Круче не бывает
Шрифт:
– Может быть, и взял бы. Но сто раз об этом подумал.
– И я бы сто раз подумал. Только не было никакой вины, нечего на себя брать.
– Ты уверен?
– Уверен… У меня ключ от квартиры был, я к Асе приехал, а ее нет. Она только под утро появилась. Со своим бывшим. Толиком его зовут… Он на меня набросился, ты кто такой, что за дела? – Павельев смотрел мимо Степана Степановича так, как будто за спиной у него находился монитор, с которого он считывал текст. Как по писаному шпарил. – Ударить меня хотел, замахнулся, а у меня нож в кармане, я ему перо
– Хорошо ты, Юрий Олегович, все заучил. Только если актер заученный текст читает, игра его какой-то ненатуральной выглядит, ты не находишь?
– Я не актер.
– Да, но играешь ненатурально.
– Я не играю, я говорю.
– И я говорю. Что играешь… Значит, ты Асю дома ждал, а она с Верховцевым пришла.
– Да, с ним.
– А у него чемодан с деньгами?
– Не было никакого чемодана…
– Ах, ну да, там же газеты были, а деньги куда-то ушли…
– Насчет газет я не знаю, а денег не было.
– А склянка с ядом? Куда Верховцев ее дел? Ничего похожего на нее мы при нем не нашли. А склянка должна быть, причем герметически закрытая. Он солью синильной кислоты отравился. Эти кристаллы на воздухе испаряться начинают, они очень ядовиты. Их просто так в карман не положишь… Пузырек от яда должен был остаться, а его не было. Верховцев с собой увезти его не мог, потому что в квартире остался. А Верховцева могла. И увезла.
– А если Верховцев этот пузырек в окно выбросил?
– А ты думаешь, мы дураки? Думаешь, мы не осматривали газон под окном? Не было там ничего.
– Значит, плохо искали.
– Хорошо, пусть будет так. Лови следующий вопрос. Ты говоришь, что Верховцев за компьютером сидел, а что он там высматривал?
– Я откуда знаю?
– А я знаю. Недвижимость в Черногории он высматривал. Его интересовали элитные дома в престижных местах на берегу моря. И билеты в Черногорию он заказал. Два авиабилета, на себя и на Асю. Значит, были у него деньги, чтобы дом в Черногории купить. Были?
– Я не знаю, может, он кинул Асю? Может, были деньги, а он сказал, что там газеты. А потом чемодан выбросил, типа, он ему не нужен Что, я не знаю, как лохов разводят…
– Лохов ты в тюрьме разводить будешь. А меня разводить не надо… Но если ты настаиваешь, я тебя разводить буду… На деньгах ты погорел. Давай дальше. Значит, ты с Асей разговаривал, а Верховцев Интернетом был занят?
– Ну да.
– И сколько ты с ней разговаривал?
– Часов до двух…
– И Верховцев вам не мешал?
– Нет.
– И спать с Асей не ложился? И сексом с ней не занимался?.. Или ты в сортире в это время сидел, там же в чемодане газет много было, пока на толчке их все прочитать можно.
– Какой секс, начальник? – растерянно посмотрел на Кручу Павельев.
– Обычный секс. Четыре ноги под одним одеялом. Твоих ног там не было: экспертиза на Верховцева показывает, он там на простыне отметился… Я не хотел тебе этого говорить, но ты сам напросился…
– Ну, я не знаю, я за сигаретами выходил, – сквозь зубы сказал Павельев. – Может, они и согрешили…
– Значит, настаиваешь на том, что двадцать четвертого мая находился в квартире у Верховцевой.
– Утверждаю.
Все-таки выдержал удар Павельев.
– Чашку с отравленным кофе подменил?
– Подменил.
– А сигареты какие ты куришь?
– «Бонд» я курю.
– Не было таких сигарет в квартире Верховцевой. Я имею в виду окурков.
– Так я и не говорил, что курил. С руками у меня что-то не то было, кровь плохо циркулировала, пальцы мерзли. Страшно мне стало, решил с куревом завязать.
– А за сигаретами зачем пошел?
– Да закурить вдруг захотелось. Думал, куплю пачку, возьму одну сигарету, а пачку выброшу… Раньше в этом плане хорошо было, сигареты поштучно продавались. Только раньше я с куревом не завязывал. А сейчас возраст… Я прямо на улице сигарету эту скурил. А в квартире у Аси не стал.
– И руками ничего не трогал.
– В смысле?
– Не было в квартире твоих пальчиков.
– Так я в перчатках был.
– Да ну! – язвительно сказал Круча.
– Я же говорю, кровь плохо циркулировала, пальцы мерзли, поэтому я в перчатках был.
– Кровь плохо циркулировала? Зато ты сам хорошо циркулируешь. Цирк здесь устроил. Клоунаду развел.
– Это не клоунада начальник, так все и было.
– Ты в этом уверен?
– Да.
– Что ж, если будешь стоять на своем, мы снимем обвинения с Верховцевой. Но тогда сядешь ты.
– За что? Я же яд в кофе не сыпал.
– Да, но ты не остановил Верховцева.
– Но я же не был уверен, что это яд…
– Это не важно.
– Ну, пусть это будет неумышленное убийство.
– Я смотрю, ты, Юрий Олегович, очень умный, все просчитал, все предусмотрел. А нет у нас неумышленного убийства. Есть просто убийство. Ну, еще убийство по неосторожности, но это не твой случай. За убийство ты будешь отвечать, по сто пятой статье, в твоем случае – это от шести до пятнадцати лет. А поскольку ты у нас рецидивист, получишь на всю катушку.
– Ну, значит, так тому и быть. – Голос у Павельева сдал, но взгляд не потух. Он по-прежнему готов был пострадать за Верховцеву.
– А зачем я буду тебя отговаривать? – удивленно повел бровью Круча. – Верховцева убийцу и негодяя отравила, за мужика своего отомстила, мне, может, по-человечески ее жаль. А тебя чего жалеть? Тюрьма – твой дом, тебе там самое место. А Верховцева пусть живет, детей пусть рожает… Или ты думаешь, что она тебя из тюрьмы будет ждать? Сомневаюсь.
– А ты не сомневайся, начальник.