Кровавое око Сарпедиона
Шрифт:
Тарконцы отшатнулись, потрясенные удивлением и страхом. Но великий бог молчал; возможно, потому, что его кровавое Око взирало сейчас на другую половину мира. Или же он на самом деле был бессилен перед бронзовым исполином, что высился у стены и так грозно взирал на врагов кузнеца?
— Я хочу спросить тебя, парень, тебя и твоих людей, — продолжал Тедрик, почувствовав замешательство сержанта. — Вы сражаетесь за плату или из любви к дракам? Может быть, Сарпедион и эта падаль, — он ткнул ногой труп жреца, — вам дороже собственной печени?
Только неясное ворчание раздалось в ответ, но и этого было достаточно; наемники
— Я не просил вас сражаться со мной, и не я первый поднял меч, — голос Тедрика глухо звучал из-под забрала шлема. — Это Сарпедион и его лживые слуги заплатили вам смертью вместо золота. Но я обещаю, что завтра все они будут мертвы — мертвы ещё до заката солнца! И я не советую вам сражаться, пока неизвестно, кто и как заплатит. Разве вы хотите, чтобы вас раскололи напополам как поленья — вроде тех парней, до которых добрался мой меч! — Он повел вокруг себя сверкающим клинком и закончил: — Впрочем, я готов продолжать, пока есть желающие познакомиться поближе с божественным оружием, которое Ллосир вложил в мои руки.
Желающих, однако, не оказалось.
6
Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, семь часов вечера.
В просторном зале с широкими окнами, смотревшими на восток, в сторону бескрайних равнин Мидвела, и на запад, на перевал и громоздившиеся за ним остроконечные пики в ледяных шапках, собрались пятеро. Скандос и молодой Фурмин, на правах хозяев, устроились на металлических табуретах с вращающимися сиденьями у пульта хроноскопа, рядом с его мерцающим круглым экраном, похожим на гигантский птичий глаз; гости расположились напротив, в удобных креслах около небольшого низкого стола. На нем дымились чашки с ароматным напитком и холодно поблескивали хрустальные бокалы. Скандос, наклонив бутыль из темного стекла, осторожно наполнил их.
— За наш союз, коллеги, — провозгласил он. — И за будущие совместные труды!
Пятеро мужчин выпили в торжественном молчании. Затем Пайрот, астроном, отставив бокал, в котором ещё плескалась рубиновая жидкость, обвел собравшихся серьезным взглядом и произнес:
— Думаю, эти труды будут нелегкими. Пока же хочу заметить, что доклад, сделанный нам Скандосом, весьма впечатляет, весьма… Кое-кто, пожалуй, назвал бы его действия преступными, но мы-то не относимся к числу ортодоксов, — он раздраженно поджал губы, затем, пошарив в кармане, вытащил мемор — памятный магнитный цилиндрик величиной с мизинец. — Итак, будем считать, что хронофизика сказала свое слово, и теперь очередь за астрономией, — Пайрот протянул мемор вычислителю Винту, мрачноватому мужчине лет сорока пяти. — Коллега Винт, прошу… Вам наверняка не составит труда разобраться с аналитической машиной наших хозяев.
— Минутку, — запротестовал Тхар, хранитель архивов и историк; на его круглом улыбчивом лице было написано нетерпение. — Возможно, вам с Вингом, как представтелям точных наук, все уже ясно, но я — увы! — всего лишь жалкий книгочей, мало смыслящий и в математике, и в физике. А посему — пару вопросов, если можно…
— Потом, — взмахнул рукой астроном. — Как избранный вами председатель этого семинара, объявляю дальнейшую программу: вначале — доклады, затем — вопросы.
— Резонно, — согласился Скандос. — Сообщение Пайрота может кое-что прояснить для вас, коллега Тхар.
Повинуясь кивку астронома, Винг поднялся
Его просторная куртка сильно оттопыривалась на груди слева. Вычислитель сунул руку за пазуху; раздалось звяканье металла, словно он наощупь искал нужный инструмент, и в его длинных ловких пальцах появился миниатюрный электрический резак. Сверкнуло голубоватое пламя — раз, другой; точными скупыми движениями Винг перепаял несколько соединений, затем довольно мотнул головой и задвинул панель.
— Похоже, наш блок теперь несколько реконструирован? — вопросительно заметил Скандос. — Что вы там наколдовали, Винг?
— Он будет считать быстрее — и только, — буркнул в ответ вычислитель. — Ублюдочная система десятилетней давности! Если бы мне разрешили… — Винг нахмурил брови, бросив презрительный взгляд на громоздкий прибор.
— Если бы вам разрешили работать в полную силу, эту штуку через месяц можно было бы таскать в кармане, — усмехнувшись, хранитель архивов отхлебнул вина. — Верно, Винг?
Вычислитель угрюмо пожал плечами и потянулся к консоли. Сухо щелкнул мемор, утонув в проеме вводного устройства; привычными движениями, почти не глядя на клавиши, Винг отстучал несколько команд, и монитор осветился. На темном фоне сверкали сотни разноцветных точек; одна из них, яркая, золотистая, находилась в левом нижнем углу экрана.
— Карта звездного сектора, лежащего над плоскостью галактики в направлении туманности Гильрата, — прокомментировал астроном. — Ширина — около пятнадцати градусов. Там, внизу золотистая точка… видите? Это наше солнце. Теперь, Винг, — он перевел глаза на вычислителя, — надо запустить трансформирующую программу. Начните, пожалуйста, с пятьсот двадцать второго сегмента мемора.
Вычислитель опять быстро застучал по клавишам, невнятно бормоча про себя что-то вроде: «Большой экран… разрешение неплохое… но внутри… внутри — мусор… помои… хлам…» Наконец, его рука замерла над клавиатурой — с указательным пальцем, нацеленным вниз, на кнопку пуска. Он бросил вопросительный взгляд на Пайрота.
— Сейчас Винг даст последнюю команду, и мы увидим результаты моих шестимесячных трудов, — произнес астроном. — Вычисления оказались довольно сложными, хотя меня консультировал коллега Тхар. Предупреждаю, — добавил он с кривой усмешкой, — зрелище не для слабонервных.
Рука Винга опустилась. Монитор на несколько секунд затянула голубоватая молочная дымка — машина вела расчеты. Затем голубой туман рассеялся, сменившись прежней картиной — разноцветные искорки звезд на темном бархатном фоне космоса. Внезапно одна из точек — справа, в самом верху экрана, — замигала и ярко вспыхнула, превратившись сначала в багряное пульсирующее пятнышко, потом — в тусклый ржаво-красный кружок диаметром в четверть дюйма. Через секунду последовала новая вспышка, левей и ниже; затем — третья, четвертая, пятая… Казалось, нечто невидимое мчится в этой крохотной модели частички галактики, заложенной в памяти машины; мчится, поджигая звезды одну за другой.