Круги на воде
Шрифт:
Всё рассказанное здесь написано отнюдь не с целью позабавить вас в минуты досуга, а исключительно для того, чтобы предостеречь искреннего и не отягощенного жизненным опытом претендента, решившего пройтись путем боевых искусств, от типичных и досадных ошибок в выборе школы, стиля и инструктора, так как клубов и секций сейчас много, даже слишком, но действительно стоящих – буквально единицы. В одном месте вам начнут лить в уши фантастические истории и посулы, не обременяя в то же время ни практикой, ни теорией, в другом – поставят на полтора часа в стойку «всадника», хотя вы, вроде бы, не постригались в шаолиньские монахи, либо принудят сходу колоть ребром ладони кирпичи и уродовать кулаки о каменную макивару, называя все это «традиционным каратэ». Поэтому пылкому абитуриенту надлежит быть бдительным, подозрительным и хитрым, как змий.
Если в клубном объявлении приглашают на занятия «всех, всех, всех» – бабушек и дедушек, мамок и нянек, девушек и дядюшек, не считая мальчиков и девочек с 3 лет и старше – это может означать только жгучее желание инструктора набить свой карман деньгами, поскольку методически невозможно, а с медицинской точки зрения и недопустимо объединять в одной группе «коня и трепетную лань», сиречь различные категории занимающихся. У такого «учителя» либо малыш сорвет себе сердце, либо старичок
Известно, что засевшего на ветке леопарда всегда выдает свисающий кончик хвоста, который хитрая кошка забывает убрать. В нашем случае вторым таким «хвостом» (после тотальной мобилизации) является обещание научить вас зараз каратэ, айкидо, кикбоксингу, чань-цюань, ниндзюцу, таэквондо, кобудо (все виды оружия, включая марсианские), работе с японским, китайским, корейским, тайским и скандинавским мечом, а также боевой магии и гипнозу, искусству цигун и энергетическим ударам. Клянусь на Конституции, я лишь самую малость сгустил краски, приводя по памяти текст какого-то объявления, одного из десятков ему подобных. Каждая позиция может быть заменена любой другой, но суть от этого не изменится. Освоение стилей, на которые и по отдельности не хватит жизни, с легкостью умещается в три часовые тренировки еженедельно, но на самом деле этот впечатляющий багаж знаний в интерпретации ловкого маэстро целиком попадает под краткое определение – «аферист-дзюцу». Интересно, пошли бы вы обедать в ресторан, обещающий накормить вас одновременно японской, польской, турецкой, нанайской и греческой кухнями?
Единственное действительно допустимое и даже желательное соединение, не позволяющее заподозрить клуб в финансовом вампиризме – это обещание совместить оружейные и безоружные техники. Айкидо, например, немыслимо без палки джо и меча, традиционное каратэ – без кобудо, и так далее. Если при этом в объявлении прямо указывается на принадлежность к известному корейскому, китайскому, японскому или международному клубу (ассоциации, федерации, союзу) то вы «верной дорогой идете, товарищи»!
И все равно, прежде, чем подписать кровью договор с Дья… – прошу прощения, с учителем, – непременно попроситесь посидеть хоть немного на тренировке и собственными глазами посмотреть, а собственными ушами послушать, как протекают занятия. Очень быстро вам станут совершенно ясны и степень компетентности преподавателя, и качество обучения. Крепкому профессионалу нечего и незачем скрывать. Если же он начнет пускать туман и говорить, что посторонним не можно лицезреть великой тайны, то связываться с подобным мистификатором не стоит. Не было и нет в боевых искусствах никаких тайн, кроме собственного адского упорства и готовности посвятить этому делу годы и десятилетия каторжного труда. Поскучав до самого конца тренировки, вы в награду получите массу интересных впечатлений. Например, отношения учеников с сэнсэем и друг с другом, как и сам контингент занимающихся, покажут со стопроцентной определенностью всю вашу дальнейшую судьбу в данной школе. Обретете ли вы наряду с новыми знаниями также и новых друзей (часто на всю жизнь) – или же превратитесь в агрессивного завистливого хама, исподволь и незаметно претерпев подобную трансформацию в обстановке муштры, угнетения и крысиного соперничества. Если инструктор царит в зале, словно аспид, орет на своих воспитанников и допускает словечки типа «свинья», «тупица», «болван», а то и похуже, чему можно научиться у этого существа? Если ученики озабочены лишь собственными успехами в скорости продвижения по иерархической поясной лестнице, а старшие унижают и подавляют младших вместо того, чтобы увлекать их своим усердием и помогать в освоении «китайской грамоты», то не нужно выслушивать уверения, что именно такой и должна быть настоящая традиционная школа. Это ложь. На самой Окинаве большинство истинно традиционных додзё, где под началом великих мастеров практикуются легендарные стили каратэ и кобудо, показывают нам пример нормальных человеческих взаимоотношений. Притом чем крупнее мастер, тем это заметнее. Исключение составляют немногие додзё, в которых верховодят второсортные ремесленники, не любимые учениками и не уважаемые коллегами. И в который раз привожу в подтверждение слова Марка Бишопа, иллюстрирующие светлую и темную стороны нашей «луны»:
«Единственный из учеников Накаимы, который преподает сейчас Рёэй-рю всем желающим, это Цугуо Сакумото. Каратэ Сакумото, по его словам, «жесткое, научное и современное». Спарринг без защитных приспособлений, основанный на соперничестве, был грубым и беспорядочным. Когда старших учеников выставляли против младших, он принимал садистский характер. «Современное каратэ», по крайней мере, в случае Сакумото, уместно назвать унижающей человека формой жестокости под личиной спорта».
