Кровавый поход
Шрифт:
– Следи за своим тоном, солдат, – предупредил Тамас.
– Разрешите сказать откровенно, сэр?
– Не разрешаю.
Влора словно и не слышала запрета.
– Вы думаете, я не помню о Таниэле? Вы думаете, меня не мучает сознание того, что я сама уничтожила все, что было между нами, ради нескольких месяцев страсти с одним никчемным идиотом?
– Я не разрешал говорить, капитан.
– Вы просто не слышите, что говорят обо мне люди, – повысила голос Влора. – За моей спиной и даже в лицо. Вы не замечаете их насмешек: «Влора теперь перед любым ножки раздвинет». Вы не слышите, о чем они шепчутся по ночам, вдали от вашей палатки, делая ставки на то, кто первым на меня заберется.
– Я не разрешал говорить!
Тамас шагнул вперед. Любой другой солдат сжался бы в комок, увидев, как покраснели от ярости глаза Тамаса, но Влора не отступила.
– Я полтора года была одна, пока Таниэль оставался в Фатрасте, куда вы же его и послали. Таниэль стал героем войны. Люди говорили, что каждая женщина в Фатрасте готова ему отдаться. А затем появились слухи об этой маленькой дикарке, которая повсюду следует за ним. Что я, по-вашему, должна была подумать? В университете ни один мужчина не посмел дважды взглянуть в мою сторону. Они знали, кто я такая. И слишком боялись Таниэля, чтобы сказать мне хоть один комплимент.
Дрожа от гнева, Влора выплевывала слова в лицо Тамасу, ее голос был переполнен горечью.
– И тут появился мужчина, которого не заботило, чья я невеста. Он очаровал меня, уверял, что любит и никакая другая женщина в мире не сможет сделать его таким счастливым. Я поверила ему. – Лицо Влоры исказилось от отвращения. – Потом я узнала, что он затащил меня в постель только для того, чтобы навредить вам.
В глазах Влоры пылала такая боль, такое отчаяние звучало в ее голосе, что Тамас больше не мог этого выносить. Когда-то он был ее отцом, другом, наставником. Но теперь стал для нее объектом ненависти, презренным врагом.
– Прочь с моих глаз, капитан. Если бы не война, тебя судили бы военным судом.
Влора подалась вперед, ближе, чем посмел бы кто-либо другой, не знавший Тамаса так же хорошо, как она. Достаточно близко, чтобы схватить его. Чтобы при желании вонзить нож ему под ребра.
– Убейте меня сами, если уж вам так хочется, – прошипела она. – Не передавайте эту работу подчиненным.
Она развернулась на каблуках и зашагала вдоль колонны. Солдаты с открытыми от удивления ртами смотрели, как она проходит мимо, а затем оборачивались, чтобы взглянуть на Тамаса, ожидая вспышки гнева, словно раската грома вслед за ударом молнии.
Влора уже почти исчезла за поворотом дороги. Затем резко остановилась, увидев Олема. Телохранитель наклонился в седле и что-то сказал ей. Она положила руку ему на бедро. Он мягко отодвинул ее и многозначительно посмотрел на Тамаса.
Влора ухватила Олема за ремень, стащила с лошади и увела с дороги в лес. Фельдмаршал выругался шепотом и сделал два шага вперед.
Кто-то кашлянул у него за спиной. Тамас обернулся.
Это был тот солдат, которого он послал за водой.
– Ваша фляга, сэр.
Тамас схватил флягу. Когда он снова посмотрел на дорогу, Олем и Влора уже ушли.
Он несколько раз глубоко вдохнул и вернулся к своей лошади.
– Сэр, вы позволите узнать, когда мы двинемся дальше? – спросил тот же солдат.
Тамас сделал долгий глоток. Вода была настолько холодной, что обжигала горло и ломила зубы.
– Через полчаса, будь оно все проклято. Отдыхай.
Адамат снова пришел на текстильную фабрику и постучал в дверь кабинета старшего мастера. Десятки паровых ткацких станков безостановочно грохотали под ним, заглушая все прочие звуки, кроме самых громких выкриков. Сотни рабочих сновали вокруг, словно насекомые.
Адамат вошел в кабинет. Внутри было значительно тише.
– Марги! – позвал инспектор.
Она появилась из дальнего угла комнаты и улыбнулась, увидев Адамата. Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
Она в испуге шарахнулась от него:
– Во имя Девятиземья, что ты с собой сделал?
– Упал с лестницы, – солгал Адамат.
Он все еще гнусавил, а лицо по-прежнему оставалось опухшим, как будто он сломал нос всего час назад.
Марги хмыкнула:
– Больше похоже на то, что тебя избили. А я ведь предупреждала, что тебе когда-нибудь сломают нос, чтобы не совал его в чужие дела.
Адамат шутливо поднял руки, признавая капитуляцию:
– Марги, я только на минутку. Зашел узнать, не отыскала ли ты какую-то зацепку по этому ковру.
– Хорошо-хорошо. – Марги подошла к столу с микроскопом и принялась перебирать бумаги. – Я послала Фей письмо на прошлой неделе.
– Я спрошу, получила ли она его.
Адамат прислонился к дверному косяку и прикрыл глаза. Лицо болело, спина болела, руки и голова тоже болели. Любое движение причиняло муку, и он не мог толком уснуть. Он не помнил, когда в последний раз съел что-то более серьезное, чем тост с чашкой чая. Ощутив, как Марги сунула ему в руку листок бумаги, снова открыл глаза.
– Это покупатель, – объяснила она. – Не удалось узнать его имя, только адрес на квитанции.
– Спасибо.
– Передай Фей, чтобы зашла ко мне поскорее, хорошо?
– Конечно.
Адамат не взглянул на бумагу, пока не вышел с фабрики. Без имени покупателя он будет возиться с этим делом намного дольше. Придется пробираться сквозь несколько слоев фальшивых имен и адресов, прежде чем он определит личность Владетеля.
Он остановил экипаж и посмотрел на адрес.
Затем проморгался и прочитал второй раз, чтобы убедиться, что глаза не сыграли с ним злую шутку.
Адрес был ему знаком.
Утро разгоралось, но погода портилась. Адамат зашел в свою тайную квартиру на западе Адопеста, чтобы прихватить зонтик. Остановился в прихожей. Дверь в комнату была открыта.
Внутренний голос кричал, что нужно просто развернуться и уйти. Он не переживет еще одной стычки с громилами Ветаса.
Адамат достал пистолет и проверил, заряжен ли он, затем тихонько подошел к двери.
На диване сидел Соу-Смиз, сложив руки на животе и свесив подбородок на грудь, словно внезапно задремал. Его сорочка была покрыта кровью.