Кровавые тени

Прайор Линдси Дж.

Она сделала то же самое семь лет спустя, когда настала очередь Макса сообщать новости о её матери. Макс — лучший друг её отца. Макс — их опора с момента убийства Рика. Макс, который через три года после смерти её отца неизбежно стал для её матери гораздо большим, чем просто опорой. Они так и не пришли к выводу, что убило Кэтлин Пэриш, только то, что это был не вампир. Всё указывало на вид демонов, и Подразделение по Контролю за Демонами работало в течение шести месяцев, чтобы выяснить, что именно. Но поскольку демоны были самыми разнообразными и запутанными из третьих видов, оставалось неясным, было ли нападение на её мать случайным или из-за работы Макса.

Теперь, после семи лет поисков

истины, Кейтлин, наконец, оказалась на пороге. И как бы ни хотел её душу Кейн, он узнает, что её потребность в мести сильнее.

Она положила удостоверение обратно в чемодан, отодвинула в сторону несколько шкатулок с драгоценностями своей матери и достала справочник, который искала. Она закрыла крышку чемодана и засунула его обратно под кровать.

Она знала каждую архаичную страницу этой записной книжки, перечитывая её бесчисленное количество раз — руководство чтецов теней, которое ей дали более двадцати лет назад, когда её дар был диагностирован. Кейтлин всегда была слишком тактильной, и один из её учителей видел, как она пыталась прочитать подругу в школе во время перемены. Сообщалось обо всех таких случаях. Чтецы теней должны были быть объявлены государству. Не было никакой логики или причины, почему ребёнок рождался со способностями, и многие потеряли навыки к тому времени, когда они достигли среднего подросткового возраста. А некоторые рассыпались во время аттестации, их энергия слишком сильно и слишком быстро истощалась тьмой, заключенной в тенях третьего вида. Многие были слишком травмированы увиденными образами, особенно когда их повысили до чтения вампиров.

Каким-то образом ей удавалось сохранять эмоциональную дистанцию. Она позволяла изображениям прокручиваться перед её глазами, как фильму, а затем, после того, как она сообщала о том, что видела, она отключала их. К тому времени, когда она подала заявление на работу агентом ПКВ, она уже была на высоте в своей игре. И каким-то образом потеря родителей, агония, не говоря уже обо всём остальном, что произошло, помогли ей отключаться, какими бы тревожными ни были образы, которые она видела. Поступая таким образом, она убедила оценщиков подразделения, что эмоционально была там, наверху, с элитой. Интеллектуально она была выше их на голову. Физически она была достаточно хороша, по ловкости и скорости, даже если не по силе. У них не было другого выбора, кроме как принять её заявление.

Она открыла первые страницы. Она знала, что информация на них не скажет ей ничего такого, чего бы она уже не знала, и уж точно не о том, почему Кейн хотел заполучить её душу. Но ей нужно было что-то, чтобы отвлечь свои мысли от него, что-то, чтобы обуздать своё разочарование. Ей нужно было, хотя бы, чувствовать, что она что-то делает, пусть и бесполезное, потому что даже это было лучше, чем сидеть и ждать, когда вампир сделает свой ход.

Кейн стоял у ворот штаб-квартиры ПКВ и курил сигарету, выдыхая ровный поток дыма, который смешивался со свежим утренним воздухом. Несмотря на восход солнца, небо, к счастью, всё ещё было тяжёлым, прохладно-серым, а облака блокировали свирепые ультрафиолетовые лучи. Тем не менее, это не принесло бы ему много пользы, и ему придётся отсыпаться, когда он вернётся к себе. Вероятно, он потеряет большую часть дня, восстанавливаясь после долгой прогулки под иссушающим солнечным светом.

