Кровавое дело
Шрифт:
«Наконец-то!» — подумала бедная служанка и побежала отворять. На пороге стояли два незнакомца. При виде их Катерина отступила, полагая, что молодые люди ошиблись. Леон поклонился и спросил:
— Не вас ли зовут Катериной?
— Да, сударь.
— Мы друзья вашей барышни… Позвольте нам повидаться с Эммой-Розой!
— Войдите, пожалуйста, господа, но Эммы-Розы нет дома, и я очень удивлена и беспокоюсь…
— Она ушла! — воскликнул Леон.
— Да, сударь, и уже давно. Я не знаю,
Леон побледнел.
— Вы не спрашивали у соседей?
— Узнавала везде.
— Боже мой! — воскликнул Леон с отчаянием. — Что с ней случилось? Неужели новое несчастье?
— Успокойся, мой друг, — сказал Рене Дарвиль. — С минуты на минуту она может вернуться; не станем мешать, а зайдем попозже и убедимся, что беспокоились совершенно напрасно.
В десять часов оба студента вернулись к Катерине — Эмма-Роза не вернулась! Рене и Леон прождали до половины одиннадцатого, но все напрасно; теперь нельзя было сомневаться в несчастье. Но какого рода оно было — вот до чего напрасно доискивалось их ошеломленное воображение.
— Мы придем завтра. Может быть, вы сообщите нам что-нибудь утешительное, — сказал Рене Катерине, покачавшей печально головой, и увел с собой друга.
Ровно в семь часов Оскар Риго позвонил у дверей своей сестры. Мариетта сообщила, что обед готов, но барыня еще не вернулась. Носильщик буквально умирал с голоду и сел за стол один, так как Софи просила не ждать ее.
Послышался звонок колокольчика.
— Вот и барыня! — воскликнула Мариетта и бросилась отворять дверь.
— Ты обедал? — спросила Софи.
— Да еще как славно, сестрица! Честное слово, у тебя прекрасная стряпуха!
— А я тоже проголодалась.
— Не может быть!
— Однако же это сущая истина! Мариетта, подайте мне что-нибудь, — прибавила Софи и села рядом с Оскаром.
— Ну, а куда же ты девала давешнего господина? — спросил Риго, исподтишка посмеиваясь.
Софи с удивлением посмотрела на брата и повторила:
— Господина? Какого?
— К чему хитрить? Я говорю про того господчика, который был в твоем купе, когда ты проезжала около трех часов по Шарантонской улице.
— Я начинаю думать, что ты много выпил и захмелел, — сказала Софи, принимаясь за бульон, — или у тебя зашел ум за разум.
— Я видел, что ты ехала в своем желтом купе с красными ободками, я его узнал с первого взгляда, ведь подобных экипажей немного.
Софи насторожилась.
— В Париже не одна желтая карета.
— Может быть, но то была точно твоя, с твоими
— Ты видел обе буквы? Ты заметил розы? — вскричала Софи с нахмуренным лицом.
— Так, как вижу тебя.
Молодая женщина вскочила, ударив кулаком по столу так сильно, что стаканы подпрыгнули и тарелки зазвенели.
— Да что с тобой? — спросил удивленный носильщик.
— Меня обокрали! Если ты говоришь правду — значит, разграбили мою дачу. Повторяю, это не я сидела в карете!
— Что ты думаешь делать? — спросил Оскар, видя, что сестра надевает шляпу и шубку.
— Мне кажется, нетрудно понять! Я еду на дачу.
— В самом деле, так и следует, я тоже поеду с тобой.
Софи бросилась на лестницу вместе с Оскаром, оставив Мариетту в глубоком изумлении. Они дошли до набережной, где была каретная биржа. Софи прыгнула в фиакр, закричав кучеру:
— На Венсеннскую железную дорогу… Поезжайте как можно скорее… Сорок су на водку!
Карета остановилась у вокзала. Поезд отходил в девять часов пять минут. Софи взяла два билета в Parc-Saint-Maur, где они вышли без десяти десять и рассчитывали дойти до дачи в четверть одиннадцатого.
Анджело Пароли и Луиджи достигли цели своего путешествия в половине пятого. Темная ночь сменила сумерки короткого декабрьского дня, когда Анджело остановил лошадь у виллы Софи Риго. Луиджи соскочил на землю и отворил ворота.
— Останьтесь на месте, — сказал он громко Пароли, — я пойду предупредить…
Затем он помог выйти из купе девушке, дрожавшей от волнения и страха, и провел ее в потемках к дому. Эмма-Роза спросила слабым, едва слышным голоском:
— Нас ждут?
— И да, и нет, — ответил Луиджи. — Не знают наверное, в котором часу мы приедем, но все приготовлено для нас. Сюда-то наши друзья привезут вашу матушку после ее освобождения.
Оружейник отворил дверь дачи, ставни которой были наглухо закрыты, и ввел Эмму-Розу в залу; там в камине горел еще каменный уголь, зажженный им утром. Огонь слабо освещал комнату.
Луиджи зажег свечи в канделябре на камине, й девушка смогла рассмотреть, что находится в комнате, очень кокетливо меблированной.
— Сядьте и погрейтесь, mademoiselle, — сказал оружейник, — я схожу посмотреть, дали ли корм лошади, и сейчас же вернусь.
Луиджи подошел к Анджело, который сошел с козел и ходил, стараясь согреться.
— Ставьте поскорее лошадь в конюшню, — приказал он.
Живо вынув съестные припасы, негодяи вошли в залу. Луиджи зажег свечку, накрыл на стол, откупорил две бутылки вина и сказал Пароли:
— Теперь время дать мне обещанное наркотическое средство.
Анджело вынул из кармана крошечный Пузырек.