Кровная месть [СИ]
Шрифт:
Подняв глаза, и увидев подходивших людей, он очень удивился.
— Ба, какие люди! Юрка! Ну, вот, а, говорят, гора с горой не сходить!
— Да, бывает, что и не предполагаешь, что встретишься, — сказал Юрий, пожимая руку Владимиру. — Тебя тут вчера искали, но не нашли.
— Да, это немудрено! Я тебе же говорил, что мой третий вагончик слева? Вот! А пока я домой ездил, там еще шесть штук поставили. Стройка-то пухнет на глазах. Олигархи жиреют, народ беднеет — все условия и для тех, и для других. Одни получают
— Это Василий, он из местного уголовного розыска, — представил Юрий оперативника. — Володь, нам нужно с тобой поговорить, и желательно где-нибудь наедине.
Бывший майор ни сколько не удивился.
— Хорошо, пошли.
Он отдал своим подчиненным еще несколько указаний, а потом махнул рукой милиционерам. Они вошли в дом, поднялись наверх, в небольшую комнату, где стоял старый стол и два не менее старых стула.
— С соседней свалки притащили, — пояснил Владимир. — Надо же и на чем-то сидеть. Ну, так в чем у вас дело?
— Скажи, — начал Юрий, — ты позавчера приезжал к Андрею, на Сретенку?
— Да, был я у него. Привез ту горелку, что обещал, поболтали с ним так хорошо, просмотрел, как он работает. Интересно! У парня действительно золотые руки.
— Были, — невольно заметил Василий.
Бывший майор в недоумении посмотрел на опера.
— Почему были?
— Его убили в тот же день. Всех убили, всех, кто был тогда в подвале, — пояснил Юрий.
Владимир откинулся на спинку, мотнул головой. На глазах его даже выступили слезы.
— Кто его так? — тихо спросил он.
— Ищем, — ответил Василий.
— Ты когда от них уехал? Во сколько? — спросил Юрий.
Владимир сначала закурил, потом глянул на часы, и лишь затем ответил.
— В двенадцать сорок.
— Это точно? — не поверил московский опер. — Я, в смысле, вот так, с точностью до минуты?
— Да, я хорошо это запомнил, в час мне надо было быть на Дмитриевке, там у нас один заказ наклевывается. Мы должны были осмотреть помещение, высчитать объемы комнат, и просчитать, во что это обойдется клиенту. Договорились с партнером встретиться в час. А я засиделся у Андрея. Засмотрелся на него. Хорошо он работал, красиво. Такие чудеса творил.
— Успел? — спросил Юрий.
— Что? — не понял тот.
— На Дмитриевку успел?
— Да. Еле-еле. Там пробка была, но небольшая, объехал по переулкам.
Он чуть помолчал, потом сказал: — Что за жизнь бл… Вот так живешь, а потом раз, и все. Только с парнем подружился, и нет его.
— Тебе как открыли дверь в подвал, на четыре звонка? — припомнил главное Юрий.
— Да, но все же перед этим спросили, кто и к кому.
— А когда уходили ничего подозрительного не видели? — спросил Юрий.
— Что именно?
— Ну, люди там не крутились около подвала? — спросил Василий.
— Да, нет. Там во дворе то никого не было. Сонный какой-то двор, пустой был.
— А черный джип, случайно, не видел? — по наитию спросил Юрий.
— Черный джип? А, был, кстати, — оживился Владимир. — Я свернул, было, со двора в арку, туда, на Сретенку, а он как раз едет навстречу мне. Пришлось дать задний ход, он проехал, а потом уж я выехал.
Астафьев и Василий переглянулись.
— Он ехал в сторону мастерской?
— Да, свернул туда.
— А номер ты не запомнил, случайно?
— Нет, не до этого мне было. Я уже торопился. Помню, только, стекла у джипа все круто так тонированные, лиц совсем не видно.
— Слушай, а ты не заметил, золота у них там много было? — спросил Юрий.
— Нет. Андрей еще посетовал, что все только что увезли заказчики, показать нечего. Серьги он сделал при мне, спиральки такие, пружинные.
Василий начал судорожно рыться в своей папке.
— Вот такие? — спросил он, подавая фотографию.
— Да, точно. Только их было две.
Они проговорили еще больше часа, и уже когда Владимир провожал их, сказал на прощанье: — Вот ведь жизнь, какая сука! Только с человеком познакомился, только он тебе понравился, и все! Нет его.
Это было как кошмарный сон, и даже боль не могла отрешить Аню от мысли, что все, что она видит и чувствует, какое-то ужасное, жуткое наваждение. Кавказец со шрамом толкнул инвалидное кресло в сторону кухни, и спросил, жутко коверкая слова: — Ну, женщина, ты поняла, что мы спрашиваем тебя о серьезном деле? Ее жизнь на твоей совести. Теперь ты нам все скажешь, правда? Где она?
— Я не знаю, не знаю! Может, она осталась у Али!
— У Али ее не было, — ответил второй, более молодой парень.
— Где она, может быть? — настаивал тот, что со шрамом.
— Я не знаю, отпустите меня! Я ничего не знаю!
Тогда старший, со шрамом вытащил нож, и медленно провел им по женскому лицу. Кровь брызнула из-под лезвия, и тело Анны забилось в конвульсиях от боли и страха. Ей, лежащей на кровати, мешали освободиться связанные руки и ноги.
— Она была у твоего мужа, — настаивал человек со шрамом. — Где она?
— Не знаю я!
— Вспоминай!
— Может, она в машине мужа осталась!
— Где эта машина? Где она сейчас?
Она продиктовала адрес.
— Рамзи, если хочешь, займись ей.
Старый ушел, а молодой начал сдирать с женщины остатки одежды и с довольным сопением полез на нее.
Лицо Ани было покрыто слезами и кровью, все расплывалось через них, даже лица истязавших ее людей. Но даже сквозь них она сразу увидела, когда старший кавказец вынес из соседней комнаты Оленьку. Аня дернулась всем телом, но это только прибавило боли в кистях и лодыжках.