Кровавый рассвет
Шрифт:
Джеремайя заикался, кровь и слюна капали с его подбородка.
— Я, ну, я... Она ударила меня по лицу! Я вынужден был ее остановить!
Букер не отводил взгляда от мужчины.
— Кейтлин?
— Он схватил меня за руку.
«И собирался сделать вещи намного хуже этого». Последнее осталось невысказанным, но Букер знал. Конечно, он знал.
Маленькая девочка, Мэри, начала плакать.
Букер подался ближе, прошептав.
— Я не стану убивать тебя перед
Одним стремительным взмахом руки он ударил Джеремайя по виску рукояткой револьвера, отчего тот рухнул на пол.
— Уходим, Кей, уходим, — приказал Букер, уже проталкивая ее сквозь группу.
Она метнулась через весь дом, вылетев за дверь-сетку. Она скатилась по ступеням крылья, поскользнулась в грязи, но удержала равновесие.
— Кей?
«Моя винтовка?»
— Слева!
«Под креслом, слева от тебя».
Присев, она схватила лямки их сумок и вытащила из-под крыльца.
— Джек!
«Лови».
Грязь чавкнула под его ботинками, но он нагнал ее за считанные секунды.
Кейтлин протянула руку назад, к нему. Их пальцы затанцевали вместе и сцепились.
— Бежим, бежим, — сказал он ей, и его голос приглушался проливным дождем. — Пригнись.
Первая линия периметра. Он нашел место, где она была привязана выше, чем в других местах, и позволяла им проскочить снизу.
Прогремел выстрел дробовика, и Кейтлин закричала.
— Беги, давай, Кейтлин!
«Беги вперед, я тебя прикрою».
Она схватила его за рукав куртки и не отпускала.
— Ну же!
«Не уйду без тебя».
Прогремел очередной выстрел, и они изменили направление. У движущихся мишеней под проливным дождем больше шансов.
Букер поскользнулся в большой луже грязи, и Кейтлин поддержала его, помогая не потерять равновесие.
«Вместе. Мы бежим вместе».
Они не переставали бежать, пока не очутились в милях от линии внешнего периметра. В милях от хижины.
В милях от бомбы, которая наконец-то рванула.
***
Дождь прекратился, но это лишь подстегивало ее.
Она уже пять миль шла первой, отказываясь даже смотреть на Букера, словно воплощая греческий миф в жизнь.
— Ты разве не устала? — спросил Букер.
Должно быть, время уже приближалось к полуночи, и единственный свет, направлявший их, лился от полной луны, которая иногда выглядывала из-за облаков.
— Неа.
Она слишком злилась, чтобы устать. Испытывала слишком сильное отвращение. Слишком сильный позор.
Такое ощущение, будто все ее нутро залили дегтем. Густым, кипящим, никогда не растворяющимся.
— Ладно, а я устал, — сказал Букер, замедляя шаги. — Мидоуз...
Она продолжала шагать. Если она остановится, придется думать. Придется чувствовать.
И если она будет честной, то наверняка врежет Букеру кулаком по лицу.
— Ну же, Кей...
— Я не устала.
— Нее, конечно, ты не устала. Ты слишком взбешена на меня, чтобы устать.
Это заставило ее остановиться.
Она развернулась к нему, ее грудь вздымалась.
Букер уже спускал свой рюкзак на землю.
— Валяй. Скажи это.
Ярость обжигала ее горло как кислота.
— Я тебе говорила. Я тебе говорила! — она пошла вперед, топая ногами. — Я знала, что с ним что-то не так. Я говорила тебе, что я это знала, а ты отшутился. Ты назвал меня «дорогушей» и только притворялся, будто слушаешь, когда на деле тебе было насрать.
Она ожидала, что он станет спорить. Но Букер просто стоял там, выслушивая ее.
— Я назвала тебе свои аргументы. Я сказала тебе, что у меня возникло дурное предчувствие с самой первой секунды нашей встречи, но нет, ты не мог отказаться от горячей еды и удобного, бл*дь, матраса.
Букер положил руки на бедра и повесил голову в лунном свете.
— И чтобы ты поверил мне, понадобилось, чтобы он схватил меня, назвал пи*дой и пригрозил изнасиловать!
Каждый вдох царапал ее трахею.
— У меня были кошмары! Откровенные ПТСР-флэшбеки от дерьма, которое я постаралась забыть много лет назад, и все из-за того, что я оказалась в ловушке в том проклятом доме с этим монстром!
Она едва различала движение головы Букера, поднявшейся и опустившейся в кивке.
— Ты загнал меня туда, ты убедил меня остаться, ты заставил меня усомниться в себе, и посмотри, что произошло в итоге!
Слезы капали с ее ресниц, стекая по щекам. Ее ярость стихла до всепоглощающего горя. Она стояла там, промокшая до нитки, и рыдала, закрыв лицо ладонями.
Наконец, переведя дыхание, она вытерла лицо и подняла взгляд.
— Ты права, — тихо сказал Букер. — Я не увидел этого, пока не стало слишком поздно.
Она прищурилась, глядя на него в темноте.
— Я заставил тебя подвергнуть себя риску, — продолжал он. — Твоя интуиция ясно и четко говорила тебе, что он опасен, а я не прислушался. Ты обладала пониманием ситуации, о которой я не имел ни малейшего представления, но я проигнорировал это, потому что сосредоточился на том, что мне казалось более важным, — он сделал шаг в ее сторону, и хоть она его не видела, она ощущала на себе его взгляд. — Я пренебрег твоими инстинктами. Я убеждал тебя в обратном. И этому не существует оправдания.