Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945

Peter Gosztony

END KAMPF ANDER DONAU 1944-1945

Фридрих Ратцель, знаменитый немецкий географ и этнограф XIX века (1844–1904), был именно тем человеком, который ввел нынешнее распространенное географическое и политическое понятие «Дунайский регион» для стран среднего и нижнего течения Дуная. Судеты, Карпаты и Восточные Альпы стали сердцевиной территории этой части Восточной Европы, где после Первой мировой войны возникли новые национальные государства. Период между двумя мировыми войнами был ознаменован политической и экономической экспансией национал-социалистической Германии, которая, после «присоединения» к себе в 1938 году Австрии, постоянно следовала этим курсом. В конце 1930-х годов сказали свое слово и русские, заявив претензии на Болгарию и восточные области Румынии. (В 1940 г. Румынии пришлось вернуть СССР захваченную в 1918 г. российскую Бессарабию. – Ред.)

Всеохватывающая история семи придунайских государств в период Второй мировой войны еще не написана, хотя подобный труд был бы в высшей степени интересен. Австрия с 1818 года была в составе Германии и называлась Остмарк (Восточная марка), в Пресбурге [1] словаки пытались впервые в своей истории вести собственную государственную жизнь. Венгерское королевство, страна без короля и без выхода к морю, но с адмиралом в качестве регента [2] , в социальном смысле жила еще в XIX веке, но преследовала в своей политике заявленные шовинистические цели. «Независимое» хорватское государство, одно из самых молодых государственных образований Европы, было диктатурой усташей [3] и прокладывало свой праворадикальный курс, лавируя между фашистской Италией и национал-социалистической Германией. Сербия пребывала под военным управлением Германии, а в бывшей столице Королевства Югославия – Белграде – исполнял обязанности верховного руководителя Юго-Восточного региона фельдмаршал барон фон Вейхс [4] . Румыния и Болгария были монархиями, но, тогда как первая из них считала войну против Советского Союза «войной наций» и «крестовым походом против большевизма» и в этом смысле принимала в ней участие, Болгария поддерживала с Москвой доброжелательный нейтралитет. (Однако предоставляла свою территорию и порты для базирования немецких сухопутных сил, люфтваффе и кригсмарине. – Ред.)

Это многообразие политических режимов существовало летом 1944 года до начала наступления Красной армии. Дунайский регион стал театром военных действий между немцами и русскими, на котором в эти действия тем или другим образом оказались вовлеченными и народы Юго-Восточной Европы. Сражения на этом театре продолжались почти целый год, причем русским, после первых быстрых успехов, только в результате тяжелых боев (когда, случалось, целые соединения попадали в окружение) и больших потерь удавалось занимать в этом регионе одну страну за другой, или, как это звучало в советской терминологии, «освобождать их». Когда в конце войны войска Малиновского (2-й Украинский фронт) и Толбухина (3-й Украинский фронт) занимали позиции в Австрии, над семью столицами придунайских стран развевались красные знамена. За военными победами еще в ходе войны следовали победы политические, которые Москва одерживала большой ловкостью и искусной тактикой. Широко распространенное мнение, что Восточная и Южная Европа были «проданы» русским в Ялте (1945), все же ни в коей мере не соответствует действительности. «Большая тройка» антигитлеровской коалиции решила будущую судьбу придунайских стран, скорее всего, еще в Тегеране (1943), когда британцы и американцы, очевидно по настоянию Сталина, отказались от возможности вторжения на Балканы. 12 июня 1944 года президент Рузвельт дал свое согласие на прежде замороженное в течение трех месяцев британско-советское соглашение относительно распределения зон военных действий в Юго-Восточной Европе. Это соглашение было подписано 18 июня. Согласно ему Греция и Югославия входили в зону британских, а Румыния и Болгария – русских военных операций. В октябре 1944 года это соглашение было расширено, когда Черчилль провел несколько дней в Москве. В Кремле, ближе к окончанию некоего совещания, так сказать во время перекура, британский премьер и русский диктатор пришли к джентльменскому соглашению о дальнейшем распределении сфер интересов между Востоком и Западом в Дунайском регионе. С того времени это соглашение в западном лагере интерпретируется самым разным образом, тогда как официальная советская военная история его просто-напросто отрицает. Однако то, что такое соглашение существовало, следует хотя бы из того, что Сталин в декабре 1944 года не вмешался в греческий кризис, хотя и там речь шла об установлении народной демократии. Но поскольку согласно московской договоренности (октябрь 1944 года) Греция вошла в сферу британских интересов, русские не стали создавать трудностей британским интервентам.

