Кровный долг

Майлз Рори

Отбросив подозрения, я впускаю ее.

На ее лице застыла широкая улыбка, и она смотрит на меня, ее губы нахмурились. Она машет рукой перед моим телом.

— Это не лицо человека, который переспал. Если ты не ушла с каким-то красавчиком, куда ты пошла?

Я ловлю телефон, который она мне бросает.

— Спасибо. — говорю я телефону и втягиваю ее внутрь.

— Я собиралась войти, блин, — Она перекидывает свои медовые светлые волосы через плечо и приподнимает бровь. — Почему ты оставила меня?

Решение не рассказывать Лекси

о драке и моем последующем убийстве волка не имеет ничего общего с доверием — я доверяю ей безоговорочно — это больше связано с тем, что я не испытываю ни капли раскаяния из-за того, что убила кого-то. Я знаю, что это была самооборона, но нормальные люди чувствуют себя более потрясенными.

Они плачут.

Я не плакала, когда взобралась по пожарной лестнице и проскользнула в окно гостиной.

Время исповеди? Я смеялась.

Вчера вечером я упала на диван и разразилась приступом смеха, пока у меня не заболел живот, и я не осознала, что вся в крови, а затем встала, чтобы принять душ.

Я даже попросила химчистку забрать кожаное платье (после того, как я его вытерла), чтобы почистить его.

Что за человек так поступает?

Вот почему я пока держу в секрете этот психопатический и, возможно, социопатический эпизод. Возможно, раскаяние придет позже.

Лекси воспринимает мое молчание как нечто значимое, и я вижу, как ее ум работает, гоняясь за своими мыслями, пока она не говорит:

— Кевин — засранец.

Я киваю и иду за мороженым из морозилки. Лекси берет две ложки с моей чистой полки для посуды и следует за мной в гостиную. Она даже не спрашивает, хочу ли я мороженое в десять утра.

Сажусь на диван и открываю контейнер, сжимаю губы и пытаясь выдавить из себя что-нибудь. Она ждет срыва. Расставания требуют мороженого, но из-за всего, что произошло прошлой ночью, я не в состоянии справиться с болью, которую испытывает мое сердце из-за предательства Кевина.

Все, о чем я могу думать, это то, что я сертифицированный социопат категории А. Или, может быть, псих. Я плачу, когда показывают грустную рекламу собак, так что я не полная уродка, верно?

Лекси опускает ложку в мороженое Moose Tracks и вздыхает.

— Ты заслуживаешь большего, чем этот засранец, понимаешь?

— Да. — бормочу я. Мороженое тает на языке, но его вкус не впечатляет меня так, как обычно. У меня в желудке слишком много узлов из-за возможного заключения в тюрьму.

Да, я придурок. Меня больше беспокоит тюремное заключение, чем убийство человека.

Лекси задержится здесь еще на некоторое время. Когда она идет в ванную, я тороплюсь и заглядываю через жалюзи. Я не нахожу полицейских, но мой взгляд останавливается на гладком убитом внедорожнике с черной тонировкой стекол, ониксовыми дисками и темными тонированными фарами. Я прикусываю губу.

Я никогда раньше не видела эту машину. Ни у кого из моих соседей нет чего-то такого хорошего. Я не думаю, что полицейские ездят на поездках стоимостью в сотни тысяч долларов.

Нет.

Эта машина для кого-то важного.

Важнее меня. Вот почему для меня это ни в коем случае не может быть здесь. Точно нет.

— На что ты смотришь? — спрашивает Лекси.

Отвернувшись от окна и ударившись о стену, я держусь за грудь.

— Господи, Лекс, ты меня напугала до чертиков.

Она хихикает и приближается. Я начинаю говорить ей не смотреть, но понимаю, что это прозвучит безумно. Ее глаза расширяются, когда она видит машину.

— Вау. Ты знаешь, насколько дорогой этот внедорожник? — Ее голубые глаза метнулись на меня, а рот приоткрылся.

Я киваю.

— Действительно дорого.

Лекси фыркает.

— Действительно, очень дорого. Примерно сто пятьдесят тысяч, Деми.

У меня перехватывает горло, когда я сглатываю.

— Святое дерьмо.

Она отпускает жалюзи и осматривает мою квартиру.

— Я должна идти. Экзамены на следующей неделе, так что мне нужно уделить немного времени учебе. С тобой все будет в порядке?

Я улыбаюсь.

— Со мной все будет в порядке, Лекси. Спасибо, что пришла.

Я обнимаю ее, и она прижимает меня в ответ.

— Я так рада, что ты мой друг, Деми.

Растворяясь в ее объятиях, я чувствую, как мои глаза слезятся.

Может ли это быть тот срыв, которого я ждала?

Лекси отступает и грубо похлопывает меня по щеке.

— Выше нос, лютик. Я позвоню тебе завтра.

Слезы никогда не текут, и как только Лекси уходит, я крадусь обратно к окну, как какой-то параноик-наркоман. Когда я проверяю, я вижу, что машины нет. Я вздыхаю и ударяюсь головой о стену.

— Ты чудачка, Деми. — говорю я себе.

После еще нескольких часов, проведенных взаперти в квартире, я делаю заказ на китайскую еду, поскольку Кевин забрал мою вчера, и сажусь в машину, чтобы забрать ее. Сейчас полпятого дня, но, к счастью, мне удалось найти место для парковки в квартале от маленького ресторанчика.

Жизнь в центре Сан-Франциско имеет свои преимущества. Отличная еда, потрясающая ночная жизнь и множество магазинов. Сейчас весь этот бетон и жизнь душат. У меня мурашки по коже, когда я оглядываюсь вокруг. Здесь так много людей.

Паранойя просачивается в мою кровь, и мне приходится заставить себя перестать ждать, пока появятся полицейские и заберут меня.

— Все в порядке. — говорю я, прежде чем выйти из машины.

Мужчина мчится прямо ко мне, когда я выхожу на тротуар. Он выдергивает у меня из руки сумочку.

— Эй, верни это.

Проходящие мимо люди смотрят, но ничего не делают, чтобы помешать этому мужчине забрать мою сумочку.

Черт побери.

Почему Вселенная меня ненавидит?

Все, что я хочу, это немного апельсиновой курицы, это слишком много?