Круги по воде
Шрифт:
– Жаль, что я тогда не отправился вместе с графом Гуго. Я оказался бы в лучшем положении, чем теперь, – задумчиво протянул член парламента.
Маркиз захихикал, потирая сухие ладони.
Фидо вышел из палатки своего господина и оглядел лагерь. Расположившееся на короткий привал войско белело россыпью палаток, светя многочисленными огоньками костров по обе стороны от большого северного тракта. Он пошёл наугад, почти не замечая, куда ступает. Перед глазами стояли неровные строчки письма, полученного герцогом от госпожи Эльвиры. И раскрасневшееся от радости лицо хозяина: «Фидо, дорогой Фидо, она беременна! Я уверен, что это будет мальчик!»
– А ты ещё на что-то надеялся, дуралей, – сказал он сам себе, решительно поворачиваясь на месте, чтобы вернуться назад.
Услышал короткий удивлённый вскрик. Взглянул на столкнувшегося с ним человека.
– Простите, я вас толкнул.
– Глаз у вас нет? – сердито спросила женщина, держась за его рукав и оглядывая секретаря блестящими голубыми глазами.
Он моргнул. Её глубокий низкий голос ничем не напоминал голос Эльвиры, но Фидо почувствовал, как по руке его, за которую держалась эта незнакомая женщина, пробежали мурашки.
– Я задумался. Простите меня, госпожа…
Женщина улыбнулась.
– Меня зовут Матильда. Вы не могли бы показать мне палатку господина посла? Он просил погадать ему на будущее.
– Вы гадалка? – спросил Фидо, глядя на её гладкие, белые руки, унизанные браслетами, на густые серебристые пряди, выбившиеся из-под накидки. – Это не слишком поощряется у нас.
– Но я надеюсь, вы меня не выдадите? – Она посмотрела ему в глаза. Глаза её смеялись.
– Обопритесь на мою руку, здесь можно ушибиться. Я провожу вас.
Она взялась за протянутый локоть, положила на рукав тонкие пальцы, украшенные перстнем с зелёным камнем.
– Как вас зовут?
– Федерик, госпожа Матильда.
– Пойдёмте, Федерик.
Эпилог
Дрозд поковырял пальцем в кучке золота, разложенной перед ним на плаще. Сидевший рядом Башмачник деловито подбирал свои монетки по одной, пряча в кошель, пришитый под курткой, бормоча себе под нос «одна, две, три, … десяток». Считать он мог только до десяти.
– Что же теперь, вот так и разбежимся? – угрюмо спросил Дрозд.
Купец, устроившийся на свёрнутом плаще, наброшенном на аккуратно упакованный мешок, улыбнулся, показав крупные белые зубы. Кудрявая щегольская бородка, в чёрных завитках которой уже проглядывали редкие седые волоски, встопорщилась, он пригладил её ладонью и промурлыкал:
– Это уж теперь вам решать. Хотите – оставайтесь. Поживы сейчас хватает.
– А ты брезгуешь, Купец? – Курок погладил уложенные в мешочек монеты, ощупывая свою долю. – Ведь дельце-то выгорело?
Тот ухмыльнулся, как сытый кот.
– Да, ребята, денежки я ваши выбил. Всё до монетки. И называйте меня теперь Мерк, сколько можно повторять. А что нас осталось мало, так даже лучше вышло, – он оглядел убывающие кучки золота, - и даже Кривой не нужен оказался.
Все промолчали, подбирая последние монетки.
– Да только ведь ненадолго всё это. Те ребята, что нам дела подбрасывали, с гнильцой оказались, и где они теперь? Были, да все вышли! По делам получили, вот как! Я так скажу – в нашем деле надо вовремя соскочить с лошадки, а кто не успел, тот олух! Потому как плохо кончит. А раз нам хорошие люди предлагают верное дело – и за прошлые подвиги прощение, и службу непыльную, надо обеими руками хватать. Такие случаи на дороге не валяются. Это же дело беспроигрышное.
– Ты и в прошлый раз говорил – верняк. – Дрозд отодвинулся от плаща. Тяжесть золотых монет придала ему уверенности. – Кто это тебе обещал?
– Не тебе чета, кто обещал. Сам король полную амнистию объявил. А один человечек словечко замолвил. Так что, кто со мной хочет, милости прошу. А кто не хочет – как хочет. Держать не будем.
– Да что я, себе враг? – довольным голосом сказал Башмачник, придерживая за пазухой мешочек.
– Я с тобой, Купец. А Кривому земля пухом.
– Вот и ладненько, - промурлыкал Мерк.
Дрозд хмуро кивнул, золотые на груди тихо звякнули.
– Прошу прощения, Ваше величество, здесь ещё не успели навести порядок.
– Почтительно придержавший дверь секретарь опустил глаза, вспоминая, поменяли слуги гобелены на стенах, или оставили те, что так нравились герцогу Анри. Фривольные эти полотна мешали служанкам убираться в комнатах. Во всяком случае, выходили они из роскошных апартаментов нескоро.
– Ничего, любезный. – Леонел неторопливо прошёл мимо склонившегося молодого дворянина и дежурившего у входа гвардейца. Тот молодцевато вытянулся. – Тут довольно мило. Никого ко мне впускайте. Если прибудет граф Ноэль, проводите его в мой кабинет.
Секретарь с поклоном притворил за ним дверь.
Леонел бросил перчатки на столик у двери и огляделся. У зажжённого камина, прямо на коврике, сидел человек в отороченном куницей халате. При появлении гостя он не обернулся, поправляя тлеющие угли. Взметнулись язычки пламени, он отодвинулся, поджимая под себя босые ступни и оправляя цветастый халат.
Он подошёл и сел на коврик рядом. Подвигался, складывая ноги в неудобной позе.
– Почему ты не сидишь в креслах? Здесь полно мебели.
Тот обернулся.
– Здравствуй, Лео.
– Добрый день. Если бы я не велел отвести тебя в эти апартаменты, ты так бы и остался в той каморке.
– Там было чудесно. Тепло, уютно, а главное – тихо.
– Мне надоел этот спектакль. Я любезен со всеми, даже с явными мерзавцами, которые в своё время воткнули нож в спину моему отцу. А с человеком, который это действительно заслуживает, я обхожусь, как с врагом.
– Хорошо. – Барон Эверт потянулся, зевая. Халат разошёлся, показав тонкую нижнюю рубашку. Он запахнулся. – Это всё, что мне сейчас нужно.