Кровавые следы
Шрифт:
В начальной школе места общественного пользования без дверей казались забавными, даже смешными. В старших классах, когда мы были исполнены застенчивости и подростковых волнений, они резко стали несмешными, и посему мы их избегали, даже несмотря на то, что это могло привести к случаям непроходимого запора. Мои взгляды не слишком изменились со школьных лет, по крайней мере, не в этом вопросе. Срать на публике было таким же нецивилизованным делом, как сама война. Нелегко было решиться делать это, сидя верхом на деревянных досках над кратером, словно какой-то крутой бомбардировщик, пока целая очередь зевак на тебя смотрит. Оттого, что все на меня таращились, у меня случился приступ боязни сцены, который запечатал мой кишечник так, как будто он наполнился цементом.
Доски прогибались и скрипели,
Сойдя со сцены и натянув штаны, я умышленно немного помедлил, застёгивая ширинку, просто, чтобы показать, что я не был ни смущён, ни испуган. Я был 11-Браво, солдат-пехотинец. Подобная ерунда меня не напрягала.
Наш четырёхдневный отдых у каменоломни закончился. Нам пора было возвращаться в поле. Пока мы собирались к отправке на вертолётах, я заметил, что сержант Шарп выложил рядом со своим снаряжением целый ряд гранат со сломанными рычагами. Когда вы много раз сгибаете и разгибаете рычаг, прикрепляя гранату к разгрузочному жилету и снимая её, он постепенно отламывается. Потом их становится трудно прицепить на пояс и они отправляются в рюкзак, или в карман, или куда-то ещё. Шарп попросил меня взять часть гранат, на что я согласился. Потом их можно было сдать в ротную оружейную в Лай Кхе. Шарп также предположил, что они ещё могут нам пригодиться до нашего возвращения. Это нехитрое высказывание впоследствии оказалось пророческим.
Дополнительные гранаты возвели меня в зенит моей славы в качестве военного вьючного животного. Теперь я нёс девять осколочных гранат, одну дымовую шашку, одну гранату со слезоточивым газом, каску, пистолет 45-го калибра, четыре пистолетных магазина, винтовку М-16, три сотни винтовочных патронов, мину «клаймор» с детонатором, четыре квартовых фляги с водой, четыре коробки с пайками, восемьсот патронов для пулемёта, тяжёлый нож Боуи 83 , лопатку, и ещё пончо и другие личные вещи, вроде книжки для чтения, фотоаппарата, блокнота, туалетных принадлежностей и нераспечатанной пачки презервативов. Фальшфейерам больше не разрешалось ездить в моём рюкзаке. Проверив вес, указанный на упаковках всей этой поклажи, я мог оценить свой тоннаж примерно в восемьдесят пять фунтов. Я сам весил всего сто пятьдесят.
83
Нож Боуи — большой нож, имеющий обух со скосом. Назван по имени изобретателя Джеймса Боуи.
Разговоры о том, что солдаты порой носят непосильный груз снаряжения, не были легендой джунглей. Парни со Второй Мировой и Корейской войн ничего не привирали.
Дымовая шашка, что я носил с собой, имела форму и размер приблизительно с пивную банку. Верхняя сторона была окрашена в тот же цвет, что и дым, который ей полагалось производить. В отличие от осколочных гранат, которые удобно умещаются у вас на поясе, дымовую шашку большинство из нас прицепляло на грудь, на уровне нагрудных карманов. В этом случае вы в течение дня видели перед собой её цветную стороны больше раз, чем можно сосчитать. Мне нравилось видеть жёлтый цвет. Белый был слишком тусклым. Красный не допускался. Зелёного в моей жизни было и так больше, чем надо, а фиолетовый был слишком психоделическим на мой вкус, он меня раздражал.
По этой причине я всегда носил жёлтую. Кроме того, после срабатывания шашки, жёлтый дым был приятнее глазу, чем любой другой цвет. Без разницы, шла ли речь об отравлении чьей-нибудь питьевой воды или об отметке места, где самолёты должны были сбросить напалм на маленьких человечков, жёлтый дым было просто приятнее наблюдать. Я никогда не носил другие цвета.
