сказал он вслух. – Эти странные смерти связаны между собой. Значит, надо в этом разобраться и всё прояснить.
Вадим подошёл к шкафу и достал оттуда тетрадь, которую нашёл в старом сундуке. Усевшись за стол, он открыл её. У него никак не выходили из головы слова, сказанные Еремеем о споре деда Ивана с бабкой Евдохой. Видно, эта тетрадь нужна была им обоим, раз они приходили к нему. Но что в ней написано, Вадим никак не мог разобрать.