Кровавое дело
Шрифт:
Красавица опустила голову, впилась, как тигрица, пальцами в платок и, разрывая его, продолжала рассуждать сама с собой.
— Он умер! И когда меня спросили, знаю ли я его, я ответила, что не знаю! Имела ли я право поступать так? Может быть, я поступила недобросовестно? Я, может быть, должна была произнести имя, которое жгло мне губы? Не было ли это моей обязанностью? Надо было во что бы то ни стало открыть глаза правосудию, хотя бы для того, чтобы найти чудовище, которое хотело убить мою дочь. О, Господи! Какая мука! Какие терзания! —
«Она только ранена», — сказано в обеих депешах. А что, если это ложь, изобретенная для моего успокоения? О, Господи, сколько часов еще отделяют меня от той минуты, когда я заключу наконец мою дорогую девочку в свои объятия! А вдруг я найду ее уже мертвой?
Несчастная мать безумным жестом провела обеими руками по лицу и продолжала:
— О, нет, нет! Бог не захочет этого! Боже милосердный! Боже справедливый! Сжалься надо мной! Сохрани мне моего ребенка!
С этими словами бедная женщина разразилась страшными рыданиями.
Карета между тем быстро катилась и наконец остановилась в конце бульвара Мазас.
Анжель внезапно пришла в себя и высунула голову в окошко. Они находились уже на улице Дам, против того дома, где она жила.
Анжель вышла из кареты и вошла в магазин лекарственных трав, находившийся в нижнем этаже дома.
Увидев ее, бледную, с расстроенным лицом и красными, распухшими от слез глазами, ее старая служанка Катерина всплеснула руками и, вскрикнув от удивления, попятилась.
— Одна! — удивленно проговорила она. — Вы одна?
— Одна, — отчаянным голосом ответила Анжель.
— О сударыня! Что случилось?
— Несчастье…
— Несчастье с mademoiselle Эммой?
— Да!
— Господи, да что такое? Что такое? Говорите! У меня просто кровь застыла в жилах!
Красавица хозяйка травяной лавки бросилась в кресло и среди целого потока слез рассказала все.
Бедная Катерина плакала горючими слезами.
— И вы до сих пор еще не уехали? — воскликнула она, когда печальный рассказ был окончен. — Вы еще не в Сен-Жюльен-дю-Со?
Анжель превозмогла волнение и слезы и ответила старушке:
— Мне невозможно было уехать немедленно… Первый поезд, который останавливается в Сен-Жюльен-дю-Со, уходит из Парижа только в двенадцать часов. Я вернулась, чтобы предупредить тебя. Не могу сказать, сколько времени я там останусь… Это будет зависеть от состояния бедной девочки. Я пойду наверх, захвачу белье, деньги и уеду. Карета ждет и отвезет меня на вокзал.
— Но, сударыня, ведь вы сегодня еще ровно ничего не ели!
— Господи, да разве я хочу есть?
— Не следует предаваться горю до такой степени. Вам теперь нужно не только мужество, но и силы, иначе вы сами захвораете. Вам необходимо поддерживать себя. Сейчас я вам приготовлю чего-нибудь горяченького. Я нисколько
Красавица Анжель снова закрыла лицо руками, и неутешные слезы ручьями потекли по ее прелестному лицу.
— Я была так счастлива… — проговорила она в глубоком отчаянии, — так счастлива при мысли, что встречу, обниму и расцелую свою дорогую девочку… а теперь… кто знает, может быть, я найду ее уже мертвой.
Волнение заглушило ее слова, и только раздирающие душу рыдания вылетали из стесненной груди несчастной матери.
— О, сударыня, сударыня, — воскликнула старая Катерина, которая была почти так же взволнована, как и ее госпожа, — прошу вас, не отчаивайтесь, ради Бога! Ведь вы никогда в жизни не делали никому зла, Господь слишком милосерд и справедлив! Он не захочет покарать вас!
— Ты права, моя добрая Катерина, я и сама так думаю. Но разве можно заставить замолчать сердце и воображение?! Ты должна понимать мои муки и мой ужас! Ведь дочь для меня — все! Я люблю только ее одну! Она — единственное существо, привязывающее меня к жизни! Если смерть похитит ее, я отправлюсь вслед за ней!
— Сударыня, именно ради любви к нашей дорогой барышне придите в себя, не предавайтесь отчаянию, берегите силы — помните, что они пригодятся для нее, — и будьте мужественны!
Анжель пожала руку честной, доброй старухи. Она давно и хорошо знала ее и во всех случаях жизни могла на нее положиться.
Стараясь превозмочь горе, совершенно обессилившее ее и мешавшее думать последовательно, красавица Анжель поднялась к себе и, пока Катерина готовила ей легкий завтрак, быстро сделала все необходимые приготовления к отъезду, помня, что супрефект просил ее вернуться на вокзал как можно скорее.
Были еще и другие причины, заставлявшие ее спешить с отъездом.
Прежде всего, ей очень хотелось узнать поскорее, не было ли новой депеши из Сен-Жюльен-дю-Со, и результаты предварительного следствия.
Приготовления ее были очень непродолжительны.
В небольшой саквояж она уложила запас белья, которого могло бы хватить ей на несколько дней, а в портмоне спрятала банковский билет в пятьсот франков и штук двадцать золотых монет.
Она заканчивала свои приготовления, когда Катерина приотворила дверь ее комнаты и объявила, что завтрак ждет.
Анжель сошла вниз, где, несмотря на все свое отвращение к еде, уступила настоятельным мольбам верной служанки и села за стол.
Супрефект взял карету у вокзала и отправился сперва в префектуру, а оттуда в суд, надеясь найти там прокурора.
Но час был слишком ранний, и прокурора еще не было.
Супрефект стал ждать, и вскоре его известили, что приехал товарищ прокурора, к которому он немедленно и отправился.