Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945
Шрифт:
Когда решение Королевского совета было опубликовано, сын Хорти, который этим утром хотел по соображениям конспирации посетить своего знакомого, попал в руки сотрудников германской службы безопасности. Подразделению, которым командовал сам Скорцени, удалось средь бела дня после краткой перестрелки захватить сына регента королевства и тут же вывезти его из страны. Хорти узнал о судьбе своего сына только после окончания заседания Королевского совета.
Ход заседания этого совета присутствовавший на нем министр иностранных дел Хенней описывает в своих мемуарах следующим образом:
«Регент королевства потребовал в первую очередь от начальника Генерального штаба дать ориентировку по военному положению. Прежде чем начать выполнять указание регента, генерал-полковник Вёрёш сообщил, что он с минуты на минуту ожидает поступления из германской штаб-квартиры ультиматума, в котором вся Венгрия будет объявлена «германской зоной операций». Отдание приказов в этой зоне будет компетенцией германского Верховного
Телеграмма была составлена в весьма резких выражениях. Германские требования сводили на нет как энергичные усилия регента королевства, так и правительства, которое отдало приказы об отводе венгерского фронта от имени регента королевства как Верховного главнокомандующего… Регент, однако, принял решение, что отданные армии приказы останутся и далее в силе.
Сообщение начальника Генерального штаба о положении в стране повергло всех в смятение. Сражение при Дебрецене проиграно, пространство восточнее Тисы не представлялось возможным удерживать долее, району между Дунаем и Тисой в самый краткий срок предстояло попасть в руки неприятеля. В области между городами Хатван и Мишкольц уже вскоре должны были начаться сражения. Железнодорожная сеть и большинство вокзалов были непригодны для эксплуатации вследствие бомбовых ударов, большинство фабрик и заводов не работало, а противовоздушная оборона существовала только на бумаге. На этом фоне все новые проводимые усилия ничего не могли изменить: какая бы то ни было дальнейшая борьба была бесполезна.
На основании этого регент королевства принял решение о том, что следует искать перемирия с союзниками по антигитлеровской коалиции. Он твердо был уверен в том, что Германия находится на пороге краха; когда наступит этот момент, то Венгрии, как единственному оставшемуся союзнику Германии, предстоит ожидать тяжелых последствий. Венгрии придется подвергнуться серьезному испытанию, в ходе которого путем скорейшего выхода из войны необходимо спасти страну и население от уничтожения. Для реализации этой задачи не существует никакого третьего пути. Регент королевства особо подчеркнул, что он пришел к этому тяжелому решению не только на основании катастрофического военного положения, но также из-за не поддающегося оценке поведения германских войск и гестапо, которые можно квалифицировать лишь как планомерное разграбление и эксплуатацию страны. Венгрия проиграла войну и должна принять на себя ее последствия, как бы тяжелы они ни были…»
Для всех присутствующих, за исключением двоих – уполномоченных немцев, эти слова Хорти не стали новостью, и они согласились с официальным заявлением о том, что «война для Венгрии проиграна» и «необходимо заключить перемирие с неприятелем» без лишних споров. Все они без исключения также согласились войти в новое правительство премьера Лакатоша.
После окончания заседания регент королевства принял германского посланника. Веезенмайер едва имел возможность открыть рот: Хорти, как только узнал о судьбе своего сына, тут же обрушил на германского дипломата свое возмущение и протесты – не только как высшее государственное лицо, но и как отец. «Я сообщил Веезенмайеру, – писал Хорти в своих мемуарах, – что решение о перемирии должно быть проведено в жизнь. Веезенмайер при этих словах побледнел. Он стал апеллировать к «мифу» о имени Хорти и предложил мне, чтобы я помедлил с этим решением по крайней мере до тех пор, пока не прибудет посол Ран, который вместе со специальным эмиссаром Гитлера направлялся в Будапешт. Я ответил, что готов встретиться с господином Раном, но однажды принятое решение не может быть изменено».
Между тем наступило 11 часов, и будапештское радио начало зачитывать подготовленное заявление регента королевства. Оно продолжалось 45 минут и как в общем, так и в частностях было исполнено драматизма: нация впервые узнала, как ситуация привела к германской оккупации, что именно Гитлер обещал Хорти в марте 1944 года и как часто это слово за прошедшие месяцы многократно нарушалось немцами. Тем не менее Венгрию нельзя было обвинить в нарушении союзничества; однако теперь, когда каждому трезвомыслящему человеку понятно, что Германия проиграла войну, правителям королевства просто необходимо вспомнить слова Бисмарка: «Никакой народ не может быть принесен в жертву на алтарь союзной верности». Далее в заявлении говорилось о многочисленных происках гестапо и службы безопасности в Венгрии и упоминалось, что, помимо арестов многих венгерских политиков, сегодня произошло похищение генерала Бакаи; сообщалось о нечеловеческих методах немцев в ходе «окончательного решения» еврейского вопроса в Венгрии и подтверждалась решимость правительства относительно того, чтобы страна ни в коем случае не стала сценой заключительных боев германского вермахта. И в заключение: «На основании всего этого я сообщил местному представителю Германского рейха, что мы с нашими нынешними противниками заключили всеобъемлющее перемирие и устранили существовавшую до сих пор между нами вражду. Веря в их чувство справедливости, я надеюсь во взаимопонимании с ними обеспечить продолжение будущей жизни и осуществления миролюбивых целей моего народа. Подчиненной мне народной армии я отдал соответствующие указания; в соответствии с ними войска обязаны верно исполнять данную присягу и повиноваться назначенным командирам! Каждого честно мыслящего венгра я призываю встать на жертвенный путь ради спасения нации и следовать ему!» Это воззвание было повторено только два раза.
