Кровавые игры
Шрифт:
Каждая пара глаз в помещении переключилась на Этана, на то, как расширились его глаза, на то, как раскрылись его губы, на шок на его лице.
— У каждого Дома будет равное право голоса, и каждый Мастер будет разделять ответственность за формирование нашего общего будущего. Если есть какие-нибудь американские Мастера, которые отказываются служить своим вампирам, своим Домам, своей стране, им следует высказаться сейчас.
— Это никогда не будет работать. — Камера переместилась на лицо Эдмунда. — Если ты сейчас нас разделишь, то создашь еще больше
— Нет, — спокойно произнесла Николь, как будто ее это совсем не затронуло. — Я уважаю существующие границы, а не те, которые существовали двести лет назад. Мир меняется. Люди знают о нас, технологии продолжают развиваться, и мы не можем позволить себе делать вид, что все осталось по-прежнему.
— Я высказала свое мнение, — сказала Николь. — Я была должным образом испытана и избрана, и это мое решение. Мы предоставим достаточно времени для решения юридических и финансовых формальностей нашего подразделения. — Она окинула взглядом своих коллег. — Но что касается Европы, я должна оставить руководство в ваших руках.
Сказав последнее слово, Николь повернулась так, что персиковый шелк облепил ее ноги, прошла в конец комнаты и вышла за дверь, ее телохранители последовали за ней.
На какое-то мгновение тронный зал погрузился в молчание. Другие члены ГС таращились друг на друга, оценивая, разрабатывая стратегию, предвидя. То, что вампиры делают лучше всего.
Неспешно обдумывая и с манерами королевы, Лакшми села, ее пальцы огибали подлокотники кресла. Наклонив подбородок, она скользнула взглядом по оставшимся членам ГС.
— Если мы хотим править сами, у американских Домов к этому никакого интереса может не возникнуть. — Она посмотрела прямо в камеру, и экран погас.
Драматизм Гринвичского Совета больше не наша забота.
В актовом зале наступила тишина, и все мы повернулись, чтобы посмотреть на Этана, пристальный взгляд которого все еще был направлен на погасший экран. В его глазах была гордость, предвкушение. Но также и немало подозрений.
Да, Николь только что передала ему власть, но делая это, она лишь просто обзаводилась новыми союзниками — каждым Американским Мастером. Каждым коллегой в ее новой Ассамблее. И ей нужна будет их поддержка. Не все вампиры так уж дружелюбно отнесутся к ее плану столь аккуратно разделить мир и богатство.
Он посмотрел на меня, сжав руку. Я кивнула в ответ.
Раздались шаги, пока Малик шагал с другого конца комнаты, взбираясь на помост, оглядывая собравшихся в зале.
— Это неожиданный поворот, — сказал Малик, его голос был громким и разнесся по всему залу. — Исторически беспрецедентное событие. Но именно из-за таких причин — из-за поворотных страниц в истории — мы и собрались вместе как Дом, мы дали обещания друг другу.
Малик серьезно посмотрел на Этана, жестом указывая ему выйти вперед. Ожидание нарастало, пока Этан пересекал комнату, поднимаясь на возвышение.
— Этан Салливан, — начал Малик, — Мастер Дома Кадогана, ты, по-видимому, только что был назван членом новой Ассамблеи Американских Мастеров. В такие времена, как сейчас, важно помнить об узах, что связывают нас вместе, и обещаниях, которые мы дали друг другу.
Этан улыбнулся ему.
— В присутствии твоих братьев и сестер, — продолжил Малик, — клянешься ли ты, что по-прежнему будешь верен и предан Дому Кадогана, его чести? Клянешься ли ты быть честным и правдивым Дому Кадогана и всем его членам, даже ценой других, без обмана? Клянешься ли ты отстаивать свободу твоих братьев и сестер?
Он повторил клятву, которую принимают Посвященные Кадогана во время Комендации, когда мы становимся полноправными и официальными членами Дома. Но Малик подправил ее, создав новую присягу, новое обещание для Этана. Напоминание о его преданности.
— Клянешься ли ты служить Дому без колебаний, и никогда, ни словом, ни делом, не причинять вреда Дому или его членам? Поможешь ли ты защитить его от всех существ, живых или мертвых, и даешь ли ты клятву по доброй воле, обязуешься ли держать слово до конца своей жизни?
Тысячи эмоций пронеслись по лицу Этана, но большая часть из них была гордостью, любовью и искренностью. Он хотел поступить правильно, быть лучше для своих вампиров.
— Клянусь, — громко произнес он.
— В таком случае, — сказал Малик с улыбкой, делая шаг вперед и опускаясь на одно колено, — в присутствии моих братьев и сестер, я клянусь в верности и преданности Ассамблеи Американских Вампиров, и тебе, нашему Мастеру... и нашему сиру. — Он посмотрел на других вампиров в помещении. — Если вы согласны со мной, покажите вашу верность.
По одному, с шорохом ткани и стуком обуви по деревянному полу, каждый вампир в зале, включая и меня, опустился на одно колено, подтверждая нашу верность Этану.
Магия поднялась и опустилась на комнату, любящая и гордая, с примесью надежды. Это была магия Мастера, которого призвали служить, и магия тех, кто был согласен служить ему до сих пор.
Мои глаза наполнились слезами, и я услышала приглушенное пошмыгивание вокруг.
Этан окинул взглядом зал, осознавая вид, открывшийся перед ним, вампиров, которые опустились на колени, признавая его власть. Его глаза расширились, его удивление от такого поворота событий было очевидным.
— Встаньте, пожалуйста, — произнес Этан и вампиры поднялись, похлопывая его по спине и призывая его выступить с речью.
— Вы смутили меня, — сказал Этан. — Говоря открыто, я предполагал, что сегодня покину этот зал, испытывая горечь и зависть. Но я покину его смущенным. Гордым. И честно говоря, с некоторым облегчением.
В толпе раздались смешки. Этан знал, как работать с аудиторией.
— Я не ожидал этого — ни для нас, ни от Николь. — Он облизнул губы. — Сегодня вечером она продемонстрировала, что готова предоставить американским Домам голос, которого они были так долго лишены.