Очень мило, неправда ли? Может быть, у вас появилось желание заняться настоящим каратэ в похожей секции? Но вот пример совсем иного рода:
«Инаминэ – спокойный, скромный и вежливый человек. Он считает, что во время занятий дисциплина необходима, но умеренная, ибо «слишком жесткая дисциплина может принести вред». В соответствии с этим принципом атмосфера в его зале легкая и непринужденная, ученики сами соблюдают порядок» (речь идет о мастере Рюкю Сё-рин-рю, Сэйдзине Инаминэ).
И еще:
«В Дзюндокане я попал в атмосферу дружелюбия и благовоспитанности. Мы, ученики, работали в основном самостоятельно, и могли учить столько форм, сколько были в состоянии запомнить. На занятиях постоянно присутствовали старшие ученики, которые охотно давали советы, а Миядзато находился тут же и улаживал любой спор, касавшийся техники». (Здесь говорится о пятилетнем обучении М. Бишопа у мастера Годзю-рю каратэ, Эйити Миядзато, имеющего на сегодняшний день около 500 учеников. Всего же, начиная с 1953 года, им подготовлено более 12000 каратэистов, среди которых немало выдающихся мастеров, например, Морио Хигаонна.)
Помимо всего этого следует обратить внимание, каким образом сэнсэй демонстрирует и посторонним, и собственным ученикам практическое применение различных техник. Лишь в единичных случаях мне доводилось наблюдать действительно завораживающее мастерство в противоборстве с качественными, реальными атаками. В остальных эпизодах, как правило, агрессия противной стороны являлась более чем условной. Это легко объяснимо, так как оппонентами наставнику служат его же ученики. А всякий нормальный ученик всегда относится к учителю с должным пиететом, и просто не в состоянии заставить себя проводить атаки с требуемой жесткостью и скоростью. Обязанность хорошего наставника – приучить подопечных работать, не взирая на лица и никак не относясь к происходящему. Ученик, который трепещет перед старшими, оказывает им медвежью услугу нереальностью своих движений, и приучает к ненастоящим ответным действиям. Ныне здравствующие воспитанники Уесибы рассказывают, что он крайне нетерпимо относился к подобного рода «уважению» и сурово наказывал за малейшие послабления при атаках. Один из его учеников даже поплатился за это переломом руки, поскольку его вялое движение просто не вписалось в карусель приема. Однако я не раз с удивлением отмечал, что слишком многие инструкторы на тренировках и даже показательных выступлениях избирают своими партнерами самых худосочных и низкорослых учеников. Из-за этого у понимающих людей немедленно возникают подозрения и сомнения в соответствии реального мастерства мэтра провозглашаемым высотам. Не нужно обладать сколько-нибудь отточенной техникой, чтобы уложить на татами вчетверо более легкого соперника, который своими тонкими конечностями не в состоянии воздействовать на ваши дородные телеса. Однажды, занимаясь айкидо, я был вынужден стать в пару с приятелем, запястье которого по толщине превосходило мою лодыжку. Что толку отрабатывать технику освобождения от захватов с человеком, руку которого вы не в состоянии объять даже наполовину, а он своими пальцами, подобными бананам, с легкостью замыкает вас так, словно кисть заделали в бетонную тумбу? Но тут, один-единственный раз, произошло некое чудо, ясно проиллюстрировавшее известный постулат о том, что «без Ки айкидо не существует». Вероятно, само Небо решило продемонстрировать мне в назидание подлинную суть волшебного искусства, в котором с помощью голой техники ничего не решается. Мы отрабатывали освобождение от разноименного захвата (кататэ-дори), когда противник держит вашу, например, правую руку своей левой, а вы должны повернуться на месте влево и мягко вывести запястье из тисков, нарушив притом его равновесие. Излишне говорить, что возня с моим громадным партнером ничем нас не радовала, так как он вообще не чувствовал моих щипков, а я с таким же успехом мог отнимать свою руку у барабана лебедки после того, как её туда уже затянуло. Смутно припоминаю теперь, что, измотавшись от бесполезной работы, я в какой-то момент совершенно расслабился, и в таком кисельном состоянии в очередной раз стал делать разворот. Руку мою он держал, как и все это время, плотно и крепко, но я не почувствовал абсолютно ничего, будто просто развернулся в пустоте, без напарника. Между тем рука чудесным образом оказалась на свободе, а мой Голем едва не рухнул наземь, с великим трудом сохранив равновесие. Ясное дело, все попытки повторить волшебство ни к чему не привели. Так что внимательно отмечайте про себя, каких противников избирает себе в пару наблюдаемый сэнсэй, и насколько технично, быстро и жестко они его атакуют. Тогда как в учебной парной работе подыгрывать партнеру можно, а порой и необходимо, в демонстрации своего мастерства подобные фортели совершенно недопустимы, а постоянно прибегающий к ним специалист таковым однозначно не является. Налицо либо неуверенность в собственных силах., либо желание выглядеть в работе лучше, чем на самом деле. Правда, однажды я присутствовал на тренировке по айкидо, где крепкий телом учитель постоянно приглашал себе в пару хрупких миловидных девушек, на которых с блеском осуществлял броски и захваты. Но я сильно подозреваю, что в данном случае лучше говорить не о боевом искусстве, а о чем-то совсем другом.
