Кровник - Джихад по-русски
Шрифт:
— Как трахнулся? — прищурился Лева.
— Меня хоть по башке и звезданули, но силы от этого не убавилось, — несколько секунд подумав, сообщил Александр Евгеньевич, мрачно глядя на юриста. — Одним ударом в гроб загоню. Ты брось свои идиотские шуточки — давай по делу.
— А это по делу, ты не сомневайся, — проигнорировав грозное предупреждение, заверил Лева. — У меня сейчас напрочь отсутствует желание шутить. Итак, расскажи мне коротенько, как ты развлекался с этой нимфой.
— Быстро раздел, разложил на диване и вдул по самое «не могу», — изложил суть процесса Александр Евгеньевич и, слегка потупившись, добавил:
— Было так здорово, что про все забыл.
— Была, — жестко внес коррективы Лева. — Была юная и нежная. Теперь ее будет вскрывать секатором дядя Леша из Первой градской. Ага… Значит, тебе было очень хорошо. Ты чувствовал себя могучим, налитым дурной силой и… и ты обильно кончил. Извергался, как фонтан. И нечленораздельно верещал от счастья. Да?
— Обильно, — признался Александр Евгеньевич. — До этого три дня с Ириной не баловался — она почему-то не хотела…
— Презервативом пользовался?
— Да ну, какой презерватив? Девочка чистая, с гарантией… Да, без презерватива. Сперма, значит, осталась… Да! Там еще и кровь осталась — не так чтобы много, но вполне достаточно…
— Она оказалась девственницей? — не на шутку заинтересовался Лева. — И где, позвольте спросить, ты ее откопал?
— Я того… — Александр Евгеньевич замялся и отвел взгляд в сторону. — Ну, грубо входил в нее. Не подготовил. Ей больно было. Но не так чтобы очень уж — она терпела… Вот зараза! Сперма, кровь… Получается… Нехорошо получается, да?
— Видишь, ты сам все прекрасно знаешь, — ухмыльнулся Лева. — А кровь на постели — конечно… Дополнительное свидетельство в пользу агрессивного поведения. Короче — чего мы тут время зря теряем?
— Сперма, кровь… это еще не факт! Я хоть и дилетант в этом деле, но знаю — надо же сравнительный анализ делать. А с чем сравнивать?
— Девочка оргазм поимела?
— Не обратил внимания, — Александр Евгеньевич напрягся, пытаясь припомнить детали. — Даже н не знаю… Да нет, вряд ли — ей же больно было. Да какая разница? Сперма в наличии, остальное — ерунда.
— Меня интересует, как она проявляла эмоции, — бесстрастно подсказал Лева. — Задыхалась от страсти, царапалась, кусалась…
— Да ну, какие там эмоции, — решительно отмахнулся Александр Евгеньевич. — Лежала смирненько, как овечка, податливо ойкала и глазки зажмурила. Ждала, когда все кончится. Ничего она там не царапалась — тем более не кусалась.
— А ну-ка, заголись по пояс, — распорядился Лева, не удовлетворившись объяснением шефа.
— Дурак и уши холодные, — раздраженно буркнул Александр Евгеньевич. — Я же тебе сказал — не было ничего такого!
— Я время твоего уламывания вычту из общего зачета, и мы сдадимся властям на полчаса позже, — пригрозил Лева. — Будет у следака козырь в пользу обвинения: почему так долго не шел, «отмазки» готовил?
— Тьфу, зараза! — воскликнул Александр Евгеньевич, стремительно срывая пиджак, рубашку и хватаясь за майку.
— А не надо, — остановил его Лева. — И так видно. Выйди в прихожую, посмотрись в трюмо. Только не ори там — жену перепугаешь.
Александр Евгеньевич никуда не пошел — выворачивая шею, осмотрел свои плечи и присвистнул. С обеих сторон имели место вспухшие борозды царапин с запекшейся кровью. И только сейчас он почувствовал, как саднят эти царапины. До этого все как-то недосуг было: то по башке били, то треволнения разные одолевали.
