Кровавое сияние небес
Шрифт:
Дом на Новосадовой выделялся из прочих зданий почти так же, как и Грачева выделяется среди прочих людей. Сплошь низкорослые серые и красные кирпичные домишки советского типа казались унылыми и депрессивными на фоне новоявленного соседа – рослого, этажей в шестнадцать, многоподъездного и празднично-бежевого с коричными вкраплениями. Оказалось, что из всего дома был заселен только первый подъезд, да и то не весь. В правом краю здания еще шли отделочные работы. В связи с этим только возле самого первого подъезда сидели старушки. К ним мы и обратились.
– Семашко?..
– Мы не пьем! – не знаю зачем выпалила я громко (просто до ужаса боюсь, как бы общество не думало обо мне плохо), а Танюха пихнула меня в бок и направилась к двери.
Звонок не работал, пришлось стучать. Открыл нам высокий темноволосый парень с опухшим лицом и потрескавшимися губами.
– Вы Семашко? – резко осведомилась подруга.
– Да, я. Вы кто?
– Мы из газеты «Областной вестник». Можно пройти? – Несмотря на грубоватый тон, Прохор тут же послушно прижался к стенке. Так мы оказались сперва в коридоре (в котором, кстати сказать, были только пустые стены), затем на кухне (здесь хотя бы существовали плита, холодильник и некоторые предметы мебели).
– Я не так давно переехал, денег на ремонт пока нет, – извинился за неприглядность своего жилища владелец квартиры. Затем радостно добавил: – Но в комнате уже есть обои и телевизор!
– Рада за вас, – Грачева присела на одинокий табурет. Мы с Прохором вынуждены были оставаться вертикальными. Кто не успел, как говорится… – Расскажите нам об убийстве.
Как вы видите, Татьяна взяла на себя главенствующую роль. Может, пыталась отыграться за Эдуарда Петровича, к которому я спускалась без нее? Так или иначе, меня положение вещей устраивало: Грачева получит заплату, вот и пусть отрабатывает.
– Что? О каком?
– Полгода назад. По которому вы проходили подозреваемым.
– Подождите… – парень совсем стушевался. – Так вы не по вопросу переезда?
– А что с переездом?
– Так они даже не спрашивали, хорошо или плохо нам живется в собственном одноэтажном доме! Взяли и вышвырнули сюда, в голые стены, а дом, где прошло все мое детство, снесли! Я думал, вы по этому поводу…
– Нет, мы по другому. Так что произошло тогда? Шесть месяцев назад?
– Я не понимаю, для чего это ворошить. – Тон Прохора подстроился под Танькин. Более того, он скрестил руки на груди – закрылся. А Грачева еще рвалась стать внештатником! Сначала бы надо выучиться вести себя с людьми. Сделать так, чтобы они тебе доверяли и сами хотели рассказать все, что тебя интересует. – К тому же настоящий убийца уже пойман и отбывает срок.
Здесь вступила я.
– Прохор, понимаете, мы одни из тех, кто хочет выяснить правду о летающих красных объектах. И только вы сможете помочь. – Я осторожно улыбнулась.
– О тех огонечках, что ли?
Танька ехидно пропела:
– Об огонечках, огонечках… – Словно обвиняла его в чем-то. Мол, знаем-знаем, это вы виновны во всех терактах, произошедших на Земном шаре за минувшие сто лет.
Семашко, почуяв сарказм, глянул в ее сторону недоброжелательно, а я, по возможности незаметно для него, рубанула воздух рукой, дескать, не лезь больше, ты свой шанс упустила. А вслух сказала:
– Да, и нам бы очень помогло для расследования, расскажи вы нам ту давнюю историю.
– Я не понимаю, какая связь.
– Ну как же? Первое появление огней случилось в тот день, когда произошло убийство.
Брюнет задумался. Почесал затылок. Посмотрел в лишенное штор, жалюзи и тюля окно. Перевел взгляд на стол.
– Да нет. Огней этих еще не было.
– Как не было?! – удивилась я. Хозяин гостиницы сказал, это произошло одновременно. Кто-то из них путает. – Когда произошло убийство?
Парень с каким-то потаенным весельем оглядел меня всю, с головы до ног, и заявил:
– Так как вам позарез нужна от меня информация, я требую за нее награду.
Я на миг растерялась, и спутница этим мигом тут же воспользовалась:
– Ага, щас! На бутылку тебе давать? Нашел дурочек. Пошли, Юлька! – Однако со стула подняться не потрудилась.
– Зачем на бутылку? Я уже полгода в завязке!
– А че опухший такой?
– Таня!
Прохор все же удовлетворил любопытство невоспитанных гостей:
– Болею я. Пил много чая с малиной, температуру сбить. Припухлость – от воды!
– Все равно не дадим денег!
– Да не нужны мне деньги! – возмутился хозяин.
– А что же? – спросили мы уже хором.
Ответ меня ошеломил:
– Свидание с вами.
Я повторно растерялась, и на сей раз надолго, так как Семашко смотрел именно на меня, говоря эти слова, а Татьяна сызнова влезла:
– С нами?
– Да нет же! С ней, – ткнули в меня пальцем, чтобы даже до недалеких дошло.
Недалекая таки поняла и вроде бы обиделась. Повернулась ко мне:
– Юлька, не советую. Стремный он какой-то. Не ходи.
– Я вообще-то здесь! – уже конкретно обозлился Прохор. – И слезьте с моей табуретки!
– Ой, да пожалуйста!
Когда удобное место освободилось, законный жилец присел и, посмотрев на меня, произнес:
– Всего лишь прогулка по городу. Я как раз расскажу все, что вас интересует. Обещаю, ничего не утаю!
Только сейчас я вышла из шока. Решение требовало обдумывания. Я начала оглядывать стены и потолок, размышляя: «Танька его раздражает, при ней он ничего говорить не станет – это раз… Ровные серые стены наводят тоску, здесь бы хорошо смотрелись голубые или зеленые обои… Экскурсия по городу, в котором я провожу расследование, отнюдь не помешала бы – это два… Люстра в форме цветочка сюда ну никак не вписывается. Видимо, осталась от прошлого дома. Наверно, из комнаты матери или сестры… Кстати, есть ли они? Вот и спрошу. Узнать побольше о возможном участнике загадочных махинаций с огнями (в случае, если это не настоящий НЛО) полезно для расследования – это три».