Сообразно этому Дунайский регион согласно Тегеранскому соглашению был русским операционным пространством, на котором вести войну против Гитлера могла единственно только Красная армия. Общая цель коалиции – устранение национал-социалистической Германии и ее союзников – требовала этого четкого разделения зон военных действий, а кроме этого, определялась и географическими условиями. Для русских Юго-Восточная Европа с военной точки зрения была задним планом. Основные усилия Сталина в 1944 и 1945 годах были направлены на то, чтобы Красная армия прошла через Польшу и Восточную Германию на Берлин и добила Гитлера, это фашистское чудовище, в его собственной берлоге. В распоряжение Жукова, Конева и Рокоссовского были предоставлены лучшие войска, самое современное вооружение и оснащение, тогда как операциям «южнее направления главного удара», то есть южнее Карпат, Ставка Верховного Главнокомандования русских уделяла второстепенное внимание.

Такое понимание событий, как в зеркале, много лет отражалось и в русской военно-исторической литературе. После смерти Сталина и во времена хрущевской эры было опубликовано множество книг о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Однако кампания Красной армии в Дунайском регионе нашла свое отражение лишь в начале 1960-х годов в научных трудах, монографиях и опубликованной историографии отдельных войсковых формирований.

По сравнению с этим документация германского военного командования и политического руководства в Дунайском регионе весьма обильна. Опубликованы многочисленные монографии, посвященные важным вопросам германских военных действий и политики. Впечатляет поток мемуаров германских военачальников и политиков. Из трех командующих группой армий «Юг» за период между июлем 1944 года и маем 1945 года двое оставили свои воспоминания, а благодаря изданию военных дневников ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта) намерения высшего командования также хорошо документированы. Благодаря многолетней исследовательской работе автору представленной книги удалось разыскать такие документы группы армий «Юг», которые ранее не были доступны общественности: так, например, полный, без пробелов, журнал боевых действий группы армий «Юг» с сопутствующей документацией. Путем целого ряда личных интервью с бывшими командующими дивизиями, корпусами и армиями германского вермахта и войск СС удалось также закрыть все пробелы в исторических описаниях, не подтвержденных никакими документами.

Предлагаемая читателю книга стала одной из первых комплексных работ, посвященных политическим и военным событиям в Дунайском регионе в течение последних военных лет. Она ни в коем случае не претендует на всеохватную законченность, но, как надеется автор, станет значительным вкладом в эту до сих пор малоизвестную главу истории Второй мировой войны.

В середине 1944 года Вторая мировая война вступила в последнюю фазу. После достигнутого в Тегеране стратегического соглашения между Соединенными Штатами Америки, Великобританией и Советским Союзом гитлеровская «крепость Европа» была осаждена с трех сторон – на земле, по воде и с воздуха.

Если на западе англо-американские войска строили свое вторжение на территорию оккупированной Франции как маневренную войну, то в Италии далеко продвинувшиеся вперед союзные части пытались после взятия Рима (заняли без боя 4 июня. – Ред.) и Флоренции (13 августа, также без боя) приложить все силы для продвижения дальше на север. Тем временем не оставались в бездействии и русские. Лето 1944 года стало для германского вермахта периодом катастрофы на Востоке. Одна за другой волны наступления Красной армии (известные впоследствии как «десять сталинских ударов») отбрасывали все еще значительно выдвинутый на восток Восточный фронт и очищали от германских солдат занятые ими в 1941 году восточные области Советского Союза. 9 июня (а 9 июня началась сокрушительная 10-часовая артподготовка и бомбовые удары авиации, в результате которых почти все прочные оборонительные сооружения финнов в первой полосе обороны были разрушены. – Ред.) русские начали наступление на Карельском перешейке и выбили отсюда финнов, штурмом взяв Выборг (20 июня). 23 июня началось наступление четырех мощных русских «фронтов» (групп армий) против германской группы армий «Центр», в ходе которого германская группа армий в составе 28 дивизий менее чем за четыре недели была почти полностью уничтожена. С 13 июля развернулось советское наступление против группы армий «Северная Украина» (в Галиции). К концу июля Красная армия уже вышла к границе Восточной Пруссии и на рубеж Вислы. Только на южном участке Восточного фронта в этот необычно жаркий июль царило затишье. И это обманчивое затишье побудило Гитлера перебрасывать из состава группы армий «Южная Украина» дивизию за дивизией, чтобы усиливать ими вооруженные силы на других участках фронта на Востоке.