— Да не было же ничего такого! — удивленно пробормотал Александр Евгеньевич. — Я же тебе говорю…
— Задушили, взяли за ручки, провели коготками по плечикам, — скороговоркой пробормотал Лева. — Нормальные ребята тебя обрабатывали — все предусмотрели.
— Да не дурак, сам знаю. Ты меня еще найди для анализа, — с каким-то вялым ожесточением сказал Александр Евгеньевич, вновь натягивая рубашку. — Работай давай!
— Ты на месте преступления «пальчики» не протирал? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Лева. — Некогда ведь было?
— Некогда, — согласно мотнул головой АЕ. — Какие там пальчики — они уже по лестнице поднимались.
— Ну вот, по экспертно-прикладной части вроде бы все, — Лева взял из «стенки» мобильный телефон. — Теперь по основным событийным моментам… Подскажи-ка телефон Ирининых предков?
Александр Евгеньевич сделал страшные глаза и подался вперед.
— Я делаю три звонка, — поспешно пояснил Лева. — Ирине, тебе домой, в «Апэнддаун». Корректно выясняю состояние твоего алиби. О происшествии ни слова. Сядь спокойно и не мешай.
В течение последующих пяти минут выяснилось примерно следующее:
— Ирина будет дома в начале одиннадцатого. В промежутке между 20.00 и 21.00 два раза звонили какие-то люди, спрашивали Александра Евгеньевича. Один раз подошла мама — ответила, что Александр Евгеньевич отсутствует, второй трубку взяла сама Ирина, сказала, что муж на каком-то совещании, и, не задумываясь, выдала звонарям все, что она о них думает. Что за идиотская привычка беспокоить людей после окончания рабочего дня, да еще в гостях! Послала? Да, послала. Самым беспардонным образом. Это как-то повлияет надела фирмы? Никак? Ну, слава богу. А тогда какого черта ты сюда названиваешь, злополучный сын юриста? (Это Ирина придумала так называть Леву — после небезызвестного выступления господина Жириновского по TV.) Делать больше нечего, или случилось что? Ничего не случилось? Тогда пошел туда же, плешь кучерявая! Названивают тут всякие… — в том же временном промежутке — от 20.00 до 21.00, домой к господину Кочергину звонили аж четыре раза! Первый раз ответил автоговорун, второй и третий взяла трубку домохозяйка Валя, которая на момент первого позвонения пылесосила комнату Сергея, сына, и трели не слышала. Она сообщила, что дома никого нет, хозяйка у родителей, хозяин — не приехал с работы.
А незадолго до 21.00 вернулся из айкидошного клуба Сергей и перед запрыгиванием в ванну успел ответить на четвертый звонок — да, пап с мам отсутствуют, дома — я да Валя;
— а с гриппозным Назаряном в «Апэнддауне» приключилась скверная история. Точнее, не «в», а «возле» — на крылечке, у входа. И теперь-то понятно уж, что она не сама по себе приключилась, а приключили ее нехорошие люди. Но как бы там ни было, факт налицо: у входа толстяк поссорился с какими-то тремя эльканацами (метрдотель, которому звонил Лева, как и большинство москвичей, слабо разбирается в категориальном делении сынов гор и потому не понял, кто это такие были, но ясно одно — ЛКН — лица кавказской национальности) и учинил жуткий скандал с биением и царапанием лиц этих самых лиц. Кто виноват — непонятно. Инцидентище произошел при большом стечении публики, замять скандал не удалось — да и нечасто такое случается в нашем славном заведении… в общем, всех дебоширов увезли в отделение — разбираться. Нет-нет, господин Назарян — уважаемый человек, потому в «клоповнике» его не повезли, поехал на своей машине, а к нему сел милицейский старлей. И еще господин Назарян просил позвонить на мобильник Александру Евгеньевичу и предупредить о случившемся. Звонили, никто не отвечал. Во сколько случилось? Да где-то без пятнадцати восемь — как раз в это время г-н Назарян и приблизился к «Апэнддауну»:..