Кровное дело шевалье
Шрифт:
— Что ж, слушай. Как только ты уехал, все сразу увидели, что мадемуазель де Пьенн невысоко ценит твою любовь…
— Кто он? Кто?
— Подожди… Возможно, она любила того мужчину и раньше, когда ты еще был здесь. Возможно, ты привлек ее внимание исключительно благодаря своему титулу и богатству, ведь ты же старший сын и наследник! Да, скорее всего, так оно и было… Я абсолютно уверен: Жанна де Пьенн имела любовника, а ты, Франсуа, оказался лишь вторым.
— Продолжай! — прохрипел Франсуа.
— Как хочешь, — пожал плечами Анри. — Ты отправился в армию, а встречи любовников продолжались. Теперь им ничто не мешало. Жанна получила громкий титул, стала богатой… Муж уехал, и любовник был счастлив. Одна восхитительная ночь сменяла другую… Но этому мужчине небезразлична честь рода Монморанси; он уже насытил свою страсть и, узнав, что ты возвращаешься, он не пожелал бесчестить твое имя и вышвырнул распутницу на улицу.
У Франсуа потемнело в глазах, он почувствовал, что летит в бездонную пропасть. Несчастный дико глянул на брата… А тот, упиваясь своей ненавистью, закончил:
— Разве тебе еще не ясно, кто был любовником твоей жены? Этот человек перед тобой. Да, это я, Анри де Монморанси!
VII
ПАРДАЛЬЯН
Анри де Монморанси не лгал, когда говорил Жанне, что ее дочери угрожает смерть. Лоизу, и правда, похитил его сообщник, и по знаку своего господина он не колеблясь прикончил бы ребенка.
Имя этого человека было Пардальян, — вернее сказать, шевалье де Пардальян. Уроженец Арманьяка, он происходил из знатного тамошнего рода. С двенадцатого века его предки владели поместьем Гондрен близ Кондома. Старшая ветвь Пардальянов дала Франции немало людей, вошедших в историю страны: это, например, прославленная мадам де Монтеспан и герцог д'Антен, чьим именем названа одна из парижских улиц; отпрыски этого семейства — родственники де Комменжам.
Представители же младшей ветви вели жизнь бедную и тихую. Денег у них не было никогда, а вот насчет тишины и покоя… Что ж, скоро мы расскажем нашим терпеливым читателям о поразительно яркой и почти невероятной судьбе, выпавшей на долю человека, образ которого мы спешим запечатлеть на этих страницах.
Шевалье де Пардальян уже достиг своего пятидесятилетия. Старый солдат, прошедший огонь и воду, он относился к числу тех беспутных и грозных наемников, что шатались в поисках приключений и наживы по всей Европе, ища полководца, готового побольше заплатить им за службу…
Коннетабль Монморанси столкнулся с Пардальяном у Лектура во время военной кампании в Арманьяке. Постаревшему вояке приходилось тогда туго: здоровье его пошатнулось, денег, по обыкновению, не было, одежда обветшала. Коннетабля восхитила храбрость ветерана и привело в восторг умение шевалье владеть шпагой.
И Пардальян стал служить господам де Монморанси — сначала отцу, а потом его сыну, Анри.
После того, как коннетабль и Франсуа отправились в военные походы, шевалье де Пардальян получил приказ охранять владения своих хозяев. Анри быстро сообразил, что ему может понадобиться безграничная верность старого вояки; целый год он обходился с Пардальяном приветливо и ласково, не скупился на подарки и сделал его наконец своим доверенным слугой. Пардальян боготворил молодого господина и не задумываясь отдал бы за него жизнь.
И вот однажды старый шевалье, как и все обитатели замка, услышал о возвращении Франсуа де Монморанси.
А на другой день Анри описал Пардальяну домик кормилицы и приказал украсть Лоизу. Через час бедная крошка была уже в руках верного слуги.
Тут же Пардальян получил следующий приказ. Он был не очень-то по душе старому рубаке, но Анри поспешно протянул шевалье прекрасный бриллиантовый перстень: такова была плата за страшное преступление — убийство невинного младенца.
Потом Анри де Монморанси отправился в домик кормилицы, чтобы встретиться там с Жанной, а Пардальян, притаившись неподалеку, не сводил глаз с окна, ожидая ужасного сигнала…
Шевалье видел, как к домику примчался Франсуа… Подобравшись к окну, он взволнованно следил за тем, что происходило в комнате… Дитя доверчиво заснуло у него на руках, а он замер, готовый к трагической развязке…
Увидев наконец, что братья покидают убогое жилище кормилицы, старик с облегчением перевел дух и возблагодарил Бога: Господь не допустил гибели беззащитного создания! И заспешив прочь, Пардальян прошептал:
— Счастье, что все так закончилось, ведь я не решился бы убить эту малютку и пришлось бы мне прятаться от ярости Монморанси… Нет, не те уж мои года — бегать от господского гнева! Эй, юная дама, покажи-ка, как ты улыбаешься! Другой-то приказ я выполню — почему ж нет? Мне велено, чтобы малышка пожила у меня пару месяцев, так разве я против?!
И старик, осторожно прикрыв девочку полой плаща, заторопился к своему крохотному домику, который стоял рядом с величественной башней огромного замка. Завидев отца, из домика выскочил пятилетний сын Пардальяна.
— Гляди-ка, Жан, — крикнул ему старик, — я несу тебе маленькую сестричку!
И они вошли в полупустую комнату, где у очага сидела за прялкой древняя старуха.
— Эй, Матюрина! — сказал Пардальян служанке. — Напои крошку молоком да смотри не вздумай болтать о том, что она здесь!
Старуха заверила Пардальяна, что будет нема как рыба, и захлопотала над младенцем: покормила, укутала, укачала… А мальчик все это время не сводил с малышки глаз, в которых светился живой ум и горело любопытство.
Как мы уже говорили, этот парнишка, резвый и проворный, словно котенок, приходился сыном старому рубаке. Тот вообще-то жил в замке, чтобы всегда быть под рукой у своих хозяев, но то и дело забегал в домик проведать Жана. Как мальчонка появился на свет? Сердце какой женщины пленил закаленный в боях ветеран? Это для всех оставалось тайной…
Пардальян опустился в продавленное кресло, и Жан тут же забрался к нему на колени. Отец растроганно глядел на сына… Но мальчик вскоре спрыгнул на пол и заспешил к своей постельке, где мирно посапывал младенец. Осторожно взяв его на руки, Жан залюбовался прелестным созданием.
— Какая же она красивая! — невольно воскликнул мальчик.
Отец сердито покачал головой. Он вспомнил о матери этой крошки. Бедняжка!.. Он и сам, наверное, сошел бы с ума, если бы похитили его сына.