Кровавые вороны Рима
Шрифт:
– Ах ты пронырливый ублюдок! – прорычал Квертус. – Хотел схитрить? Погоди, я тебе покажу…
Катон, не отвечая на оскорбления, медленно двинулся по кругу. Рана Квертуса оказалась глубокой, но кровь на черной тунике была почти незаметна, и только ткань местами пропиталась насквозь и слегка поблескивала. Катон воспрянул духом. Рана не смертельная, но потеря крови большая, и кровотечение при малейшем напряжении будет усиливаться.
– Мать вашу! Что здесь происходит? – спросил кто-то заплетающимся языком.
Краешком глаза Катон увидел, как Макрон, пошатываясь и прижимая к голове руку, медленно
– Выпусти ему кишки, дружище! – собравшись с силами, рявкнул Макрон. – Прикончи гада!
Квертус со злобным рычанием снова пошел в атаку, размахивая налево и направо длинным мечом. Катон, отступая, парировал мощные удары фракийца, от которых начало сводить правую руку. Еще немного, и меч упадет на землю.
И вот то, чего так боялся Катон, случилось.
Кавалерийский меч со всей звериной силой, которую вложил в удар Квертус, обрушился на эфес гладиуса. Пальцы Катона свело судорогой, и меч выскользнул из рук. Квертус, торжествуя, приготовился нанести смертельный удар и добить противника. Катон вовремя отскочил в сторону, и клинок просвистел совсем рядом за спиной и с глухим стуком ударился о землю. Фракиец нанес очередной удар, от которого Катон снова удачно увернулся.
– Что, так и будешь от меня бегать? – ухмыльнулся Квертус. – Стой на месте и прими смерть, как подобает уважающему себя мужчине. Эх ты, трусливый римлянин!
Упершись ногами в землю, Катон расставил руки, чтобы при малейшем движении противника отскочить в сторону и спастись от удара. Он понимал, что движется назад, к караульной будке. А вокруг восторженно ревели фракийцы, требуя крови. Спокойствие, которое Катон ощущал в начале поединка, разлетелось вдребезги. Перед глазами пляшут чужие злобные лица, а над головой очистилась от облаков синяя полоска неба. В сознании одна за другой пролетали картины прошлой жизни. Вот он улыбается Юлии наутро после свадьбы, заливисто хохочет Макрон, радуясь выигрышу в кости… а ноздри щекочет пьянящий аромат в воздухе после летнего дождика… В памяти всплывают драгоценные моменты жизни, и человек отчаянно хватается за них, пытаясь удержать, вкусить напоследок их прелесть, прежде чем уйти в небытие.
Какой-то предмет, сверкнув в воздухе, упал на песок к ногам Катона. Опустив глаза, он увидел кавалерийский меч и, не раздумывая, схватил его. Сразу почувствовалась разница в весе и балансе, по сравнению с коротким гладиусом. Мышцы руки напряглись под тяжестью оружия. Лицо соперника застыло. Такого поворота событий Квертус не ожидал. Триумфальная победа, в которой он был уверен минуту назад, стремительно ускользала из рук.
– Ну, хватит шутить! – рыкнул фракиец, приподнимая меч. – Тебе конец, римская мразь!
Обнажив в оскале стиснутые зубы, он вытянул вперед руку с мечом и бросился прямо на Катона. Острие было нацелено в горло префекту. Катон отступил, ударившись пяткой о бревно в воротах. Лодыжку пронзила острая боль. Путь к отступлению закрыт, отскочить в сторону тоже нельзя. Остается только удерживать занятую позицию. Катон поднял спату, будто хотел парировать направленный на него удар, в который Квертус вложил всю свою мощь. Катон судорожно сглотнул, чувствуя, как от страха сжалось горло, а затем нырнул вниз, прямо
В голове у Катона звенело, однако он понял, что крики утихли. Удар в голову оглушил, и Катон не сразу заметил совсем рядом с собой лицо Квертуса. Глаза фракийца были выпучены, нижняя челюсть отвисла, а рот судорожно хватал воздух. Потом на Катона накатил приступ тошноты, голова закружилась, и глаза закрылись сами собой.
– Ему конец, – раздался откуда-то издали голос.
Катон хотел кивком дать знать, что не станет спорить с судьбой. Кто-то подхватил его под руки и поднял с земли. Голова постепенно начала проясняться, тошнота прошла, и он рискнул открыть глаза. И увидел до боли знакомое лицо, на котором застыла тревога.
– Как ты, Катон?
Катон моргнул и, с трудом шевеля языком, достаточно четко произнес:
– Макрон. Ты жив?
– Кто, я? – хохотнул Макрон, постукивая себя по голове. – Еще не изготовили оружие, которое способно пробить этот череп!
– Кто бы сомневался, – пробормотал Катон. – А что Квертус?
– Я же сказал, фракийцу конец. – Макрон показал на землю.
Катон, проследив за его рукой, увидел лежащего на боку Квертуса. Кавалерийский меч почти по рукоять вонзился в пах и, повернувшись под углом, разворотил все внутренние органы. Фракиец перекатывался с бока на бок, а под ним расплывалась огромная лужа крови. Из горла Квертуса вырывались предсмертные хрипы.
Сознание Катона мгновенно прояснилось.
– Отлично.
Он стал всматриваться в лица столпившихся вокруг людей. Некоторые фракийцы выглядели потрясенными, другие не скрывали гнев и помрачнели, когда легионеры стали скандировать имя Катона.
– Надо позаботиться о вашей ноге, господин префект, – забеспокоился Макрон. Сняв с шеи платок, он аккуратно забинтовал рану.
Катон старался сосредоточиться. Итак, с проклятым фракийцем покончено. Он победил Квертуса в честном поединке в присутствии всего гарнизона. И страшно рисковал своей жизнью, чтобы положить конец борьбе за власть в крепости. Он окинул наемников холодным расчетливым взором. Вперед вышел один из фракийцев, и Катон заморгал в изумлении, узнав центуриона Стеллана.
– Простите, господин префект.
– В чем дело?
Стеллан кивнул в сторону умирающего командира.
– Мой меч, господин префект. Хочу забрать его назад.
– Твой меч? – удивленно поднял брови Катон. – Да-да, разумеется.
Стеллан подошел ближе и, немного помявшись, перевернул Квертуса на спину и ухватился за рукоять. Упершись сапогом Квертусу в пах, Стеллан извлек меч. Из страшной раны с хлюпаньем хлынула темная, почти черная кровь. Тело фракийца напряглось, из горла вырвался последний хрип, а потом оно медленно обмякло, и глаза остекленели. Стеллан вытер с клинка кровь и, вложив меч в ножны, вытянулся перед Катоном по стойке смирно.