Кровавое шоу
Шрифт:
Глава 2
Кто не ходит во свете истинного учения, данного людям Самим Богом Иисусом Христом, тот во тьме ходит, и спотыкается, и гибнет, падая в яму.
Пять дней спустя.
г. Н-ск
– Представляешь, Сева, нотариус Банников упорно отрицает наличие завещания. Нет, мол, и все тут! А у самого глаза честные-пречестные! – Константин нервно затянулся сигаретой. – Либо нотариуса купила с потрохами моя мамаша (ведь при отсутствии завещания она единственная прямая наследница), либо дядька попросту бредил. Сумасшедший все-таки! Теперь и не соображу, как поступить. –
– А чего соображать? – хладнокровно сказал его собеседник, высокий, мускулистый, синеглазый парень с густой проседью в темно-русых волосах. – Ты же поклялся выполнить волю покойного? Вот и выполняй! Иначе Бог накажет!!! Насчет наличия сейфа не знаю, но съемки фильма «Нежные объятия Лилит» твой родственник действительно спонсировал. Я читал заметку в газете под рубрикой «Скоро на экране», примерно представляю содержание. Подобную сатанинскую мерзость однозначно нужно уничтожить!!! Между прочим, по моему глубочайшему убеждению, Алексей Васильевич погиб именно из-за нее. И остальные тоже! Кто начинает заигрывать с нечистой силой, с ходу попадает в когти дьявола. А от сатаны пощады не жди! [22]
22
Вот что пишет об этом Ю.Ю. Воробьевский: «…первыми умирают сами сатанисты. Погибают, так как ближе других стоят к тому, кто назван отцом лжи и человекоубийцей от века» (Воробьевский Юрий. Шаг змеи. – М., 1999. С. 267).
Синеглазый истово перекрестился.
«Гребаный святоша! – раздраженно подумал Константин. – Фанатик двинутый! Но, к сожалению, без его помощи мне сейчас не обойтись! Придется терпеть нудные проповеди!!»
«Святошу» звали Всеволод Голубев. Он учился на втором курсе вместе с Павловским и выглядел значительно старше своих двадцати шести лет. Данное обстоятельство, а также значительная разница в возрасте объяснялись тем, что в отличие от Константина, которого папа отмазал от армии, Всеволод успел пройти обе чеченские войны. Первую – в качестве солдата-срочника, а вторую – контрактником. В обоих случаях он служил в спецназе внутренних войск, участвовал во множестве боевых операций, заработал краповый берет, два ордена, три медали и напоследок – серьезное ранение в область грудной клетки. Выписавшись из госпиталя, весной 2000 года Голубев получил причитающиеся ему «боевые», поступил в юридический институт и в настоящее время усердно «грыз гранит науки», собираясь в дальнейшем стать адвокатом. Богатых родителей Всеволод не имел, однако особой нужды в финансах не испытывал, хотя «боевые» пошли главным образом в уплату за учебу. Являясь высококлассным специалистом по рукопашному бою, Голубев вел соответствующую секцию в одном из спортивных клубов. Платили, конечно, не миллионы, но на жизнь хватало.
На него-то и решил опереться Константин в запланированной операции…
Разговор происходил в небольшом уютном кафе неподалеку от центра города. Студенты сидели за двухместным столиком в углу. Кроме них, народу в зале не было (цены шибко кусались!). Вкусно пахло жарящимся по заказу Павловского шашлыком. Из динамиков лилась тихая классическая музыка. Декоративные светильники отбрасывали на стены мягкие блики. Ровно жужжал кондиционер. Бармен за стойкой улыбался с заученной приветливостью.
– Да пойми, Сева! – прижав руки к груди, принялся вдохновенно врать Павловский. – Дело вовсе не в сейфе. Я искренне хочу выполнить данную клятву, спалить бесовский инвентарь, но давай рассуждать трезво! Если дядя выдумал в бреду несуществующее завещание вкупе с мифическим миллионом долларов, то информация о почти готовом фильме, о декорациях, которые почему-то не тронула милиция, – тоже чистейшей воды лажа!!! Хорош я буду, вломившись без спросу в принадлежащий матери особняк и… ничего не обнаружив?! Надо бы сперва выяснить ситуацию и лишь потом предпринимать конкретные действия!
– Логично, – поразмыслив, согласился Голубев. – Сегодня вечером проведаем господина Банникова. Посмотрим ему в ясны очи!!
