Кровавый камень
Шрифт:
— Так бахвалились и другие! — бросила Терес.
Его глаза загорелись леденящим пламенем.
— Да, и некоторые из них основали империи, стоящие доныне!
В ту ночь ее сон был отравлен пугающими кошмарами, освободиться от которых Терес не смогла, даже проснувшись. Призрачные силуэты скалили на нее зубы в темноте медленно исчезали, едва она устремляла на них лихорадочный взор, прикусив костяшки пальцев и подавляя рвущийся с губ крик. Она покрылась потом, лоб горел под прикосновением холодных пальцев, и меховые покрывала не могли избавить ее от ледяного озноба. Терес то ускользала в забытье, то приходила в себя, от слабости не способная утолить мучительную жажду.
Поздно утром заметивший ее отсутствие Кейн постучался к ней. Хриплый голос девушки отозвался на его робкий стук, и он вошел в комнату. При виде метавшейся в лихорадке Терес он нахмурился.
— Отправляйся к своим жабам, дай мне умереть спокойно! — жалобно простонала Терес. Она оттолкнула его влажными руками, но в них не было силы.
— Голова у тебя горяча, как вареное яйцо, — заметил Кейн, отнимая ладонь от ее лба. Он принялся участливо расспрашивать ее, но девушка почти не отвечала.
— Оставь меня в покое, Кейн! — рычала она и вяло отталкивала его, когда он стянул с нее меха и прижался щекой к ее обнаженной спине.
— Черт побери, угомонись! — рявкнул он. — Я пытаюсь понять, что с тобой случилось. — Он начал осторожно простукивать ей спину пальцами обеих рук.
— Ведь ты не врач… Хотя лишь проклятому Тоэму известно, кем еще ты можешь быть!
— Откуда тебе знать, на что я способен, а на что нет! Я старше, чем тебе кажется, а тот, кто хочет бросить вызов смерти и скуке, знает дорогу к своей цели.
Терес чувствовала себя в эту минуту слишком плохо, чтобы продолжать перепалку. Пальцы Кейна были нежны, манеры заботливы, и, хотя она подозревала, что он лишь играл ее доверием, его внимание доставляло ей удовольствие. В эту минуту она сомневалась, что на свете есть муки, способные довести ее до более жалкого состояния.
— Похоже, легкие у тебя чистые, — объявил Кейн. — Не думаю, что это воспаление, по крайней мере пока. Скорее всего ты подхватила лихорадку, путешествуя по болоту, либо надышалась вредными болотными испарениями — дыхание Кранор-Рилл почти всюду отравлено.
Кейн перебрал находящийся в спальне скудный запас медикаментов, бормоча что-то под нос, затем пояснил:
— Я перевез в Арелларти лишь самую необходимую провизию, но у меня есть кое-какие полезные лекарства. — Он отмерил серовато-белый порошок в чашу с вином и размешал его.
— Если есть выбор, я предпочту отраве меч.
— Теперь я понял, почему Малхион выглядит на десять лет старше своего возраста, — раздраженно проворчал Кейн. — Твои выводы опрометчивы, а логика просто отсутствует. Мне известны яды, способные отправить тебя в ад, но этот порошок сломит твою лихорадку. Это хитроумная смесь коры, плесеней, корней и прочих ингредиентов, незнакомых отсталым врачам Воллендана. Выпей ее с улыбкой или сгорай от лихорадки. Время, которое я могу провести вне Селонари, ограничено, и мне не хочется оставлять больную девушку одну в Жабьем Приюте.
Зелье было горьким, с примесью снотворного, и поэтому Терес вскоре уснула с мыслями о колдовских снадобьях Кейна.
Он несколько раз проведывал ее в течение суток и последующего дня. Лекарство оказалось полезным, поскольку лихорадка вскоре отступила и пульсирующая головная боль покинула девушку. Она подолгу спала, ее продолжали мучить причудливые сны, которые она с трудом вспоминала при пробуждении. Терес смутно ощущала холодное прикосновение Кейна на своей пышущей жаром коже, будто наблюдая со стороны за мечущейся в ознобе девушкой в могучих объятиях незнакомца, подносящего чашу с лекарством к ее бескровным губам. Он говорил с ней, но она почти не отвечала: долгий монолог, смысла которого не улавливал ее затуманенный разум. Осталось лишь воспоминание об именах, землях и городах далеких континентов минувших столетий. Когда они позже вспоминались ей, Терес уже не была уверена, во сне она их слышала или наяву.
Однажды утром лихорадка покинула ее, по крайней мере на время. Депрессия исчезла после того, как спал жар, хотя осталась некоторая слабость. Атмосфера в комнате действовала на Терес угнетающе, и она решила насладиться утренним воздухом. Хотя она недолюбливала Кейна, что-то влекло ее к нему, вот и сейчас Терес решила отыскать хозяина Арелларти.
Очевидно, неуклюжие стражи догадались о ее намерении или действовали по приказу Кейна, ибо не успела она покинуть спальню, как бдительные риллити указали ей путь. Держась подальше от уродливых существ, она последовала за ними к низенькой постройке, выходящей фасадом на двор.
Кейн был там, он сидел на корточках возле глубокой трещины, рассекшей стену и пол засыпанного обломками здания. В полумраке Терес не сразу поняла, чем был занят Кейн. Когда она подошла ближе, ей показалось, что ее все еще лихорадит.
От трещины в полу поднималась наискось над горкой странных обломков огромная, неровно сплетенная паутина. На ней висел гигантский паук, превосходивший величиной любого из тарантулов Кранор-Рилл. Между концами его толстых черных лап могла поместиться огромная рука Кейна; раздутое, несоразмерно огромное тело достигало величиной пары мужских кулаков, а поросший редкой щетиной хитиновый панцирь блестел, подобно капле черной крови.
Сосредоточась на мерзкой твари, Кейн даже не поднял глаза на вошедшую Терес. Завороженной девушке показалось, будто он шепчется с тварью — она расслышала тихие щебечущие звуки, — видно, над ней подшутило гуляющее в постройке эхо.
Девушка почти коснулась плеча Кейна, когда он заметил ее. Паук с рассерженным стрекотом засеменил на коротких лапах в глубокую расселину в каменном полу, но прежде угостил Терес отвратительно-разумным взглядом радужных глаз. Вскрикнув, она ухватилась за руку Кейна.
— Ты ему не понравилась, — пробормотал Кейн, протягивая открытую ладонь. — Он убежал, не доев своего завтрака. — На ладони лежали кусочки дыни.
— Пауки не едят дынь, — с дрожью возразила Терес, подозревая, что увиденное было лихорадочным бредом.
— Этот ест, — рассмеялся Кейн одному ему понятной шутке. Зрачки его были расширены, взгляд устремлен в пустоту. — Особенно с любимой приправой. — Из пореза на большом пальце сочилась кровь.
Устрашенная колыхающейся вокруг нее тенью безумия, Терес сбежала из постройки. Очутившись во дворе, она принялась бесцельно бродить и потеряла счет времени, пока рядом не очутился Кейн. Лицо у него раскраснелось, но держался он как всегда отстраненно. Привиделось ей происшедшее в лихорадочном сне или в глубине поразительно голубых глаз Кейна таилась хладнокровная жажда убийства? Девушка вдруг поняла, что он осведомляется о ее самочувствии — заурядный вопрос, совершенно неуместный в зловещей атмосфере Арелларти. Она машинально ответила.