Я носил большой охотничий нож, чтобы резать и рубить. Так делали многие парни. Ножи были куда полезнее штыков, которые предназначались больше чтобы колоть и пронзать. На самом деле, штыки считались необязательной вещью в роте «С», в отличие от дымовых шашек или «клайморов». И хотя штыки ещё не отправились на свалку истории, большинство парней их не носило.
Я уверен, что всё было бы иначе, если бы мы считались с возможностью вступить в рукопашную схватку. До той поры такого рода столкновения в той войне были редкостью. За это я благодарен судьбе. Я за всю жизнь не выигрывал ни одной драки и не считал себя особым драчуном. Впрочем, в седьмом классе я свёл вничью драку с Дэвидом Флемингом, прежде чем отец Ларри нас разнял. Большинство зрителей считали, что Дэвид победил.
Другим поводом не переживать насчёт боя врукопашную было то, что вьетнамцы, в отличие от китайцев или северных корейцев, не славились, как мастера боевых искусств. Вот тех стоило бояться. Они могли голыми руками разом уложить двоих или троих. К тому же ВК не напоминали огромных борцов сумо. Средний взрослый мужчина был ростом пять футов два дюйма и весил 112 фунтов. Будучи шестифутовой 150-фунтовой спичкой, я имел над своими предполагаемыми противниками перевес в тридцать восемь фунтов. Статистика была утешающей. Я радовался, что вьетнамцы такие маленькие. Если бы нашими противниками были 190-фунтовые немецкие парни, например, страх от одной только возможности сойтись с ними врукопашную заставил бы меня высерать по бильярдной пирамиде на каждой ночной засаде. А в том виде, в каком есть, мне не о чем было беспокоиться. Эта тема меня не напрягала и не доставляла головной боли, подобно многим другим вещам во Вьетнаме, и это было хорошо.
Обратно в поле нас отправили вертолётами. По общепринятому мнению, если в зоне высадки к вашему прибытию уже ведётся огонь, то это плохой признак. Мы видели вспышки в зоне высадки и вокруг неё, когда вертолёты начали окончательное снижение, и столько дыма, что трудно было определить, что именно там происходит.
Когда мы приблизились к земле, бортовые стрелки открыли огонь. Так было заведено. Они стреляли по зарослям, прилегающим к зоне высадки. Стрельба началась на высоте метров ста и продолжалась до посадки. Они прекратили стрельбу, когда мы выскочили и оказались перед ними. Такого рода подавляющий огонь вёлся на случай, если внизу засели вражеские солдаты, поджидающие нас в засаде.
Бортстрелок с моей стороны был несколько безалаберным на мой взгляд. Не имея конкретной мишени, он должен был обстреливать границу леса, стреляя по любому пню или кусту, который мог укрывать врага. Вместо этого он, словно ребёнок, играющий с садовым шлангом, расстреливал небольшие лужицы, просто чтобы поглядеть, как они разлетаются. Ни одна из его мишеней не могла бы укрыть и саламандру. Он меня разозлил. Я подумал, что очень странно, что он не относится к сложившимся обстоятельствам более серьёзно, с другой стороны, ему не надо было высаживаться после приземления.
Когда мы прибыли, истребители «Фантом» сбрасывали бомбы в джунгли прямо рядом с зоной высадки. Огромные тучи тёмного дыма катились по насыпи в нашу сторону, затрудняя видимость. Прямо на вершине насыпи, за пеленой дыма я увидел силуэт примерно пяти футов высотой и двух шириной. Поначалу он перепугал меня до усрачки. Я думал, это ВК. Прежде, чем я успел выстрелить, дым слегка рассеялся, и устрашающая фигура трансформировалась в ободранный ствол дерева. Рассмеявшись от облегчения, я всадил пару пуль в его середину, где должно было бы находиться сердце, если бы это оказался ВК. Из дерева сочился блестящий белый сок. Подойдя ближе, я пустил ещё пару пуль просто для забавы, представляя, что это ВК. Вытекло ещё немного сока.