Кровная месть

Швайкерт Ульрике

Тара отметила, что теперь их окружали другие стены. Серый гранит сменился мрамором с белыми и зелеными крапинками и прожилками темной и мерцающей руды медного цвета. Это означало, что цель уже близка.

Наконец они вошли в маленькую, почти круглую пещеру, в которой и хранилась реликвия. Тара остановилась в трех шагах от подставки, похожей на алтарь, где на черной бархатной подушке лежал божественный камень. Ахар Филху подошел к ней.

— Клох аир,сила нашей земли.

Друидка кивнула. Они молча смотрели на камень из зеленого мрамора, найденный в болотах Коннемары, который многие называли просто анэм—

душа. В длину камень был почти два фута и по форме напоминал географические контуры Ирландии.

— Зеленый, как сочная трава острова, которая дает начало жизни, белый, как свет душ, которые живут на этом острове, поднимаются в иной мир и возрождаются, и черный, как тени войны, которую уже несколько столетий ведут с нами чужестранцы, — сказал оборотень. — Ты чувствуешь его силу?

— Да, его сила несокрушима, но сила его детей слабеет. Боюсь, они слишком долго находились вдали от Ирландии и скоро потеряют его защиту. Они должны прийти еще до того, как наступит день передачи.

Ахар Филху немного помолчал, но потом все же спросил:

— К чему эта спешка? Разве наша страна и семьи недостаточно защищены?

— Нет! — резко ответила друидка. — Я уже вижу мрак на горизонте, который протягивает костлявые пальцы к Ирландии. Даже вам скоро будет грозить опасность!

— Значит, нам нужно усилить меры безопасности, — ответил оборотень, не отрывая взгляда от камня.

— Мы укрепим союз и восстановим утраченные силы у их источника! — уверенно сказала Тара.

После этих слов она посмотрела на оборотня. Он сощурил глаза.

— Ты хочешь привести их сюда?

— Да, и ты знаешь, у меня есть на это право, — тихо проговорила друидка.

— Нет никакой надобности напоминать мне о соглашении, но голоса против него становятся все громче.

— Пока ты управляешь стаей, я верю, что оборотни сдержат слово!

Ахар Филху промолчал, но она чувствовала его несогласие, когда он вел ее назад в большую пещеру, где другие члены стаи с нетерпением ожидали наступления вечера. Сегодня было полнолуние — ночь, когда их тела будут купаться в серебряном лунном свете, который прибавит им сил.

Друидка попрощалась. Она знала, что перед предстоящим ритуалом оборотни не терпели рядом с собой чужих. А со стаей ее связывали не только дружеские чувства, и об этом все знали. В такие ночи могли снова открыться старые раны — ярость, печаль и даже ненависть. Прошло очень много времени, прежде чем им удалось установить взаимное уважение и доверие. Но как легко это можно разрушить всего за считанные мгновения.

Тара вышла из расщелины и не мешкая стала спускаться с горы. Она чувствовала, что оборотни наблюдают за ней, но не оглядывалась. Еще немного, и солнце полностью скроется за верхушками горы. С восточной стороны на небе уже висела бледная луна. Буря разогнала облака. По небу неслись последние серые клочки, словно догоняя своих братьев и сестер.

Друидка остановилась у дольмена, возле которого она встретила Макги, и присела, скрестив ноги, на одну из наклонных плит. Она положила посох на колени и направила ладони к небу. Так она и сидела, пока гасли последние лучи солнца, а свет луны набирал силу. Друидке не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, что сейчас происходит перед расщелиной между скрюченным кустарником и вереском. Она часто наблюдала за превращением оборотней. Их лица вытягивались, постепенно превращаясь в волчью морду, сквозь кожу пробивалась шерсть, тело сотрясалось и деформировалось, дрожа от боли, после чего они падали на все четыре

лапы, посылая в небо первый торжествующий вой. Да, это был болезненный, но одновременно и освобождающий процесс, и только опытные и могучие оборотни могли превращаться в любое время дня и ночи одним лишь усилием воли. Молодым и слабым приходилось ждать полнолуния, чтобы принять волчье обличье и отправиться на охоту. Они были опасны, потому что были еще дикими и необузданными в своей жажде свежего мяса. Люди не зря их боялись и в такие ночи крепко запирали двери и окна, вешая над кроватями амулеты и произнося магические заклинания.

В этот момент с горы донесся вой, который сразу же подхватила вся стая. Волки рядом с друидкой начали беспокойно поскуливать. Она встала, сошла с плиты и продолжила путь в долину, в то время как оборотни с лихорадочной радостью предвкушали предстоящую охоту.

ДРАКАС

Заканчивалось лето. На Вену опустилась ночь, и повсюду в людных местах и вдоль Прахтштрассе, ведущей к королевскому дворцу, зажгли газовые фонари. Сегодня был четверг, и благородное общество готовилось к королевскому балу или к посещению одного из городских театров. Ночь предстояла длинная, но и что с того? Ведь днем можно было спать сколько угодно.

В одном из домов на новой Рингштрассе, которая огибала старый центр Вены вместо средневекового рва, тоже просыпалась жизнь. Этот дом можно было скорее назвать дворцом, и скрывал он совершенно особенную семью, которая считала, что своим родством ничем не уступает старинным дворянским фамилиям Австро-Венгерской империи. Предводителем клана Дракас был барон Максимилиан, который обычно появлялся в сопровождении своей сестры Антонии. Он был большим, темноволосым, черты лица — благородно правильные, как почти у всех членов их семьи. У Максимилиана была ухоженная борода, как у императора в юности. Его сестра Антония была очень похожа на него, но при этом обладала такой ослепительной красотой, что мужчины из высшего общества всегда оглядывались на нее и смотрели не отрываясь, словно она была видением. И лишь ее угрюмо сжатые губы нарушали гармонию. «Ну и, конечно, резкий голос», — подумал Франц Леопольд, когда совершенно неожиданно услышал его.

Юный вампир бесцельно слонялся по дворцу. Потолки были украшены богатой отделкой, тяжелые шторы были подобраны в соответствии с обивкой кушеток и другой мягкой мебели. Позолоченные канделябры мерцали в свете свечей. Да, дворец Дракас был роскошным. Франц Леопольд задумчиво рассматривал обстановку. Раньше он об этом даже не задумывался. Но теперь, после того как он почти год провел в Золотом доме в Риме, вампир взглянул на Венский дворец другими глазами. Несомненно, когда-то дворец Нерона был еще роскошнее, но с тех пор прошло почти две тысячи лет! А теперь под Оппийским холмом остались лишь влажные подземные туннели и комнаты. Но тем не менее на лице молодого вампира появлялась улыбка, когда он вспоминал о прошедших месяцах.

— Почему ты так глупо скалишься? — спросил его кузен Карл Филипп, неожиданно появившийся из-за угла.

За ним проследовала старшая кузина Анна Кристина.

Улыбка Франца Леопольда тут же исчезла.

— Я как раз думал об этом так называемом Domus Aurea и о том, как мы должны быть счастливы, снова оказавшись дома.

Карл Филипп скривился.

Как и Франц Леопольд, он был высоким, стройным, темноволосым, с темно-карими глазами и длинными ресницами. Но при этом, стоя рядом с кузеном, казался искаженным отражением в зеркале.