Круги превратностей судьбы
Шрифт:
«Ба! Знакомые все лица! Хоть на английском и французском языках удастся власть поговорить, а то так и язык забудешь», — размышлял Макс, направляясь домой.
А дома его ожидал праздничный обед! Мать сегодня была выходная и ради первого учебного дня сына в университете приготовила его любимые блюда, выставила бутылку сухого красного вина. Посидели, поговорили, а вечером она стала собираться на свидание с Иваном Васильевичем: в кино на Невском проспекте. Засмущалась, когда об этом сыну рассказала. Тот её ободрил, сказал, что правильно она делает, нечего одной дома сидеть, когда знакомые мужчины в кино зовут. Да и вообще, замуж пора выходить, а то раз откажет, два — а потом и приглашать перестанут. Так что сегодня он опять в комнате спать один ложился: мать пришла ночью. Утром встал полшестого, перекусил с вечера приготовленным завтраком, попрощался с вставшей его проводить заспанной матерью, надел рюкзак и отправился на вокзал
Из тридцати семи студентов, обязанных выехать в колхоз, на место сбора явилось только тридцать пять человек. Татьяна Викторовна собрала старост групп и приказала за оставшиеся полчаса до отхода поезда в Тосно выяснить причину отсутствия двух человек. На возражения, что это совершенно невозможно заявила, что когда они в войну ездили на сельхозработы, то те личности, что опаздывали или манкировали ими считались врагами народа и отправлялись в ГУЛАГ. Поэтому старосты должны принять все меры, чтобы их отряд в полном составе прибыл и, с честью выполнив задание, убыл в Ленинград. Иначе с ними будет разбираться лично заместитель декана товарищ Ступак, от которого никто никогда ничего хорошего не получал.
Перед самым отправлением поезда появились две опоздавшие студентки: проспали. Конфликт закончился без серьёзных последствий, простым внушением.
Через два часа поездки студенты высадились на вокзале в Тосно, где, конечно, никакого транспорта, присланного за ними, не оказалось. Пока Татьяна Викторовна «обрывала» все телефоны, выданные ей в университете и ставила в известность всех облечённых властью товарищей, ответственных за сельхозработы, время подошло к обеду. Студенты достали свои продукты и перекусили в зале ожидания вокзала. Наконец поступило сообщение, что отправленный за ними автобус по пути в Тосно сломался и его ремонтируют. Как только он станет способен к самостоятельному движению, так сразу приедет за студентами. Ориентировочное время: к шести часам вечера. Автобус приехал в семь и только к десяти часам добрался до колхоза, так как ещё дважды останавливался за время пути на ремонт. Хорошо, что в деревне дома для расселения студентов были уже выделены и поэтому вскоре все разошлись ночевать по домам колхозников.
Вместе с четырьмя студентами-мужчинами Макс оказался в доме у женщины средних лет, вдовы с двумя детьми: мальчиком семи лет и девочкой четырнадцати. Двое из них расположились в доме, а трое, в том числе Макс, пошли ночевать на сеновал. Ночи стали уже холодные, поэтому хозяйка выдала им старые зимние тулупы и другие обноски для укрывания. Все так устали от такой поездки, что сразу забрались на сеновал, закопались в сено и тут же уснули.
В целом, ничего отличного от жизни студентов на сельхозработах в этом мире от родного Макс не заметил: неразбериха, неустроенность, плохая организация работ и упор на «пердячий пар» вместо использования средств механизации. Хорошо, если вместо постоянно ломавшегося трактора с картофелекопалкой присылали лошадку с плугом, а то просто выдавали вилы и лопаты, которыми студенты и орудовали, убирая картошку. Пятеро мужчин занимались погрузкой мешков с картофелем в тракторную тележку, расположенную посередине поля, к которой приходилось стаскивать заполненные мешки со всех концов поля. А поле было метров триста длиной и сто — шириной. Работа была очень тяжёлой и однообразной. Мешки — по сорок-пятьдесят килограмм, ребята все молодые и слабые, бывшие школьники, не привыкшие в городе к физическому труду: одно слово — будущие филологи. Первые дни им приходилось очень тяжко, пока Макс не собрал девушек, собиравших картофель и затаривавших им мешки и не объяснил, что скоро они останутся без мужчин и сами станут таскать и грузить полные мешки, если не будут выполнять его указания.
Во-первых, относить ведро с картофелем надо вдвоём с напарницей до мешка, стоящего не далее тридцати — сорока метров, а лучше ещё ближе к тележке, иначе силы у грузчиков очень скоро иссякнут.
Во-вторых, убирать надо картофель вокруг тележки, а потом совместными усилиями оттолкать её на новое место, чтобы сократить путь от мешков к ней.
В-третьих, он также организовывал труд ребят-грузчиков следующим образом: один стоит на тележке и принимает мешки, укладывая их плотно друг к другу. Остальные четверо ребят разбившись на пары, стаскивают мешки с картофелем к тележке. Каждые полчаса идёт замена парня на тележке. Таким образом, все поочерёдно должны поработать и на тележке, и таская мешки, чтобы никому не было обидно, да и отдохнуть требовалось всем.
