Круги превратностей судьбы
Шрифт:
Комната Макса оказалась на первом этаже в торце здания с окнами, выходящими на море. Макс, зайдя в комнату первым, положил свой рюкзак на кровать, стоящую в углу около стены и окна, вдалеке от входной двери. У каждой кровати стояла тумбочка с навесным замком и торчащим из него ключом, а также стул.
Он прогулялся по коридору, проходящему насквозь по коридору, в который выходили двери комнат, и обнаружил, что одна выходит в помещение кухни с четырьмя электрическими плитами на четыре установочных места каждая. Также там стояли четыре стола с четырьмя стульями. На стенах висели полки с несколькими чайниками, кастрюлями и сковородками. Больше никакой посуды не было: ни стаканов, кружек, тарелок, ложек, вилок и т. п.
«Предполагается, что отсутствующие предметы посуды должен иметь в собственности
Также на этаже оказалось две душевых: мужская и женская на три рожка каждая, и два туалета с тремя «посадочными» местами в виде отлитых из чугуна «чаш генуя».
«Сервис, конечно, не ахти какой, но хоть по ближайшим кустикам не придётся прятаться, если срочно „прихватит“. Похоже здание гостиницы ещё довоенной постройки, только чуть подремонтированное. Да что я хочу: после войны прошло всего восемнадцать лет: не только туалетов, но и домов нормальных у людей нет. Вот помню в прошлом мире пришлось мне в конце двадцатых годов двадцать первого века на электричке из Питера в Великий Новгород и обратно несколько раз ехать. Около четырёх часов в пути, ещё „Ласточку“ не пустили. В вагонах — туалетов нет. В пути — только одна остановка длинная — 10 минут — в Чудово. Туалет — каменный домик около вокзала. Очередь — не видно конца. Оснащение — дыра в бетонном полу. Грязь — по колено. Так что тут, в гостинице — значительно лучше.»
Выйдя из гостиницы Макс встретил своих попутчиц. Дамы тоже не были в восторге от номера, в который их заселили, но он на порядок был удобнее и комфортабельные, чем у Макса.
Решили сходить на городской пляж около гостиницы: у всех были пропуска и, конечно, хотелось сравнить его с диким пляжем, на котором они провели прошлый день.
Этот пляж был более цивилизованным: с лежаками за десть копеек на три часа, полотняными зонтами в такую же цену, и даже туалетом, похожим на туалет в Чудово. Также здесь отсутствовали крупные валуны, а была только мелкая галька. И народу столько, что они с трудом нашли место на троих. Сходили искупались в море. Потом Мария Степановна опять закапризничала: мало места на полотенцах, которые они взяли из номеров: лежаки все были заняты ещё с семи часов утра. И Женя предложила Максу сходить в их номер и посмотреть, как они там устроились. Мария Степановна желание молодых людей удалиться с пляжа бурно поддержала: хоть посвободнее будет ей лежать и солнца больше достанется. Дамы договорились встретиться на обеде.
Они знакомились с номером около часа и, конечно, опять предались приятному времяпровождению на кровати Жени, хотя она была узкая и стояла около двери: соседка заняла лучшее место в номере около окна. В три часа дамы встретились в ресторане гостиницы на обеде, так как обедали во вторую смену, а Макс отправился в кафе.
За полтора рубля он наелся до отвала и прошёл в свою комнату: все кровати были заняты, но в наличие кроме него оказался только мужчина лет под семьдесят, расположившийся через две кровати от него в середине комнаты, и довольно молодой парень, занявший место у противоположной стены и что-то перекладывающий в своём рюкзаке.
— Здравствуйте! — поприветствовал его старик, в одних семейных трусах лежащий на своей кровати. — Давайте знакомиться. Василий Иванович Чапаев — полный тёзка прославленного героя Гражданской войны.
— Максим Борисов, студент из Ленинграда.
— Анатолий Горин — инженер из Новосибирска, — проговорил молодой парень.
Макс также разделся до трусов и улёгся на кровать, накрывшись простынёй: после бессонной ночи и плотного обеда в сон тянуло неимоверно.
Но, похоже, товарищу Чапаеву спать совсем не хотелось, а хотелось рассказать о своей жизни.