Русские не дремали. Две усиленные группы армий – 2-й и 3-й Украинские фронты – уже несколько недель концентрировали свои силы, чтобы в указанный им срок перейти в масштабное наступление против группы армий «Южная Украина» (состоявшей из двух германских и двух румынских армий). Конечной целью этой операции было «освобождение от фашистской оккупации Молдавской Советской Социалистической Республики, выведение из войны на стороне гитлеровской Германии ее сателлитов – королевской Румынии и царской Болгарии, выход на Балканы и освобождение народов Балкан от фашистского ярма». То, что не удавалось русскому царизму на протяжении многих столетий, – выход на Балканы, к среднему течению Дуная и дальше за русло этой реки – должна была осуществить Красная армия Сталина. Политические предпосылки для этого были благоприятны: наблюдая удары русских войск, их союзники по антигитлеровской коалиции уже с конца 1943 года отказались от всех планов возможной кампании на Балканском полуострове и тем самым похоронили всякую возможность завладения Дунайского региона западными армиями – эта цель постоянно мерещилась Черчиллю.

Фронт, который летом 1944 года обороняла группа армий «Южная Украина», протянулся в длину более чем на 654 километра. Из этого пространства 267 километров было занято союзническими румынскими войсками. Как стало понятно из дальнейшего, румынские войска отнюдь не представляли собой такую же боевую силу, как германские дивизии, однако германское военное командование ожидало, что они будут упорно держаться, поскольку им предстояло оборонять свою родину. Основная линия обороны группы армий «Северная Украина» проходила от устья Днестра (лиман), шла вверх по его течению на северо-запад через Тигину [5] , проходя в 20–30 километрах от Кишинева, а оттуда выгибалась на запад, проходя через Яссы и далее вдоль предгорий Карпат, снова на северо-запад, проходя западнее города Черновцы. Задача группы армий «Юг» состояла в том, чтобы «прикрывать государство Румыния и особенно проходы в долину Дуная и к нефтяным месторождениям Плоешти».

Главнокомандующим этой германо-румынской группировкой численностью около 900 тысяч солдат был пятидесятидвухлетний саксонец, генерал-полковник Ганс Фриснер, который был назначен на эту должность только 25 июля 1944 года. Он прибыл сюда из Зегевольта [6] , расположенного восточнее Риги, штаб-квартиры группы армий «Север», командование которой он сменил в связи с решением Гитлера.

Чтобы ознакомиться с положением на фронте, генерал-полковник сразу же отправился в боевые части. Его фронтовые поездки дали ему поводы для размышлений: «После разговоров на фронтовых командных пунктах и разведок боем во время моих посещений частей я очень скоро обрел ясную картину тогдашнего состояния войск… Войска, как я точно установил, повсюду прилежно трудились над созданием и укреплением своих позиций и делали все от них зависящее, чтобы быть в состоянии противостоять ожидавшемуся наступлению врага. Я обрел понимание того, что они вполне могли бы противостоять русскому наступлению, если бы располагали достаточным количеством боевых средств и, прежде всего, имели вдоволь боеприпасов, если бы до сих пор поддерживающие фронт танковые дивизии остались в их распоряжении – и если бы румынские войска были исполнены тем же боевым духом, что и германские. К сожалению, все эти предпосылки отсутствовали…» Да и с политико-моральным состоянием румынских союзников, по мнению Фриснера, дело обстояло неоднозначно: «Уже во время моих первых посещений фронтовых частей до меня доходили все время скрываемые разговоры о сомнительной надежности румынских офицеров. Хотя к тому времени еще не имелось сколько-нибудь достоверных доказательств, все же различные ясные признаки указывали на то, что что-то тут не в порядке».