Контора нотариуса Банникова располагалась на первом этаже кирпичного пятиэтажного дома по улице Корабельная (вход со двора) и после недавно проведенного евроремонта выглядела весьма солидно. Массивная бронзовая вывеска над дверью, отделанные белым рифленым пластиком стены, выложенный матовыми плитками потолок, обитые натуральной кожей кресла и диванчики для посетителей, компьютеры последней модели и т. д. и т. п. Сергей Андреевич – пухленький, сладколицый сорокалетний мужчинка, – развалившись за столом в кабинете, с удовольствием посасывал длинную коричневую сигару; сыто жмурился и тихонько напевал какой-то мотивчик. Столь благостное настроение нотариуса объяснялось крупным гонораром, полученным на днях от госпожи Павловской за сокрытие завещания покойного брата. Естественно, Банникову пришлось немало потрудиться – осторожно, не вызывая подозрения окружающих, стереть информацию в компьютере, плюс некоторые другие деликатные нюансы, однако игра стоила свеч.
Рассчитывая заполучить в окончательную нераздельную собственность миллионные банковские счета усопшего, концерн «Консенсус», а также ценнейшую недвижимость, сквалыжная Вера Львовна на сей раз не поскупилась. Выложила кругленькую сумму наличными. Нотариус остался доволен и, главное, чувствовал себя в полной безопасности, считая, что надежно спрятал концы в воду. Существовала, правда, гипотетическая возможность обнаружения первого экземпляра завещания истинным наследником, Павловским-младшим, но Вера Львовна твердо заверила Банникова – это абсолютно не реально! При тщательном обыске всех жилищ Дергачева завещание не найдено. Кроме того – он совершенно невменяем и сам не помнит, куда чего подевал, а если бы вдруг вспомнил, то поздно – помер, сердешный!! В настоящий момент Банников ожидал телефонного звонка госпожи Павловской (Вера Львовна замыслила еще какое-то скользкое дельце), а потому заранее спровадил сотрудников по домам. Незачем им знать лишнего. В конторе остался только некий Петр Сычев – квадратный тридцатилетний мужик. Глупый как пробка и здоровенный как медведь. Личный шофер-телохранитель Банникова. Ему Сергей Андреевич велел сторожить вход. На всякий, знаете ли, пожарный!..
Рабочий день близился к концу. Блеклое осеннее солнце постепенно склонялось к линии горизонта. В желто-красно-зеленых ветвях росшего перед окном раскидистого дерева скрипуче каркала рассевшаяся там ворона.
Неожиданно в дверь позвонили.
– Куда претесь, щенки! – зарокотал в прихожей свирепый бас телохранителя Пети. – Уматывайте, блин, пока кости целы!!! Поломаю вас на хрен, недоноски!
– Господин Банников на месте? – не отвечая на оскорбления, вежливо осведомился приятный незнакомый баритон.
– Проваливай, падла! Мозги вышибу! – взревел не отличающийся терпением Сычев.
– Напрасно ты так хамишь людям, – спокойно заметил «вежливый». – Можешь на неприятности нарваться. Не лучше ли объясниться по-хорошему?!
– Ах ты, паскуда! Получай!.. А-а-а!!! – агрессивный рык громилы-охранника сменился болезненным воплем.
– Я же предупреждал, не хами, – с легкой укоризной произнес баритон. – А сейчас проводи нас к своему хозяину.
Спустя несколько секунд дверь кабинета распахнулась, открытая лбом согнутого, стонущего охранника. Его вывернутую за спину руку удерживал самбистским захватом высокий крепкий мужчина с ярко-синими глазами, волевым подбородком и многочисленными нитями ранней седины в аккуратно подстриженных волосах. Рядом с ним стоял ехидно усмехающийся Павловский-младший.
Сергей Андреевич покрылся с ног до головы холодным потом, потянулся к телефону, намереваясь вызвать милицию, но «синеглазый» опередил нотариуса. Отшвырнув от себя шофера-телохранителя, он упругим, тигриным прыжком пересек комнату, выхватив из кармана нож, одним неуловимым движением перерезал телефонный провод и жестко скомандовал Банникову:
– Мобильник на стол! Живо!
Перепуганный Сергей Андреевич безропотно повиновался. В этот момент Сычев поднялся с пола и с перекошенным от злобы лицом бросился сзади на «синеглазого». Тот среагировал молниеносно: врезал нападавшему локтем в солнечное сплетение, схватил за загривок, с силой впечатал лицом в стол и, напоследок, рубанул ребром ладони сверху по шее. Мордоворот отключился.