Его предложения были утверждены Татьяной Викторовной, и студенты стали меньше уставать на поле. Уже через неделю все втянулись в рабочий ритм и стало появляться время не только на отдых лёжа в постелях по домам, но и на проведение культурных мероприятий в колхозном клубе
Авторитет Макса вырос как в глазах студентов, так и руководителей студотряда. Только куратор его группы Гноев, который увивался вокруг Татьяны Викторовны, терпеть не мог Макса: та всегда отдавала предпочтение студенту при обсуждении различных сторон деятельности студотряда и предпочитала следовать его советам, которые всегда оказывались удачными. Также минимум по два часа вечерами они разговаривали вперемешку на английском и французском языках, что благотворно сказывалось на совершенствовании языковых навыков обоими собеседниками.
Когда день ото дня занимаешься тяжёлой физической работой — голова свободна от лишних мыслей и имеется возможность досконально продумать решение стоящих перед человеком задач. Вот и Макс практически ежедневно работая грузчиком прокручивал в своей голове варианты наилучшего использования чудом доставшихся ему денег.
«Двадцать тысяч рублей — это большие деньги. Если мне память не изменяет, даже автомобиль „Волга“ на эти деньги купить реально. Да зачем мне такой автомобиль нужен? Поменять нашу комнату в коммуналке с доплатой в двадцать тысяч возможно даже на приличную квартиру самой лучшей планировки и где-то ближе к центру города, около станции метро. Купить или построить дачу на Заливе — можно, но сложно: за одно разрешение надо будет половину денег отдать. Заняться сейчас скупкой ювелирки, или икон, или картин с тем, чтобы позже их продать и вложить деньги в квартиру или дачу — конечно можно, но достаточно выгодны эти операции будут только лет через двадцать — тридцать. Сумею ли я сохранить эти вещи столько лет? Кроме того, надеюсь, что в недалёком будущем мать выйдет замуж. И теперь соглашаться на обмен нашей комнаты и однокомнатной квартиры её мужа на двухкомнатную я категорически не хочу. Пусть она прописывается у мужа, а я останусь хозяином комнаты. Во всех случаях это лучшее для меня и для них решение. Вот тогда мою комнату с такой доплатой вполне можно поменять на приличную квартиру, хотя это тоже не очевидно, поскольку неизвестно, сколько денег потребуется мне на собственную раскрутку в качестве писателя. Тут как повезёт. Если я всерьёз буду заниматься сочинительством, то безусловно мне лучше жить одному: потому что постоянный стук клавиш печатной машинки будет нервировать мать и её мужа. Похоже, самое лучшее решение: деньги пока не трогать и снова вернуться к решению проблемы жилья только после того, как я стану хозяином комнаты и уже получу кое-какую известность как писатель.»
Уже ближе к отъезду домой Татьяна Викторовна пригласила особо близких ей студентов на празднование её дня рождения. Собралось восемь человек, в том числе Гноев, которого не пригласить было невозможно. Макс был в ударе: шутки, тосты, интересные рассказы. Впереди было воскресенье, поэтому участники празднования в доме, где поселилась Татьяна Викторовна, задержались до полночи. Хозяева отсутствовали: уехали в гости к дочери в Тосно. Конечно, все немного выпили, а Гноев пил только водку, которую принёс с собой. Напился до того, что отказался уходить, когда праздник закончился.
— Я буду здесь ночевать, а малолетки — уматывайте по своим домам. Татьяна Викторовна мне разрешила остаться и помочь ей убраться после праздника!
— Владимир Иванович, не забывайтесь! Прошу покинуть мой дом, я в Вашей помощи не нуждаюсь!
В конце концов пришлось Максу вывести Гноева на улицу с применением силы, что не добавило ему признательности со стороны дебошира.
В последний вечер перед отъездом отряда в Ленинград Татьяна Викторовна пригласила Макса на очередные собеседования на иностранном языке и неожиданно для него выставила бутылку шампанского.
— Я очень рада, что пребывание студотряда на сельхозработах закончилось без происшествий: травм и болезней не случилось, да ещё мы получили от колхоза благодарственное письмо. Такого ранее на моей памяти не бывало. Я считаю, что главным «виновником» наших успехов являешься ты! Открывай шампанское и давай отметим удачное завершение этой эпопеи.
Долго упрашивать Макса не потребовалось: одно движение руки и пробка от бутылки улетела в потолок.
Татьяна Викторовна давно не имела мужских ласк. Выйдя замуж ещё студенткой в первые послевоенные годы за пожилого профессора, не заведя детей, она после его смерти в 1954 году, последние десять лет только изредка имела секс, да и то очень нерегулярный. Истомилась до такой степени, что была готова отдаться любому приличному мужчине. А тут наедине с приятным молодым человеком, который ей давно нравился, показал себя как умный, надёжный человек, она расслабилась и, как это часто бывает, потеряла контроль над собой. Закончилась эта встреча бурным неоднократным сексом.