Вдыхание дыма мало утоляло его раздражение и разочарование. Две встречи с девушкой, и она уже заставила его сомневаться в ней. Он не хотел быть заинтригованным ею — что раздражало его больше, чем тот факт, что она перехитрила его. Дерзкая, упрямая, умная и смелая Кейтлин Пэриш, которая чувствовалась мягкой, тёплой и соблазнительной, как лесной мох, когда он лежал

на ней сверху, с лёгкостью прижимая её юное тело к столу. Хрупкое тело и глаза, ещё более уязвимые, глаза, которые были настороженными, но, тем не менее, всё ещё достаточно дерзкими, чтобы раздражать его нервы. И это было то, за что он должен был держаться — это чувство раздражения, которое она вызвала, а не очарование.

Но, по крайней мере, он дал ей достаточно информации, чтобы убедиться, что она не сбежит и не спрячется. Не то, чтобы это было в её характере. Но были бы заданы вопросы: почему она до сих пор жива, почему он противостоял ей, почему позволил выследить себя. Вопросы и осложнения, вызванные её побегом. Но она ушла от него только один раз. Ничего нельзя было исправить, и скоро наступит ночь. Это было необходимо, потому что терять больше времени было нельзя.

Он снова поднёс сигарету к губам. Ему не нужно было оглядываться через плечо, чтобы знать, кто там был. Несмотря на сдавленную ярость в груди, он продолжал смотреть вперёд, выдохнул ещё одну ровную струю дыма, когда улучил момент.

— Чего ты хочешь, Макс?

— Я хочу знать, во что ты играешь, Кейн.

Кейн облизнул нижнюю губу, уравновешивая себя, прежде чем повернулся к нему лицом.

Макс оставался прикованным к месту на достаточно безопасном расстоянии и на виду камер наблюдения и вооруженного охранника на вышке наверху.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, позволив привлечь меня к делу без каких-либо убедительных доказательств в поддержку ваших обвинений. Тем не менее, это сблизило меня с драгоценной девушкой ПКВ, — Кейн выдохнул дразнящую, ровную струйку дыма. — Так что это не было полной тратой моего времени.

Макс изменил свою позу, чтобы попытаться занять авторитетную позицию, но Кейн заметил тревогу в его глазах; он чувствовал страх. Макс не должен стоять у ворот, разговаривая с ним или противодействуя ему. Но у него был очевидный вопрос, который он не мог сдержать.

— Почему ты оставил её в живых?

— Я не хожу и не убиваю кого попало, Макс.

Он бросил взгляд мельком на пол и стряхнул на него пепел. Он посмотрел Максу в глаза.

— Несмотря на то, что вы, парни, любите утверждать.

— Оставь её в покое, Кейн.

Кейн улыбнулся.

— Тебе следовало бы тренировать её получше. Научить её играть в «догони и поцелуй»¹ с мальчиками с неправильной стороны трассы.

— Она выполняла свою работу. Она сделала это, и теперь всё кончено.

— Кто сказал?

Глаза Макса излучали ужас и негодование, несмотря на его усилия сдержать эмоции.

— Что тебе от неё нужно, Кейн?

Кейн сделал шаг ближе, ровно настолько, чтобы Макс потерял свою стойку и сделал небольшой, но осторожный шаг назад.

— Чего бы хотел от неё любой хладнокровный вампир?

Макс прищурил глаза.

— Ты хочешь заключить сделку по поводу чего-то? Так вот в чём дело?

Кейн снова улыбнулся.

— Может быть, я вернусь к тебе по этому поводу.

Он отвернулся, прежде чем его инстинкты взяли верх над ним.

— Это как-то связано с пророчеством?

Кейн остановился. Он выдохнул ещё одну ровную струю дыма, несмотря на внутренний трепет от того, что услышал слова, слетающие с человеческих губ. Если бы они были одни, Макс уже был бы прижат лицом к воротам, а его быстро сломанная рука была заломлена за спину, колени хрустели об асфальт, и Кейн требовал бы сообщить, кто был его источником. Но он знал, что слухи ходят, даже если они не знали всех фактов. Никто, кроме вампиров Высшего Ордена и магистров вампиров, не знал точных фактов о том, как это будет осуществлено. По крайней мере, лучше бы так и было, иначе он нашёл бы того, кто решил иначе.