Кровник смотрящего
Шрифт:
Валентина присела рядом и налила себе чашку чаю.
— Хочу тебя порадовать, кажется, я нашла достойную работу.
— И когда же выходишь?
— Уже на следующей неделе. Но, к сожалению, это будет связано с командировками. Ты не заведешь себе какую-нибудь проказницу в мое отсутствие?
Поначалу для Чертанова было большой загадкой, что именно их объединяет. Взгляды на жизнь, вкусы, предпочтения — все разное! И разговаривали они, казалось, для того, чтобы разругаться в следующую минуту. И, лишь прожив с Валентиной некоторое время, он осознал — двуспальная кровать! Секс с лихвой
Валентина любила экспериментировать, а потому любовью они занимались едва ли не в каждую свободную минуту, а если прогуливались на улице, то не пропускали ни одного уединенного уголка. Провоцируя, Валентина могла неожиданно возбудить его в людном месте лишь одним своим прикосновением. И Чертанов едва сдерживался, чтобы не сорвать с нее платье прямо на глазах у многочисленных прохожих.
Женщины, по мнению Чертанова, делились на три типа: на тех, с кем можно провести ночь и позабыть о своем мимолетном увлечении уже на следующий день; на тех, с которыми можно было заниматься любовью длительное время и после взаимного охлаждения остаться друзьями; и на тех, что не напрягают тебя своими проблемами и к которым можно прийти, чтобы отдохнуть душой, зная, что тебе будет предложена не только стопка водки, но и аппетитное тело. А затем можно расстаться вновь, чтобы впоследствии спариться безо всяких взаимных упреков.
Нужно жить просто, стараться не загромождать сознание всякими ненужными проблемами и не переставать радоваться малейшим проявлениям бытия.
Валентина не подходила ни под один из этих типов. Точнее, в ней было понемногу от каждого из них. Получилось нечто смешанное. В результате подобного синтеза выкристаллизовывался новый тип, о котором Михаил не подозревал раньше.
Про многих женщин можно сказать, что, мол, не прочь бы позаниматься с ней любовью. Приласкать ее где-нибудь в темном уголке, а то и просто покувыркаться на широкой кровати. Но для Валентины не подходило ни одно из этих определений.
Ее просто хотелось отодрать! Не заниматься с ней любовью, а именно отодрать! Совсем не потому, что она вела себя вульгарно или как-то давала повод к такому обращению. Скорее наоборот, на людях она была необыкновенно скромной, что выгодно отличало ее от большинства женщин. Очень мило опускала глаза, когда чувствовала мужское внимание. Но вместе с тем от всего ее облика веяло сексуальностью такой невиданной силы, что порой казалось, это могло сшибить с ног.
А потому в воображении Чертанов представлял ее в самых соблазнительных позах.
— И что это за работа? — поинтересовался Чертанов.
Он постарался придать своему голосу некоторое участие. Но в действительности его не интересовала ни ее предстоящая работа, ни тем более ее досуг. Единственное, что волновало Чертанова в Валентине сейчас, так это ее крепкое тело, которое хотелось мять двадцать четыре часа в сутки.
— Я буду работать в офисе, — пожав плечами, сказала Валя. — Буду заниматься какими-то бумагами. Меня это вполне устраивает, надо же как-то определяться.
Чертанова все это время не покидало ощущение, что ему уже приходилось слышать подобные интонации задолго до знакомства с Валентиной. Вот только он никак не мог вспомнить, при каких именно обстоятельствах это произошло. Да и встреча с Валентиной после некоторого проведенного им анализа не казалась ему теперь событием случайным. Как правило, с работы он возвращался примерно одним и тем же маршрутом, в одно и то же время, и подкараулить его, чтобы завести беседу, было нетрудным делом, тем более если найдется подходящий предлог. Да и как отказать в знакомстве такой симпатичной девушке, как Валентина!
Остается логичный вопрос: «Зачем ей это было нужно?»
Однажды Чертанов даже попросил своего знакомого психолога Владимира Васильевича Барсукова погрузить его в гипнотический сон, чтобы в таком состоянии ответить на некоторые интересующие его вопросы. Когда же состоялось пробуждение, то Михаил увидел задумчивое лицо психолога.
— Что скажешь, Владимир Васильевич? — с надеждой спросил Чертанов.
— Ты воевал в Чечне? — неожиданно спросил Барсуков. И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ты мне никогда не рассказывал об этом.
О том, что Михаил несколько раз был в командировке в Чечне, знал лишь очень ограниченный круг людей. Уж слишком специфическая у него была там миссия.
Отпираться было глупо. Чертанов натянуто улыбнулся и ответил почти весело:
— Так же как и все. Девяносто дней. Очень короткая командировка.
Доктор как-то странно посмотрел на Михаила, но уточнять ничего не стал.
— Тут вот какое дело выплывает, — после некоторой паузы сказал он. — Ты говорил о том, что ты снайпер. И что тебе нужно обязательно уничтожить женщину-снайпера, «черную косынку», которая вас буквально достала. Много людей положила. Вот только как ее искать, никто из вашей группы не знает. Ты просил у кого-то помощи.
Чертанов невольно сглотнул возникший в горле ком. Он уже пожалел об эксперименте. Кто же мог предположить, что у него полетят все внутренние барьеры и доктор сумеет вывернуть его душу наизнанку?
Четко выговаривая каждое слово, Чертанов твердо сказал, глядя врачу в глаза:
— Знаешь что, я никогда не был снайпером. Я не был в Чечне. Договорились?
Барсуков понимающе кивнул:
— Да, конечно же. Не был… Просто я ошибся. Наша методика может давать некоторые сбои. — Взгляд его невольно вильнул куда-то в угол кабинета.
И вот сейчас, когда Валентина заговорила, Чертанов внезапно вспомнил тот самый голос, слегка искаженный мембранами наушников, который однажды он услышал в Чечне. Голос неизвестной женщины засел где-то глубоко в ячейках его памяти и не желал уходить.
Вспомнился и групповой снимок, который ему показал Иоки Симо. Среди группы снайперов он тогда увидел женщину, которая очень напоминала Валентину.
Валентина удивленно посмотрела на Чертанова.
— Почему ты на меня так смотришь?