Кровью и жизнью
Шрифт:
Я молча плелась за невольной жертвой моих заблуждений и пыталась осмыслить им сказанное. Карты.. так очевидно... Демонова кочерыжка, Эмма, меньше надо читать всяких дурацких романов и больше думать своей головой. Но, вообще, «братец» мой, все равно, выходит тот еще прохвост. Карты и дар менталиста... да уж.
У магов вообще ограничений больше, чем у простых людей. Больше сила — больше контроль, все справедливо. Менталистов и эмпатов это касается в первую очередь. Им нельзя использовать свой дар на людях (без соответствующего разрешения), пить спиртное, а также играть в азартные игры. И если запрет на горячительные напитки защищает разум окружающих, то последнее табу бережет исключительно их кошельки. Слишком
— Жулик, — буркнула я себе под нос, но Диксон услышал.
— Отрадно видеть, что я расту в твоих глазах. Несколько мгновений назад меня вообще считали невесть кем.
— А надо было сразу сознаваться в своих грехах, чтоб не приписывали чужих.
Молодой маг остановился, убедился, что поблизости от нас нет любопытных ушей и лишь потом продолжил нашу перепалку.
— В чем я должен был сразу тебе признаться? В том что не слишком чист на руку? Так я вне закона по самому факту моего рождения. Да, я занимаюсь время от времени сомнительными делишками, но, повторяю, тебе это никак не угрожает, — голос его был спокоен, слишком спокоен для того, кому слова даются легко. Наверное, если бы он кричал или злился или сыпал едкими остротами, я бы принялась с ним спорить, но эта сдержанная речь меня обезоружила. И правда, кто знает, что бы я сама делала в такой ситуации.
— А там, в синематографе, эта Мусечка?.. — после недолгого молчания решилась все-таки спросить.
Эверт озорно улыбнулся, и напряжение, ясно ощущавшееся между нами, неожиданно пропало. Словно тучи разошлись, и в просвете между ними показался первый лучик солнца. Не улыбнуться в ответ было совершенно не возможно.
— О, эту мэм я еще не скоро позабуду, — он неспешно продолжил путь, увлекая меня за собой. — Ее очередной супруг (перешедший в разряд бывших из-за шашней с молоденькими барышнями), подарил ей фамильный гарнитур своей мамаши. После развода он захотел его вернуть, но Мусенька, не будь дурой, еще раньше подняла скандал, и заявила, что он этот гарнитур у нее выкрал, а теперь хочет отсудить у нее побольше денег. В итоге он нанял меня, чтобы я разузнал, где же «эта бессердечная женщина» прячет драгоценности. Так как мэм особенно благоволила к щеголеватым вертихвостам, пришлось в такого вот и вырядиться .. Думал, как обычно, посижу, дам даме выговориться, наведу на нужные мысли, покопаюсь в голове аккуратно. Кто ж знал, что этот хлыщ так придется Мусеньке по сердцу, что она вывесит изумрудный гарнитур прямо на витрину (Диксон изобразил руками пышний дамский бюст) и рванет в атаку! Пришлось срочно отправить весточку заказчику и держать оборону — в синематографе, потом в ресторации, пока туда совершенно случайно не зашел ее «крайний муж» в компании с полицейским.
Под конец рассказа уже я искренне смеялась, так живо описывал все молодой маг.
— А наша встреча там... — я вспомнила «Жоню» и снова покатилась со смеху.
— Да уж.. тут я был очень близок к провалу.
Уже позже, когда мы согревались бодрящим отваром у толстушки Пэм, наш разговор вернулся к Марисе.
— Пообщайся с ней поближе, она стоит того. И не переживай, ко мне у нее исключительно приятельский, да еще, пожалуй, материнский интерес.
Разглядев озадаченное выражение на моем лице, Диксон пояснил.
— У нее сын лет на пять меня старше. Офицер, служит где-то на южной границе. Вот она и берет под крыло.. кого попало,— последняя фраза кольнула иглой, обдала неожиданно прорвавшейся болью...или это только показалось?
