Кровавые сны владык
Шрифт:
Имур и Коренмай ждали в стороне, лица их оставались бесстрастными, руки лежали на рукоятях сабель. Айра подозревала, что они в любом случае не оставят друга и, если что, попытаются выручить его или хотя бы его тело.
В шатер вошли трое тысячников.
Там они пробыли недолго, затем вышли, приглашая еще несколько человек.
Айра, наблюдавшая за всем от своего шатра, изнывала от беспокойства и любопытства.
Через некоторое время у заложников побывали все пятьдесят богато наряженных степняков. Все они оказались
Ближе к вечеру к ней прибежал Усан и сообщил, что Джамухар, даже связанный, каким-то образом умудрился ранить Абыслая, а Текей умер, не сопротивляясь. Главной проблемой оказалось то, что никто из тысячников не хотел, чтобы Орда развалилась, перестала существовать, но нет и предводителей, за которыми пошла бы степь, после предательства Абыслая и смерти Джамухара и Текея.
Все склонялись к тому, чтобы попробовать созвать урултай, но на его сбор даже самые легковерные отводили не меньше месяца, а более опытные полагали, что не меньше двух.
— Что будет с Имуром, Ританом и Коренмаем? — спросила Айра.
— Скорее всего, поставят наместниками в каких-нибудь городках, — ответил легкомысленно Усан. — И заставят собирать такой налог, что люди быстро взбунтуются.
— А что сделают со мной? — продолжила спрашивать королева Дораса.
— Не знаю, — растерялся мальчишка. — Не убьют — это точно, ты мать будущего хана, а он — единственная надежда Орды.
— Достань мне кольчугу и саблю, — попросила Айра.
Она не знала еще, что собиралась сделать, но быть игрушкой в руках урултая или тысячников ей точно не хотелось.
Усана не было довольно долго — за это время успело стемнеть, вокруг шатра, в котором погибли Джамухар и Текей, встали воины, в самом шатре не прекращаясь ни на мгновение шел совет.
От усталости у Айры кружилась голова.
Надев с помощью Усана кольчугу поверх расшитого драконами халата, бывшая королева Дораса решительно взяла в руки саблю и пошла к шатру, где решалась в том числе и ее судьба.
Двое воинов, мимо которых она собиралась пройти, загородили дорогу.
Они не поднимали оружия, не угрожали ей — для них она была не воином, а женщиной, напялившей зачем-то кольчугу и взявшей в руки клинок, более опасный для нее, чем для окружающих.
Айра с силой взмахнула саблей, и благодаря наручам удар вышел легким и отточенным. На землю перед ней упали две головы, мгновением позже рухнули тела нукеров.
«Они хотели уничтожить Дорас, — сказала она про себя, надеясь, что Голос не ответит. — Это враги».
И он не проронил ни слова.
С двух сторон к ней бросились другие нукеры, но она пошла вперед, не оглядываясь.
Отодвинув полог шатра саблей, Айра вошла внутрь.
Тут было душно и жарко, именно так, как она не любила, на коврах сидели два десятка воинов в нарядных
— Во мне обретает жизнь внук хана Разужи и сын хана Дайрута, — сказала она громко. — И он не хочет, чтобы им помыкали.
— Ты — женщина, — прошипел один из воинов, поднимаясь и подходя к ней.
Однако больше он ничего сказать не успел — Айра одним ударом разрубила его на две части, у каждой из которых оказалось по глазу, по руке и ноге, а те упали в разные стороны.
От вида крови Айру чуть не вырвало, но она сдержалась.
— Будущий хан не собирается ждать, что вы решите за него, — сказала она мрачно. — Он хочет править.
Знатные воины смотрели на нее, замерев, как мыши на змею.
Айра тем временем боролась с тошнотой — она уводила взгляд все дальше от лежащего рядом тела, но краем глаз видела, что лужа крови почти достигла ее ног в мягких невысоких сапожках. Девушке очень хотелось отступить, но отступать было некуда и нельзя — это приняли бы за слабость.
— Внук Разужи говорит через меня, — заявила она. — То, что хорошо для него, хорошо и мне. То, что хорошо мне, хорошо и для него.
— И чего же он хочет? — спросил кто-то из глубины шатра.
— Он хочет воли, — ответила Айра. — Он хочет битв и крови, простора, резвого коня и чтобы вокруг были настоящие воины, а не тряпки.
Приподнялся крепкий старик с ужасным шрамом, проходившим от макушки до подбородка через пустую глазницу.
— Я не привык смотреть на своего хана через живот женщины, — сказал он с усмешкой. — Но до сегодняшнего дня я и не видел, как тупой саблей разрубают напополам человека, хотя бы и такого гнилого, как Астажа. Я верю тебе, Хан-ши.
«Хан-ши, Хан-ши, Хан-ши», — зашелестело в шатре.
Айре это слово было совершенно не знакомо, но судя по уважительному тону, каким его произносили, отказываться от присвоенного ей «титула» смысла не было.
— Я — Хан-ши, — сказала она. — А тот, кто усомнится в этом, умрет.
Ей хотелось приказать всем оставить ее с Ританом и Коренмаем, но она видела, что многие еще колеблются.
— Хан Разужа умирал — и возвращался с той стороны, — сказала она. — Хан Дайрут получал смертельные раны и жил дальше, пока не столкнулся с демонами Хаоса. Меня тоже уже убивали.
Айра протянула вперед левую руку и попробовала сделать на ладони надрез саблей. Однако одноглазый старик оказался прав — Усан принес ей тупой старый клинок, который царапал, но не резал.
Подошедший Ритан подал ей кинжал.
Айра откинула в сторону саблю, приняла оружие и сделала надрез на предплечье. Это было больно и неприятно, от вида крови ее вновь начало мутить — однако рана почти сразу затянулась.
— Мой будущий сын требует своего по праву, — сказала она.
И с удивлением увидела, как кочевники один за другим склоняют головы.