кровавые игры

Это – вымысел, хотя некоторые персонажи списаны с действительно существовавших людей. Впрочем, автор старался донести до читателя реалии Рима первого века с наименьшими искажениями.

События, описанные в романе, приведены в согласие с фундаментальными историческими работами и, насколько это возможно, со свидетельствами очевидцев. В тех случаях, когда источники о чем-то умалчивают или друг другу противоречат, повествование развивается скорее в угоду фабуле, чем академического толка доктринам.

Интерпретация же характеров персонажей целиком и полностью является плодом фантазии автора и не должна истолковываться как намерение снять слепок с неповторимых черт какой-либо ныне

Письмо египетского аптекаря и торговца пряностями к Ракоци Сен-Жермену Франциску в Риме.

«Человеку, называющему себя Ракоци Сен-Жерменом Франциском, шлет свои приветствия слуга Имхотепа 1 .

В ответ на твое повеление прислать пряности и лекарства сообщаю, что сделаю для этого все. Впрочем, добыть некоторые редкие ингредиенты стало непросто, ибо римляне тут так и кишат. Наберись терпения, мой господин. Два твоих заказа пойдут по Шелковому пути, на их продвижение уйдет более года. Ты уверил меня, что можешь ждать долго, но, полагаю, предупредить о задержке все-таки надо. Из осторожности не называю то, что ты заказал.

Другое дело– земля из Дакии. Мы можем доставить ее сколько угодно, хотя я удивляюсь, зачем это тебе. Правда, ты пишешь, что строишь виллу за стенами Рима, невдалеке от преторианского лагеря 2 , что ж, хорошая земля там нужна. С этим письмом к тебе прибудут девять больших бочек; если надо, приищем и еще. Посылаем также, как часть одного из заказов, выбранные тобой плитки, хлопок и полотно.К осени мы соберем достаточное количество киновари, бирюзы, сердолика, яшмы, агата, сардоникса, гипса и незамедлительно отправим все это в твой адрес.С селенитом заминка, ибо лунный камень ищется нелегко.Я пошлю агентов в Парфию, в Индию. Ты пишешь, что рубинов с алмазами у тебя вдосталь, но, буде обнаружится в них нехватка, знай, я могу восполнить твою недостачу.

Мне искренне жаль, что на ближайшие годы у тебя нет планов посетить наши края. Все тут тебя любят и помнят. Мы теперь собираемся тайно, ничего не поделаешь: римляне с греками развратили страну и даже наши соотечественники нам не доверяют. Жрецы Имхотспа занимаются куплей-продажей, им заказано врачевать!С твоим приездом все бы могло измениться.

Прости за невольный выговор, господин.В нем повинно мое отчаяние, а не твое отсутствие. Хорошо, что ты в Риме, а не у нас. Александрия– наш позор, Луксор 3 предан забвению. Что делать? Уйти в пустыню? Но ты сказал, что там меня ждет не мирная смерть, а изнуряющее безумие. Нет, в пустыню я не пойду, хотя и считаю, что зажился на этом свете. Знай, что любое твое повеление будет исполнено нами.Не порицай меня за уныние.

Прими наш привет и передай его моему брату Аумтехотепу.

Сенистис, верховный жрец Имхогпепа.

Небо над Римом сделалось ярко-синим, знаменуя последнюю схватку уходящего дня с наступающей ночью. В теплом вечернем воздухе разливалось кислое дыхание великого города, однако в стилизованном под греческий атриуме 1 пахло корицей и ароматами, исходящими от курильниц. Рабы развешивали фонарики, расставляли низкие столики и кушетки для пира.

Петроний 2 прогуливался по атриуму, наблюдая за ходом приготовлений. Для римлянина он был довольно высок. Темные, аккуратно подстриженные и чуть тронутые сединой волосы очень ему шли. В свои тридцать четыре он ничуть не утратил телесной крепости, хотя его темно-голубые глаза под прямыми бровями, были, казалось, утомлены и пресыщены жизнью. Тога владельца дома напоминала накидку возницы, ошибочно скроенную из тонкого белого шелка, а не из грубого полотна. Остановившись возле фонтана, Петроний зачерпнул воду ладонью и понюхал ее. Она пахла жасмином. Он удовлетворенно кивнул.

С ветки цветущего персикового дерева свешивалась связка металлических колокольчиков, еле слышно позвякивавших от дуновений вечернего ветерка. Петроний встряхнул ветку, атриум огласился серебряным звоном. В этот момент перед ним вырос Артемидор.

– Господин, к тебе посетитель.

– Посетитель? Не гость? – Петроний нахмурился. Вопрос был излишним. Гости обычно запаздывают, а не являются часом раньше.- Кто?

Раб поклонился.

– Сенатор. Петроний вздохнул.

– Что ему нужно? – И этот вопрос был излишним. Всем что-то нужно от человека, приближенного к императору, но мало кто станет излагать свои нужды рабу.

– Он не сказал, господин. Отослать его? – Старый грек позволил себе улыбнуться.

– Нет, лучше не надо. Он вернется в другой раз, и с большей настырностью. Проводи его… но куда? Cкажем, в приемную. Объяви, что я скоро приду.

Просителя следовало бы потомить часок-другой в ожидании, однако скоро съедутся гости… Петроний вздохнул.

– Ты его знаешь?

Грек помолчал, потом сказал, неприязненно морщась:

– Да, знаю.

– Так,- фыркнул Петроний.- Говори, не молчи.

– Это Корнелий Юст Силий,- сказал старик с

отвращением.

– Чего от меня хочет этот старый хорек? – Римлянин вскинул брови.- Тогда сделаем вот что… веди его прямо сюда.

Увидев приготовления к пиршеству, сенатор, возможно, захочет набиться в число приглашенных. Будет большим удовольствием ему отказать. Кроме того, аудиенция в такой обстановке унижала просителя сама по себе. Петроний отослал Артемидора и повелел одному из рабов принести в атриум кресло.

– Только одно, господин? – спросил раб, протиравший столы цедрой лимона.

– Да, для сенатора,- уронил Петроний, удобно устраиваясь на ближайшей кушетке.

Ему не пришлось долго ждать.

Буквально через минуту в атриум вступил римский сенатор Корнелий Юст Силий, сопровождаемый старым рабом.

– Доброго тебе вечера, Юст,- произнес учтиво

Петроний, указывая на одиноко стоящее кресло.

Юст бросил взгляд на окружающую обстановку, привычно игнорируя наносимые ему мелкие оскорбления. В свои пятьдесят он был тертый калач и более четверти века благополучно сидел в Сенате, пережив три жестоких политических шторма. Слегка пожимая плечами, он сел и искательно улыбнулся.