— Не пора ли нам отведать знаменитых пирогов?
В гостиницу мы вернулись, когда уже начинало темнеть. Исходившие вдоль и поперек весь Старый Город и все побережье Нового. Первый раз вечерние часы в «Трех праведниках» я провела не спрятавшись ото всех в своей комнате, а внизу, вместе с Марисой, слушая забавные и удивительно теплые истории о ее прошлом, об ушедшем муже, о сыне и маленькой внучке, названной в честь бабушки.
Не удивительно, что спать я ложилась в мирном и светлом настроении. Только где-то глубоко внутри билась беспокойная жилка. Но, может, так всегда бывает, если приходится скрываться. Спала я мирно и безмятежно. Даже вновь повторяющийся сон, где Рид пил из чаши и произносил клятву, не привел меня в смятение. Я даже не удивилась, что в этот раз четко слышу его слова «Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь защищать и оберегать» .. и, кивнув, поплыла дальше в сонную тягучую, дарующую отдых темноту.
Глава 17
На следующее утро после завтрака Мариса утащила меня в свой кабинет — показать карточки красавца сына и малышки Рисы. В кабинете царил творческий беспорядок: стопки неразобранных бумаг засыпали стол так, что столешницы почти не было видно. Пока я листала альбом с карточками под развернутые комментарии хозяйки кабинета, сама она пыталась навести на столе хоть какое-то подобие порядка. С портретов на меня смотрел молодой светловолосый мужчина в форме. Серьезностью взгляда и узкими правильными чертами лица он живо напомнил мне Лестера. Рядом изображена была красивая девушка с модной короткой стрижкой, держащая на руках малышку со смешными косичками.
— .. и рыжая. Все Шепарды женились на рыжих женщинах. Моя свекровь была рыжей, я вот, и Генри мой выбрал в жены рыжеволосую прелестницу, — неловкое движение руки — и к моим ногам упала верхняя часть стопки.
Бумаги рассыпались вокруг меня ворохом, словно осенние листья. Я наклонилась, помогая собрать их и невольно подмечая заголовки: счета, накладные, справки.. Последний листок — справка об оплате.. «Брэдфорт-банк». Что-то резануло глаз, и вместо того, чтобы отправить в стопку, я поближе поднесла к глазам зацепившую меня страницу. Несколько мгновений понадобилось, чтобы понять, что вызвало мою реакцию — печать. Таких справок об оплате из данного банка я видела целую гору: па имел в нем счета. И совершенно точно все они заверялись, помимо обыкновенной, магической печатью. Настоящей, переливающейся на свету разноцветными бликами, а не этим бледным подобием, что присутствовало на данном экземпляре. Разумеется, молчать я не стала.
— Мариса, — начала с осторожностью, — эта справка об оплате — подделка.
— Дорогая, ты уверена? — Хозяйка гостиницы обеспокоенно смотрела на меня, но тон, которым был задан вопрос я узнала. Точно так ма спрашивала нас с Лиззи: «Милая, не заболела ли ты?», когда мы жаловались на холод или на боль в горле.
Но в чем-чем, а в этом я была уверена абсолютно.
— Конечно. Мы с подругой помогали разбирать документы ее отцу, он торговец, и как раз часто имеет дело с этим банком, — полуложь слетела с губ так легко и привычно, что я сама себе удивилась.
Вкратце объяснила Марисе, что именно меня насторожило.
— Подожди-подожди...
Мой уверенный тон сделал свое дело, и хозяйка, отложив уже чуть более аккуратные стопки бумаг, подошла ко мне. Достала из изящного чехла очки, и, только надев их, взяла из моих рук документ и тщательно изучила.
— Но, как же?..
— Как часто вы получаете справки из этого банка?
— Раз в сезон, как раз перед очередной торговой выставкой. Собственно, это авансовый платеж, после которого мы и беремся за ее организацию.