Кровник смотрящего
Шрифт:
— Что так?
— А не поймешь, что это за война была. Ни колючей проволоки тебе, ни укреплений… — Махнув рукой, он добавил в сердцах: — Окопов тоже не было никаких. Передовой линии тоже нет! Вот болота были. Много болот! Финны будто черти через них переползали и всегда были там, где мы их не ждали! Все они охотники, хорошо знают лес, прирожденные лыжники. Так что за ними тоже особенно не побегаешь. Все против нас было! Одеты мы были тоже кое-как. А у них снабжение хорошее, одежда подобающая. Если нужна, предположим, эвакуация, так их гидропланы прямо с озера забирали. Умели воевать, черти! Отстреляются себе, и фырк в небо!
— А как же зимой?
— А так же, как и летом, — с озер улетали! Приделают лыжи к самолетам и садятся. Показали нам финские снайперы кузькину мать! Я как вспомню об этих «финских кукушках», так меня просто оторопь берет! — зябко поежился старик. — С одним из них я уже после войны повстречался.
— Каким же образом?
— В рамках российско-финской дружбы! — весело рассмеялся старик. — Так с чем ты пришел?
Чертанов был уверен, что дед уже подозревает о их предстоящем разговоре. Возможно, именно поэтому он завел разговор о снайпере. Он уже давно обратил внимание на то, что старик обладал повышенной экстрасенсорикой, а если к этому еще добавить его необыкновенную наблюдательность и восприимчивость, то можно сделать вывод о том, что тот был некогда первоклассным бойцом.
Чертанов был уверен, что благодаря обостренному восприятию старый диверсант сумел пробраться в его астральное сознание и прочитать затаенные мысли. А если и помалкивал, так только от деликатности.
И Чертанов отважился:
— В последние несколько месяцев с расстояния почти в километр было убито четыре человека… — Он посмотрел на деда, но тот оставался невозмутим. — Мы подозреваем, что стрелял очень опытный снайпер. Насколько нам известно, он не сделал ни одного промаха.
— Откуда же он стрелял? — по-деловому задал вопрос дед Афанасий.
Козья ножка была докурена. Огонек, подобравшись к желтоватым пальцам, как-то сам собой угас. Чертанов обратил внимание еще на одну особенность в поведении деда: тот никогда не выбрасывал окурки, а предпочитал присыпать их землей. Только сейчас Михаил понял, что привычку эту он тоже принес из далекой войны, где любая небрежность могла стоить жизни.
Не поленившись, старик поднялся с колоды и, взяв лопату, присыпал окурок. После чего удовлетворенно опустился на прежнее место.
— По-разному. Но, как правило, откуда-нибудь с высокого здания, — отвечал Чертанов.
— А какова будет высота? — вновь поинтересовался дед.
— Да метров под шестьдесят будет!
— Ого! — уважительно протянул старик. — И ты утверждаешь, что он ни разу не промахнулся?
— Насколько мне известно, ни разу!
— Хороший стрелок, — сдержанно похвалил дед. — Знаешь, сколько нужно сделать поправок, чтобы с такого расстояния попасть в цель?
— Сколько же?
— Не менее десяти! — воодушевленно воскликнул дед. — Часто снайперу отводится на это всего лишь доли секунды. Но даже этих поправок недостаточно, нужно иметь хорошее оружие, а кроме того, необычайную интуицию на верный выстрел. Таких людей за свою жизнь я встретил только трех. А снайперов я повидал предостаточно, — уверил старик. — А из чего он стрелял?
— Сначала из мосинской трехлинейки, потом из австрийской винтовки «SSG 69» и из винтореза.
— О! — уважительно протянул старик. — Он неплохо разбирается в оружии. Австрияки и немцы всегда славились хорошими стволами. Но такой снайпер и из карабина может стрелять, все равно не промахнется! Да-а, снайпер хорош! Вот смотри, сколько всего нужно, чтобы угодить в цель… Рассчитать правильно расстояние, — принялся старик загибать пальцы. — Еще учесть силу ветра. Это два! А в городе ты знаешь, каково стрелять? Сначала ветер дует в одну сторону, потом может повернуть в противоположную. — Тысяча метров дистанция серьезная, — щелкнул языком старик. — Поднялась температура воздуха на пару градусов, сопротивление воздуха уменьшилось, и пуля уже имеет совершенно другую траекторию. Три, — вновь загнул палец старик. — Облака затянули небо, влажность увеличилась, а вместе с этим возросло сопротивление. — Старик опять загнул палец. — Четыре! Пуля всегда вращается слева направо и склоняется только в правую сторону. Об этом тоже не следует забывать. Пять! — загнул он большой палец на левой руке. — Опять нужно сделать поправочку. Значит, ты говоришь, что он стрелял с такого расстояния четырежды и ни разу не промахнулся?
— Мы знаем только о четырех выстрелах, — уточнил Чертанов. — Но наверняка их было значительно больше.
— Силен! — еще раз уважительно протянул дед Афанасий, покачав головой. — И значит, все время точно в голову?
— Да. Точнее, в переносицу. Между глаз.
— Хм… Если бы один такой выстрел, то можно было бы списать его на случайность. Но когда их четыре, то о случайности говорить не приходится. Ты мне не откажешь в просьбе? — елейным голоском вдруг протянул старик.
— Постараюсь, — пожал плечами Чертанов. — А в чем дело?
— Как только ты его сцапаешь, позови меня. Уж очень хотелось бы на него взглянуть.
Михаил невольно улыбнулся. Неизвестный стрелок вызвал у деда профессиональную зависть. Не каждому дано попасть в цель с расстояния почти в километр.
— Покажу, — пообещал Чертанов.
— Я вот что подумал. На своем веку я достаточно повидал снайперов, — махнул дед рукой. — Самые лучшие среди них всегда были финские «кукушки». Почти никогда не промахивались. Но стреляли они в основном с расстояния метров триста-четыреста. А с расстояния в триста метров и поправок-то не нужно делать. Знай только нажимай себе на курок. Главный козырь финских снайперов — это внезапность! Никогда не знаешь, с какой именно стороны они объявятся. Окружат, к примеру, обоз и, пока всех не перестреляют, не уйдут. Среди них особенно один отличался. Его называли Филин.
— Почему?
— Потому что умел кричать, как филин. Если услышишь его уханье, значит, жди беды! А потом, видел он ночью отлично, как сова! Охотился он чаще всего на командиров и генералитет. Просто так не часто рисковал. Уж и не знаю, откуда он получал о них информацию, но только едва успеет появиться в расположении части какой-нибудь генерал, а он уже об этом знает. Подстережет его где-нибудь и обязательно пристрелит. До сих пор не знаю, как это ему удавалось. А ведь знаков различия никто из них не носил. И вот передо мной поставили задачу снять этого снайпера…
— Как же ты его нашел?
— А ты не перебивай, послушай. Он всегда стрелял вот сюда, — старик ткнул себя в переносицу. — Если хочешь, такой выстрел был его визитной карточкой. Вот я и смотрел, где встречалось такое попадание. Перебирался за ним с одного места на другое. А он пальнет и снова по-быстрому уходит.
— Так ты его все-таки подстрелил?
— Сумел.
— Как же тебе это удалось?
— Ты слушай дальше! Была разработана целая операция по его обезвреживанию. Через наших людей на финскую сторону был заброшен слушок, что скоро к нам должен прибыть командарм. И действительно, тут же этот снайпер объявился на нашем участке. Да еще как объявился! Полевая кухня прибыла к расположению, и, как только бойцы стали к ней подтягиваться, он их всех и перестрелял.