Круговая подтяжка
Шрифт:
15
Когда Тина открыла глаза, она увидела, что рядом с ней сидит мать.
– Доченька! Как же это случилось! – Мать осторожно обняла ее, припала к лицу, стала целовать.
– Не надо, мамочка, мне больно.
– Не буду, миленькая. Не буду! – Мать отвернула лицо и быстро спрятала носовой платок. Затем опять заговорила, стараясь быть деловой, бодрой: – Аркадий Петрович сказал, что, если захочешь, ты можешь поесть. Я тебе бульончику свежего принесла.
– Не хочу, мама. Ничего не хочу. Ты сама поешь.
Мать не стала настаивать, Барашков довольно подробно обрисовал ей состояние Тины. А Тина
Мать взяла Тину за руку и молча держала ее. Уже стало темнеть. Тина устала. Присутствие матери не расслабляло, а, наоборот, напрягало ее. «Хватит родителям горя и без меня». Ей уже хотелось остаться одной, вытянуться в постели и ни о ком не думать. «Пускай родители занимаются Леной. Я справлюсь сама», – подумала она.
В палату вошла медсестра, включила свет, проверила капельницу.
Тина осторожно отняла от матери свою руку.
– Тебе пора идти! Там Леночка одна.
– Нет, я еще посижу с тобой. – Тина повернула голову к матери и вдруг увидела, что у той уже совсем старое лицо – осунувшееся, в морщинах. Почему она никогда не задумывалась, сколько маме лет? Она посчитала – оказывается, уже много. А ей-то казалось, что этот мир будет всегда – мама, папа и Леночка. И Тина подумала, что она привыкла жить без них. Ей важно было просто знать, что они существуют.
– Иди, мама, пора! – опять сказала она.
– Хорошо. – И мать, вдруг припав к ее руке, опять заплакала.
– Ну не надо, мама, мне только хуже, когда ты плачешь.
– Прости меня, Валечка, прости! – еле-еле сквозь рыдания могла разобрать Тина.
– Что ты, мама, о чем?
Мать прижалась к ее щеке, покрывала ее поцелуями.
– Ты не думай, миленькая моя, что я тебя не любила. Я тебя очень люблю! И папа тебя очень любит. Просто за Леночкой мы тебя проглядели. Я всегда думала – Леночка больна, но, слава богу, хоть Валечка-то у нас здоровая, сильная! А вот как оказалось! И вмешиваться я в твою жизнь не хотела, думала, что ты сама разберешься и с мужем, и с этим твоим мужчиной. Он ведь звонил мне вчера!
– Кто?
– Азарцев твой. Спрашивал, не у нас ли ты? Сказал, что звонил тебе, но ты не отвечаешь.
Но известие об Азарцеве нисколько не обрадовало Тину. В груди ее была пустота. Звонил – не звонил. Какая ей уже разница? Пусть разбирается в своей жизни сам. Он там, она здесь. Ей больше нет до него дела. Что ей теперь его экзотические птицы, когда она боится всего – вздохнуть, пошевелиться, охнуть, вдохнуть… Если б он знал, как это ужасно, когда все время проваливаешься в какую-то дурноту, боишься, что задохнешься. Боишься, что сердце выскочит из груди и враз остановится. И какое это ужасное чувство – страх смерти. Умом понимаешь, что жить вечно не будешь и незачем, но вдруг как накатит – такой ужас, такая дурнота, оттого что кажется, что скоро умрешь, что уже одновременно с этим и думаешь: ну уж тогда скорей! И холод окатывает тебя, но ты опять дышишь и опять всеми силами цепляешься за жизнь…
– А ты что ответила Азарцеву?
– Так я ведь не знала, что ты здесь. Ничего в общем-то не ответила. Сказала, что, может быть, ты ушла куда-нибудь погулять. Я неправильно сделала?
– Нет, все нормально. Я не хочу, чтобы он приезжал. Сама не хочу его видеть и не хочу, чтобы он видел меня.
– Так что сказать, если он снова будет звонить?
– Надеюсь, что не будет. – Тина задумалась. – Но если все-таки позвонит, скажи, что я уехала отдыхать. К сыну. И здесь меня нет.
Мать поняла, что Тина не кокетничает, да и до кокетства ли ей сейчас было. Но все равно, матери стало жаль, что, очевидно, закончился этот роман дочери. Она была незнакома с Азарцевым, но несколько раз говорила с ним по телефону. Ей был приятен его негромкий, спокойный голос.
– Не до романов сейчас. Главное – выжить, – сказала Тина, и у матери так похолодело на сердце, что внимательная медсестра быстро накапала ей капель. – Мамочка, ну иди! Ты здесь около меня только хуже расстраиваешься.
Мать опять прижалась к Тининому лицу – теперь на прощание. Лицо у Тины было прохладное, раздутое от отека. «Господи, что будет завтра?» – подумала мать и суетливо проговорила:
– Папа приедет обязательно!
Вдруг Тина внезапно вспомнила про одно дело.
– Мама, постой! На минутку…
Мать подошла. Тина подманила ее ближе.
– Мама, привези мне деньги. У меня есть. Лежат в моей квартире в коробке из-под обуви, в коридоре.
– Откуда у тебя деньги?
– Это деньги Азарцева. Он мне давал, я не хотела их тратить. Жила на свои. Но сейчас я не хочу, чтобы на меня тратился Барашков. Он знает, кому и сколько надо будет платить. Ты поняла?
– Я все сделаю, дочка, – сказала мать, Тина кивнула ей, и, только мать вышла из комнаты, она опять уснула. Теперь уже самостоятельно, без лекарства.
Барашков пришел к Мышке в кабинет и застал ее в глубокой задумчивости. Она сидела за столом и пила чай, помешивая его маленькой ложечкой в фарфоровой чашечке. Только Аркадий Петрович собрался заговорить о делах, обсудить Тинину операцию, как в дверь постучали, и тут же вошел представительного вида молодой мужчина.
Но и Мышка, и Барашков сразу заметили, что, несмотря на хорошую одежду, на полную, высокую фигуру, на золотую цепочку, видневшуюся из-за ворота джемпера, мужчина явно робел.
– Я, это… – начал он, подходя к Мышкиному столу. – Пришел узнать, что делать-то дальше с моей супругой! Сил уже нет на нее глядеть, как она мучается. Каждый день головой о стену бьется! Мне непонятно. Вы ее лечите или нет? – Он оглянулся на Барашкова, пытаясь понять, в курсе ли тот описываемых событий и может ли как-нибудь повлиять на лечение. Аркадий понимал, что ему лучше выйти, но больно уж хотелось посмотреть, как будет выкручиваться Маша.
– А, это вы ее муж? Очень хорошо. Я как раз хотела с вами поговорить. – Мышка принялась перебирать лежащие перед ней листы, сложила их в стопку и передала посетителю. – Вот документы. Результаты многочисленных обследований, которые мы провели вашей супруге. Заключения консультантов и данные специальных исследований. За неделю ее осмотрели семь разных специалистов – профессоров и докторов наук, от невропатолога до окулиста. Вот результаты шести специальных исследований – от состояния сосудов головы до компьютерной томографии.