В то время как Хорти вел с послом Раном бесполезный долгий разговор, германо-венгерские путчисты, для которых передача воззвания стала долгожданным сигналом к контратаке, приступили к действиям. Сначала они захватили здание радиостанции, которое – как и в мирные времена – «охранялось» одним-единственным полицейским. Оглашение воззвания Хорти было внезапно прервано, вместо всех объявленных радиопрограмм в эфире зазвучали венгерские и германские военные марши, после которых в 17.00 было передано удивительное обращение генерал-полковника Вёрёша к фронтовым частям. В этом обращении говорилось, что воззвание регента королевства не способствует боевым действиям против русских. Войска должны и дальше сражаться против неприятеля, поскольку речь идет только о переговорах относительно перемирия, чей исход еще под вопросом. К этому моменту в городе уже вовсю действовали солдаты вермахта и вооруженные группы праворадикалов. Последние были организованы бывшим венгерским офицером, членом «Скрещенных стрел» Эмилем Коваржем, который с немецкой помощью до наступления темноты установил контроль над всеми стратегическими пунктами Будапешта, включая мосты и казармы. Население вело себя пассивно, на происходящее не реагировал даже рабочий класс. Практически нигде путчисты не встретили сопротивления. Один только недавно назначенный генерал-лейтенант Аггтелеки уже в утренние часы пытался поднять по тревоге гарнизон Будапешта, чтобы занять ключевые пункты города, но его приказы не выполнялись.
Подобные же сцены разыгрывались и в других столичных казармах. Тот, кто пытался выступить против путчистов, был убит или брошен в застенок. Жандармерия, всегда настроенная пронацистски, целиком примкнула к «Скрещенным стрелам». Уже к вечеру ее примеру последовали и другие правительственные силы правопорядка, среди них даже был батальон, который нес охрану резиденции регента королевства, вместе со своим командиром. Предательство и нарушение присяги царили даже в министерстве обороны, где дежурные офицеры отказывались повиноваться приказам Хорти. Так, например, они не пожелали передать в штабы 1-й и 2-й венгерских армий выглядевшую для них загадкой кодированную телеграмму «Немедленно выполнить приказ от 1 марта 1920 года». Вместо этого они передали уже упоминавшееся роковое воззвание Вёрёша, которое внесло еще больше путаницы в и без того запутанную ситуацию в войсках.
Около 21.30 радио прервало передачу маршевой музыки, диктор стал зачитывать заявление Ференца Салаши. В ней лидер «Скрещенных стрел» призывал «вооруженную нацию» к восстанию против «предательской клики Хорти». Путчисты смогли обрести превосходство в силах. К этому времени Будапешт был уже в руках приверженцев Салаши. Власть Хорти распространялась только на область, ограниченную стенами королевского дворца, где забаррикадировалась слабо вооруженная часть солдат его личной гвардии. Всю ночь тянулись бесконечные переговоры в королевском Бурге. Лакатош, Хенней и другие вели разговоры с Веезенмайером и Раном, которые все еще надеялись отговорить Хорти от его намерений. Это были тяжелые часы для семидесятишестилетнего регента королевства, который весь период своего правления постоянно уделял много внимания армии, «Верховным главнокомандующим» которой он был. Теперь же, когда ему пришлось принять и без того нелегкое решение о подписании мира с большевиками, он должен был пережить еще и то, что армия, его любимое детище, оставила его на произвол судьбы.
В предрассветные часы 16 октября зондеркоманда Скорцени начала, как и было запланировано, операцию по захвату королевского дворца. Рота парашютистов из состава парашютно-десантного батальона СС была исполнена решимости подавить сопротивление лейб-гвардии и захватить Бург. Хорти отказался от сопротивления: «В ожидании атаки я ночью около 4 часов утра переправил мою жену, невестку и внука в резиденцию нунция. Сам нунций заранее предложил нам в случае необходимости укрыться в его резиденции. Да и был ли в самом деле смысл оказывать сопротивление? Вследствие значительного превосходства сил и наличия артиллерии – многочисленные танки мы не могли не заметить – это привело бы только к уничтожению верной и боеспособной лейб-гвардии. Поскольку я не смог достичь цели – принести мир стране, то хотя бы выразил в своем радиообращении всему миру протест против подавления моей страны. Ради же моей персоны никто не должен был жертвовать жизнью. Поэтому я отдал приказ не оказывать сопротивления». Однако приказ Хорти дошел до лейб-гвардии слишком поздно. Пять немцев и четыре венгра отдали свою жизнь к тому моменту, когда схватка была прекращена. После этого Скорцени отдал приказ обезоружить лейб-гвардию, а его эсэсовцы приняли на себя охрану Бурга.