Кровник смотрящего
Шрифт:
— А где будете вы?
Старик мелко расхохотался:
— Хе-хе-хе! Не переживай, я буду находиться с той стороны, — кивнул он на соседний утес, острым углом вклинивающийся в залив. — А теперь пойдем, я подберу тебе подходящую винтовку. У меня здесь неподалеку целый склад.
Достаточно было пообщаться со стариком всего лишь несколько часов, чтобы понять — в стрелковом деле он превзошел всех. Иоки Симо, подобно опытному гроссмейстеру, способен был прочувствовать ситуацию на несколько шагов вперед. Что ж, более ничего не оставалось, как вверить свою судьбу его интуиции.
Как это часто бывает рядом с большой водой, ночь наступила стремительно. Еще каких-то несколько минут назад воды Ботнического залива переливались красными бликами от заходящего солнца, а потом свет разом погас, погрузив землю во мрак.
Под ложечкой у Чертанова слегка засосало. Нервы! Предчувствие настоящего поединка, столь знакомое каждому снайперу. Именно такое состояние заставляет мобилизоваться, именно оно делает руку тверже, а глаз зорче.
Ельник, черневший на утесе, теперь выглядел как-то зловеще. Эдакое прибежище языческих духов. И поди тут разберись — не то кричит ночная птица, не то из дремучей чащи на охоту вышел лешак.
Чертанов прикрыл веки, помассировал кончиками пальцев глазные яблоки. Почувствовал, как к глазам прилила кровь. Сейчас он должен был видеть не в пример лучше прежнего.
Разомкнув веки, он с удивлением обнаружил, что дом старика горит. Михаил невольно укорил себя: «Вот что значит отвлечься всего лишь на одну минуту. Скорее всего, стреляли бронебойно-зажигательными пулями. Через десять минут от дома останутся только тлеющие головешки».
Чертанов осмотрел возможный сектор стрельбы. Ночное пространство в инфракрасном объективе выглядело зеленым, а оттого казалось еще более зловещим.
С грохотом провалилась кровля дома, брызнув во все стороны снопами искр. На какую-то секунду пламя сумело отвоевать у ночи значительную часть пространства, после чего немедленно сомкнулось, погрузив лес, утес и даже догорающий сруб в еще большую темноту.
Вдруг на опушке леса шевельнулся куст. Ветра не было, а зверь ходит куда более осторожно, значит — человек.
Прошло не менее минуты, прежде чем Чертанов вновь увидел, как шевельнулся куст и человек в маскхалате пошел к дому.
— Отчаянный, — коротко оценил поступок снайпера Чертанов. — Интересно, куда же он направился? — проводил он его прицелом. — Ага, хочет убедиться, а не придется ли воевать с призраками.
Стараясь держаться в тени, стрелок уверенно направился к догорающему дому. Кажется, он уверовал в собственную неуязвимость. Подобная самонадеянность многим стоила жизни. Он подошел к догорающему дому, немного постоял, для чего-то нагнулся. В какой-то момент Чертанову даже показалось, что он захочет прикурить сигаретку от пепелища. Нет, не случилось, подошедший сделал еще несколько шагов.
Вот он поднял левую руку, видно, давая понять тем, кто засел в засаде, что все в порядке. А теперь пора действовать! С некоторым волнением Михаил прислушался к своим внутренним ощущениям. Но внутри него царило абсолютное безмолвие. Не отыскалось ничего, что хотя бы отдаленно напоминало жалость. Сознание хладнокровно зафиксировало: еще одна мишень.
И все!
Чертанов старался всегда стрелять в верхнюю часть черепа. Именно здесь располагался средний мозг, отвечающий за двигательные рефлексы. После того как пуля перемешает мозг с осколками черепа, человек мгновенно упадет на землю, даже не осознав собственную кончину. В этом, по мнению Чертанова, заключалась некоторая гуманность по отношению к поверженному врагу.
Отыскав в перекрестье лоб неизвестного, Чертанов нажал на спуск и увидел, как череп брызнул мельчайшими осколками и тотчас противник, выпустив из рук винтовку, рухнул.
А теперь вниз! В укрытие!
Ухватившись за канат, он ловко соскользнул вниз, понимая, что за стволом могучего дерева он будет совершенно невидим. Ступив на землю, Михаил открыл люк и спрыгнул в блиндаж, выложенный в три наката могучими бревнами. Если бы Сержант надумал провести артиллерийскую обработку, то убежище выдержало бы и тяжелые снаряды.
И тотчас застрекотал пулемет. По суховатым звукам Чертанов уверенно определил, что стреляли из бельгийского «миними». Весьма надежная штуковина.
На какое-то время стрельба прекратилась, потом возобновилась вновь, и теперь пули стучали совсем рядом с блиндажом. Где-то метрах в двух зарылась в землю короткая очередь, и все стихло. Нетрудно представить, что бы с ним стало, если бы он задержался хотя бы на полминуты. После таких убойных очередей в живых обычно не остаются.
Пора вылезать, наверняка объявятся желающие поглазеть на покойника.
Чертанов приподнял люк и быстро выбрался на поверхность. Осмотревшись, ловко забрался снова на дерево. Так оно и есть, к дереву приближалась темная фигура. Неизвестный был столь же беспечен, как и его предшественник. Где-то его можно понять — такой ураганный огонь способен уничтожить даже стадо слонов.
Прицелившись, Чертанов выстрелил. Увидел, что попал, и тотчас опять скользнул по канату. Открыл люк, не задерживаясь, прыгнул вниз.
Ответа он дождался тотчас, едва закрыл за собой люк. Весомо и тяжело забарабанил крупнокалиберный пулемет. «Обрабатывают ель, стоящую рядом, — определил Чертанов. — Вот сейчас в игру должен вступить Иоки Симо. Сначала он расстреляет тех, кто находится за пулеметом, а уже потом уничтожит и самого стрелка».
Очереди были длинными и, казалось, никогда не смолкнут. Но они оборвались так же неожиданно, как и начались.
Все! Великий Иоки Симо сказал свое слово. Выждав еще несколько минут, Михаил приподнял люк и огляделся. Повсюду валялись срезанные пулеметными очередями ветки. Впереди — просвет. На этом месте стоял куст можжевельника, ему тоже не повезло. Выбравшись из блиндажа, Чертанов увидел, что верхушка ели обломана и ее острый конец, слегка согнувшись, упирался в землю. Чертанов посмотрел на часы. Пора уходить. В костюме «гиллес» он был почти неразличим среди кустов и деревьев. Важно только не делать резких движений, именно они в первую очередь выдают снайпера. Если идти неторопливым шагом, то до озера можно будет добраться минут за сорок. Как раз то, что нужно.