Кровавый срок
Шрифт:
Это было по меньшей мере неплохо: все, что мне оставалось теперь сделать, это поговорить с полковником Линдопом, что я собирался проделать ближе к вечеру. Если Линдоп подтвердит показания Фредди, нам удастся подвергнуть сомнению не только подлинность отпечатка на китайской ширме, но и самих показаний Баркера и Мелчена.
Одетый в ковбойку с галстуком, Гарднер медленно подошел ко мне, как и подобает знаменитости, в окружении трех своих очаровательных секретарш, вновь нанятого трио сестер, которым он ежедневно диктовал свои репортажи для журналов и радио,
— Девушки, это тот самый детектив-неудачник, о котором я вам рассказывал, — добродушно прорычал Гарднер. — Что, все еще избегаешь меня, Геллер? Разве не знаешь, что каждому хорошему Шерлоку Холмсу нужен свой доктор Ватсон?
— И какую из ролей вы отводите себе?
Эрл рассмеялся своим булькающим смехом, и я пригласил его пообедать вместе: мне уже принесли мой заказ — гренки с сыром.
— Спасибо, сынок, — поблагодарил Гарднер, скользнув за стол рядом со мной; троица улыбающихся кудрявых девушек присела напротив, не произнеся ни слова. Они напоминали немых сестер Эндрюз.
Вволю поев и наговорившись, Гарднер наконец произнес:
— Ладно, Геллер, дай передохнуть старику! Как будто мы с ним говорили много времени!
— Как говорят торговцы подержанными машинами, ты можешь мне доверять... — продолжал он. — Если ты не хочешь, чтобы что-либо из того, что ты говоришь или делаешь, попало в мои статьи, то так и скажи. Только не лишай меня удовольствия...
— Хорошо! — согласился я, отставляя в сторону свою почти опустошенную тарелку. — Как насчет того, чтобы познакомиться с изобретателем детектора лжи?
Отразившееся на его лице любопытство напомнило чем-то выражение лица мальчишки, которому впервые представилась возможность взглянуть из-за кулис на непристойный танец на сцене.
И вот Гарднер, только теперь уже без своих девочек, находился вместе со мной в Шангри-Ла, где я как раз получал от Лена Килера первую оценку свидетельских показаний, которые он изучал, и тестов, которые он произвел.
Несмотря на свою относительную молодость, Килер действительно создал аппарат, представлявший собой усовершенствованный немецкий прибор, который фиксировал изменения кровяного давления подозреваемого, а также позволял отслеживать частоту дыхания, пульса и электропроводность кожи человека во время допроса.
— Вы знаете, что такое мастоидит? — обратился к нам Килер.
Мы с Гарднером сидели за железным столом, на котором стоял графин с содовой и стаканы, лежал расщепленный кол, кокосовый орех и различные фотографии сцены убийства, разложенные подобно карточной колоде. В случае сэра Гарри, проигрышной колоде.
Мой старый друг Килер, с которым я познакомился через Эллиота и который занимал должность директора Чикагской лаборатории уголовного дознания при юридическом факультете Северо-западного университета, был не только ведущим специалистом в своей области, но и вообще крупнейшим авторитетом в науке уголовного дознания. Включая сюда и дактилоскопию.
Но
— Чтобы вылечить мастоидит, — объяснял нам Лен, — хирургу приходится использовать молоток и зубило с тем, чтобы проникнуть сквозь толщину кости. И даже тогда более тонкие кости вокруг сосцевидного отростка височной кости вполне могут рассыпаться на мелкие кусочки от удара.
— Чем же тогда были проделаны эти отверстия?
Лен снова поправил свои очки.
— Малокалиберный пистолет... самое большее, автоматический тридцать второго калибра.
— А разве там были ожоги от пороха? — спросил Гарднер.
— Кто-то прошелся по телу паяльной лампой, — произнес я, — а вы спрашиваете, не заметил ли кто-либо ожогов от пороха?
— По этим фотографиям трудно что-либо определить, — проговорил Килер, перетасовывая колоду. — Но вообще-то бездымный порох не оставляет ожогов. А что касается этих треугольных входных ран, то пули, выпущенные с близкого расстояния имеют свойство оставлять более значительные по размеру отверстия неправильной формы из-за выходящих пороховых газов.
Я постучал пальцем по фотографии, на которой была запечатлена голова сэра Гарри с четырьмя отверстиями в черепе.
— Значит, это, вне всякого сомнения, раны от огнестрельного оружия?
— Вне всякого сомнения, — ровным голосом произнес Килер.
Сузив глаза от напряженной работы мысли и от яркого багамского солнца, Гарднер сказал:
— Вы позволите старому проныре дать защите один бесплатный юридический совет?
— Конечно, — заверил я. — Я передам его Годфри Хиггсу.
— Не предъявляйте эту улику, — уныло произнес Гарднер. — Если вы это сделаете, обвинение все равно как-нибудь от нее отделается, найдет нужное объяснение.
— Что же вы предлагаете? — спросил Килер.
Гарднер пожал плечами.
— Пусть они пытаются осудить вашего клиента за то, что он нанес убитому раны дубинкой. Если они получат обвинительный вердикт, вы будете иметь в кармане еще одну улику, чтобы затеять новый судебный процесс.
Килер, закивав головой, улыбнулся.
— Это трюк Перри Мейсона, но я с вами согласен. Я не вижу никакого толку в том, чтобы противоречить их нелепым утверждениям, будто эти четыре отверстия в самой крепкой части черепа, расположенные на расстоянии дюйма друг от друга, являются колотыми ранами.
— У тебя была возможность изучить этот отпечаток пальца, — напомнил я Лену. — Что ты думаешь по этому поводу?
Килер поморщился.
— Я думаю, капитан Баркер больше похож на отличного инспектора дорожной службы, а не на эксперта в дактилоскопии. Целые фрагменты комнаты не были осмотрены на предмет обнаружения отпечатков, а эта пресловутая китайская ширма была вынесена тремя копами в холл прежде, чем даже ее успели покрыть порошком! Одному только Богу известно, сколько грязных лап могли прикоснуться к этой штуке, пока Баркер не обследовал ее спустя целый день.