Видите, как просто – пара часов терпеливого наблюдения – и вся подноготная данной секции откроется внимательному глазу, как на ладони. Существует также еще один специфический фактор, который стоит учесть прежде, чем ударить с инструктором по рукам. Фактор этот -методика преподавания. Сам по себе сэнсэй может быть великим, будто гора Тайшань, умелым и действительно опытным мастером, но это, к сожалению, нисколько не гарантирует качества преподавания, то есть вовсе не обязательно он будет состоятелен в роли учителя. Безусловно, крайне важно самому уметь продемонстрировать любую технику в любых её вариациях, но гораздо важнее точно знать, чего требовать от учеников, в какой последовательности, и каким образом подвести каждого из них к искомому результату. Тренироваться самому и одновременно тренировать других не получается. Если старый «дедушка» не в состоянии нанести удар «маваши» в голову, то это не означает, что он также не в состоянии блестяще обучить этому делу юных пластичных отроков. Умение передать другим то, что знаешь сам, есть дар весьма специфический и нечастый, и собственные успехи не страхуют от провала на педагогическом поприще.
Лично я знаком всего с двумя-тремя мастерами, чей талант методистов оказался под стать личному совершенству. Обычно за таким человеком тянется длинный хвост преданных ему учеников, которые уже давно сами ведут занятия в различных концах города, области и даже страны, имея в активе подрастающее поколение новых мастеров.
Но когда у давно и стабильно практикующего сэнсэя вы не встретите питомцев из первой когорты некогда пришедших в его додзё новичков, которые на данный момент отзанимались бы пять, семь или более лет, стоит задуматься о личности учителя и качестве его работы. Я абсолютно не собираюсь ничем таким хвалиться, но пример этот настолько хорошо иллюстрирует сказанное, что грех было бы его не привести. Суть в том, что когда я по целому ряду внешних и внутренних причин прекратил преподавание окинавского кобудо и полностью переключился на любимый тайцзи-цюань, то вся прежняя группа в полном составе последовала тем же путем, что изумило не только меня, но и коллег-инструкторов, соседей по залу. Но, к сожалению, я также знаю прекрасных специалистов, ученики которых, достигнув определенного уровня, уходят, хлопая дверью, чтобы потом даже не здороваться с любимым учителем. Когда такое правило не имеет исключений, это наводит на размышления.
С методической точки зрения, есть две крайности, показывающие, что данный преподаватель «не есть гут».
Первая – это блошиные скачки от приема к приему в стремлении за два тренировочных часа вогнать в бедных воспитанников без малого половину годичной программы (кстати, нелишне осведомиться о наличии таковой в письменном виде). При этом на работу с каждой конкретной формой отводится не более трех минут. Не успеют квёлые неофиты даже сообразить, чего от них вообще хотят, как следует громоподобное «ямэ» и переход к следующему этапу. Излишне объяснять, что подобная тренировка хуже, чем беготня по музейным залам под девизом: «Эрмитаж – за три дня!» Хуже потому, что наша задача – не ознакомление с шедеврами стиля, а плотное и постепенное освоение совершенно незнакомых прежде движений, вдумчивое и осознанное, когда хватает времени для неоднократного возврата к тем или иным деталям и тонкостям. В противном случае те же самые часы с большим интересом можно было бы провести у экрана телевизора, когда там демонстрируют какую-нибудь показательную программу с участием представителей разных школ боевого искусства, или, на худой конец, – качественный боевик.