— Я сам из Ставрополья, — начал он свой рассказ, — но, как Вы знаете, у нас моря нет, а я его очень люблю. С сорок пятого года езжу сюда отдыхать. А в этой гостинице я — сторожил: здесь останавливаюсь уже много лет! В этом корпусе и в этой комнате! Сразу, как её восстановили после войны.
После этих слов Макс благополучно заснул и проснулся на описании былых похождений Чапаева с женским полом.
—
Порой слов перекинешься с дамой, потом к ней поближе придвинешься и обнимешь. Тут же она шалью твою руку прикроет — тогда все дамы ходили с шалями — и начинаешь щупать её грудь.
На этих словах Максу стало как-то неприятно, но усталость пересилила, и он опять заснул, но перед этим заметил, что Анатолий с каким-то нездоровым интересом слушает рассказ Чапаева. Проспал Макс недолго, так как стали возвращаться жильцы его гостиничного номера с пляжа и гул их голосов его разбудил.
Товарищ Чапаев опять был в центре внимания. Он продолжал делиться своими воспоминаниями, перейдя теперь к тому, что наблюдал в прошлом году в Геленджике. Практически ничего не изменилось, только возраст женщин, с которыми он имел дело, несколько вырос. Да это было и понятно: Чапаев не помолодел, а постарел. Да и какая молодая женщина будет хороводиться с этим старпёром, когда вокруг значительно прибавилось молодых людей? Только завзятая б**ть, пытающаяся получить деньги за свои услуги. Слушать дальнейшие рассуждения старика Маску было не интересно, и он направился к выходу. Следом за ним последовал Анатолий.
— Что-то совсем противно мне стало слушать рассказы этого старпёра, — обратился Макс к попутчику. — Я хоть вовремя заснул, а ты его разглагольствования до конца выслушал? Как такое выдержал?
— Видишь ли, Макс, я в этом году наконец поступил на курсы режиссёров кино на студию Мосфильм и одновременно устроился по протекции на работу вторым помощником режиссёра туда же. Это моя мечта — ставить фильмы. Три года после окончания технического ВУЗа шёл к этой цели. Но я слишком молод, чтобы знать жизнь, а только такой человек способен или стать писателем, или сценаристом, или режиссёром. Чем больше я узнаю судеб людей, познакомлюсь с ними, пообщаюсь — тем меньше наделаю ошибок будучи режиссёром. Поэтому я всегда и везде впитываю в себя всё, что удаётся увидеть, узнать, подсмотреть, не считаясь с некими моральными принципами, которые в меня вбиты семейным воспитанием. Но я всё равно добьюсь своего: стану режиссёром, и известным!
«Молодец парень. Идёт к своей цели прямо, не считаясь ни с какими издержками. Окончить технический ВУЗ, получить хорошую специальность — и всё бросить, изменив жизнь на сто восемьдесят градусов! Это не каждый сможет.»
У выхода из гостиницы Макс заметил стоящих неподалёку Женю и Марию Степановну. Он подошёл к ним и познакомил со своим попутчиком. Сразу обратил внимание, что Анатолию понравилась Женя и между ними как бы установилась некая виртуальная связь.
«Что-то необычное со мной стало происходить, чего никогда не было ранее: начинаю чувствовать эмоции людей, их отношение ко мне и к другим людям. Знаю, как могу повлиять на них, действиями или словами. Не иначе, что это начинают проявляться скрытые возможности моего старшего визави, подселившегося в моё тело и постепенно передающего мне свои знания и умения. Хотя я не уверен: так ли уж они мне необходимы с моим-то воспитанием и складом ума.»
— Пошли на пляж, — предложил Макс своим знакомым. Всё же мы сюда приехали — загорать и купаться в море!
Глава седьмая
Во время нахождения на пляже, пока Мария Степановна и Анатолий проводили длительный заплыв, Макс с Женей сходили в её гостиничный номер, где самозабвенно занимались любовью: похоже, оба любовника очень любили это дело и упускать любую возможность им заняться им совершенно не хотелось.
В перерывах между купанием в море Анатолий пытался охмурить Женю, чему она совершенно не сопротивлялась. Всё же, он был старше её на несколько лет, проживал в Москве, работал в «кино», что давало ему много плюсовых очков в глазах Жени по сравнению с Максом. Опять же это знакомство позволяло продолжить отношения, если они возникнут, в Москве. Женя, как и все её подруги, не прочь была выскочить за муж, а тут рядом появилась такая достойная кандидатура!