Кровавый апельсин (сборник)
Шрифт:
Спустя некоторое время я приблизился к полосе прибоя и с вершины поднимавших меня волн мог уже разглядеть огоньки на берегу. Я страшно устал. В каких-то пятидесяти ярдах жители самой обычной деревушки спокойно почитывали «Санди пресс», но между ними и мной — гудящее и грохочущее белопенное пространство... Можно было разрыдаться от этакой несправедливости судьбы.
Я начал задыхаться; ноги онемели и почти не слушались. Я уже с трудом держался на плаву. Мощная волна подхватила меня и какое-то время несла на себе к берегу. Я прилагал последние усилия, чтобы удержаться на гребне, но не смог. Она накрыла меня, и наступил миг блаженства — ни ветра, ни грохота...
Я полз, оставляя в плотном мокром песке глубокие следы. Лунки тут же заполнялись водой, и в них отражался свет уличных фонарей. Добравшись до великолепного сухого и теплого песка, я рухнул.
Чуть отлежавшись, я взглянул на светящиеся стрелки часов, с удивлением обнаружив, что с момента пробуждения в каюте «Экспресса» прошло всего лишь четверть часа. По моим ощущениям, прошла целая вечность.
Обернувшись, я разглядел у кромки прибоя плотную фигуру Эда, ползущего по белесым языкам пены. Чувствуя жуткую боль в ногах, я заставил себя встать. Кроме нас двоих, на пляже не было никого. Кое-как доковыляв до него, я спросил, не видел ли он Алана.
Эд молча покачал головой. По его лицу все еще текли струйки воды.
Потом я услышал возбужденные голоса людей на автомобильной стоянке; по песку и белым гребням прибоя заметались лучи карманных фонарей. На воду спустили несколько рыбацких лодок, которые понеслись по волнам, освещая бурное море прожекторами. Фонари выхватывали из темноты кучи водорослей, выброшенные на берег бревна, мокрый песок... Алана нигде не было.
Из Йохалы примчался, прыгая на волнах, спасательный катер. Людей на берегу становилось все больше. Кто-то отвел меня в дом, дал переодеться, пытался расспросить меня, произнося слова с мягким гортанным акцентом Западного Уотерфорда. Не помню, что я отвечал; знаю только, что рвался обратно на берег.
Стало светать; наступило время отлива. Фонари светили тусклее. Мужчины и женщины несколькими группками стояли вдоль берега. Серенький рассвет помог различить на скалах все, что осталось от «Экспресса», — обломок бимса, расплющенный термос, бубновый валет из покерной колоды... Карахские скалы разделались с ним так; что все остатки тримарана Эда Бонифейса вполне могли бы уместиться в почтовом ящике средних размеров.
Оцепенев, я молча разглядывал все это. За спиной послышался звук шагов. Я обернулся и увидел Эда, который, волоча ноги по песку, приближался ко мне, грязно ругаясь.
Мне не хотелось разговаривать ни с Эдом, ни с кем бы то ни было. Я по-прежнему всматривался во вздымающиеся через равные промежутки времени свинцовые волны, словно надеясь разглядеть плывущего Алана. Спасательный катер и около дюжины рыбацких лодок продолжали бороздить бухту. Поиск длился около шести часов; даже если Алан успел надеть спасательный жилет, за это время он должен был умереть от переохлаждения.
Эд, с остекленевшими, остановившимися глазами, подошел ко мне. Он был в сухой одежде с чужого плеча, великоватой даже для его плотной фигуры. Тот, кто одолжил ему свитер и брюки, поделился и виски — это я определил по его дыханию. Сгорбившись, он тоже всматривался в бушующее море.
— Проклятье! — произнес он.
Я кивнул, решив, что он переживает об Алане. Но ошибся.
— Я позвонил в страховую контору, — продолжил Эд. — Выложил им все, как есть. Они сказали, что проведут расследование. — Он пнул какой-то кусок деревяшки и добавил: — Черт бы их побрал с этим расследованием!
Ветер, не ослабевая, дул с прежней силой. Море все так же бушевало. Алана нигде не было видно.
— Они считают, что якорный канат может выбросить на берег, — сказал Эд. — Хотят его найти и разобраться, в чем причина. Неужели они считают, что я сам перерубил канат и убил этого парня, чтобы получить страховку? Я что, какой-нибудь маньяк-убийца? — возмущенно закончил Эд.
— Может, он еще жив? — предположил я.
Эд промолчал. Мы оба хорошо понимали, что надежды нет.
— Полмиллиона фунтов! — горестно воскликнул Эд. — Полмиллиона этих чертовых фунтов. Вон они! — Кивком головы он показал на обломки тримарана, разбросанные на скалах, как конфетти после свадьбы. Он схватил меня за руку. — Мы попытались уйти в море, но нас выбросило на камни, а потом ты столкнул меня за борт, понял?
Я не мог пошевельнуться от усталости, поэтому просто стоял и тупо смотрел на него. Нешуточное страдание отразилось на его пухлом лице игрока. Он заговорил о деньгах в тот момент, когда здесь, рядом с нами, погиб человек! Эд был моим старым другом, но с недавних пор с ним стали происходить очень странные вещи. Я пожал плечами. Он дернулся было что-то сказать еще, но я отвернулся и отошел в сторону.
До полудня я оставался на берегу. Ветер немного стих; облака над Атлантикой развеяло, и открылся кусок голубого неба. Я все стоял на светлом песке и смотрел, как рыбацкие лодки вдоль и поперек бороздят зеленые волны бухты, продолжая поиски. Над ними парили белые чайки.
От Алана не осталось и следа.
К вечеру, когда стало темнеть, я вытащил Эда из местного кабака. Мы уехали в Корк [79] , откуда улетели на следующее утро.
79
Город и порт на южном побережье Ирландии.
Глава 2
Наш «Браймон Твин Оттер» круто зашел на посадку в аэропорту Плимута, резко пробежал по бетонке мимо выстроившихся в ряд каких-то допотопных учебных самолетиков и подрулил к зданию вокзала. Аэропорт Плимута — совсем не то место, где вы можете рассчитывать на встречу с какими-нибудь важными персонами. Но как только человек в блейзере, поднявшийся из-за стойки бара за таможенным контролем, повернулся к нам, я узнал его клочковатую рыжую бороду и понял, что сегодняшний день стал исключением из правил.
— Привет, Эд! — воскликнул он. — Здорово, Джимми!
Мы вежливо поздоровались. Это был Алек Стронг, заместитель редактора «Яхтсмена». Все парни, серьезно занимающиеся парусами, считали за благо для себя по возможности не портить с ним отношения.
— До меня дошли кое-какие слухи. Рассказывайте, в чем дело, — произнес Алек, раскрывая блокнот в мягкой обложке и стараясь придать своему веснушчатому лицу озабоченное выражение.
— Мы стояли на якоре у Ардмора, — напряженно заговорил Эд. — Лопнул канат. Нас понесло на скалы. Пришлось прыгать за борт. Алан Бартон не доплыл до берега.