Круговорот
Шрифт:
— Нужно подсветить, — сказал Рурк, указывая на открывшийся бетонный куб шахты.
— Сейчас сделаем, — Саня запалил факел и вернулся обратно в офисное помещение. Оттуда он вытащил большой кусок пластика, что многие сотни лет назад служил копировальной машиной. Этот предмет исторического наследия в некотором роде являлся археологической ценностью, и Саня чувствовал себя настоящим вандалом, когда его поджигал. Корпус большого ксерокса разгорелся быстро. Он немилосердно чадил, выделяя ядовитый газ, но пылал достаточно ярко. И когда полетел вниз, то еще больше разгорелся от встречного потока воздуха, превратившись в падающий огненный шар, в свете которого можно было увидеть уходящую вниз шахту лифта. Достигнув дна, импровизированный фаебол рассыпался на десятки маленьких искрящихся кусочков, которые с высоты были уже плохо различимы. Там внизу даже занялся пожар. Видимо вспыхнули горы столетней пыли. И этот пожар свидетельствовал о том, что глубоко под землей присутствует кислород, ибо без него не было бы никакого огня.
Только откуда на глубине мог взяться кислород, оставалось загадкой. Пока пылающий ксерокс летел вниз, Саня успел насчитать что-то около двух десятков
— Мы на безопасном ярусе. — Рурк видимо тоже подсчитал количество этажей. Он разделил имеющиеся факелы, велев Сане отправляться в свободный поиск, при этом не рекомендовал спускаться более чем на пять ярусов и все найденные артефакты тащить под плиту.
Глава 6
Здание в коем оказались диггеры. Было выполнено в форме высокого цилиндра. Площадь каждого этажа имела примерно тысячу квадратных метров. В основном здесь находились офисы. Саня бродил из помещения в помещение и не видел ничего ценного. Все органическое давно истлело. Остался лишь мертвый пластик. Человеческих останков на этажах он тоже не обнаружил. Видимо в преддверии катастрофы офисные клерки покинули свои рабочие места. С пустыми руками возвращаться не хотелось, и он принялся таскать не место стоянки всякое барахло, которое, как ему казалось, могло еще чем-то послужить дикарям. Так он принес несколько пожарных рукавов выполненных из брезента, пластиковые ведра, резиновые сапоги с перчатками и еще кучу всякой всячины. Рурк тоже носил подобные вещи, и немудрено, что довольно скоро пространство под плитой оказалось заваленным всякого рода артефактами. Где-то после полудня напарники перекусили и принялись вытаскивать найденные вещи на поверхность. Все артефакты они сдавали солдатам и возвращались обратно. К вечеру диггеры сделали с дюжину ходок, и под конец этих челночных рейсов Саня настолько изучил дорогу к зданию Предшественников, что мог запросто найти ее закрытыми глазами. На следующий день история повторилась. Диггеры занимались работой грузчиков, вытаскивая на свет божий мебель Предшественников. Все вещи неизменно принимали солдаты. Они, в свою очередь, уносили их куда-то вверх по Холму — в закрома барона Грюнвальда Горбатого, который, должно быть, обладал воистину огромными складами, и по сравнению с ним Скупой Рыцарь был просто образцом щедрости, а Плюшкин — непозволительным транжирой. Упомянутый Грюнвальд числился бароном Четвертого района. Всего же районов было шесть — по числу баронов. Все эти властьпридержатели обретались в высотках, что торчали поверх Холма. Каждый имел свою армию и рабов. Конечно же, грызлись меж собой, склочничали.
Уживались лишь стараниями главного храмовника, звавшего себя Инквизитором. Храмовник был фигурой достаточно одиозной. Он верил в пророка Иисуса и пытался распространить свою религию на всех пещерников. Насколько мог узнать Саня, именно благодаря стараниям Инквизитора закончились междоусобные воины, и появился Легион Смерти, подчиняющийся непосредственно главному храмовнику. С человеком, стоявшим во главе полутысячи хорошо обученных воинов, не могли не считаться и разрешили ему возглавить Совет Семи, куда помимо Инквизитора входили все шесть баронов. Совет решал важные политические дела. Разруливал споры. Короче говоря, руководил маленькой, но мощной державой пещерников. Всю эту информацию Саня по капле выудил из своего несловоохотливого начальника во время их совместных скитаний по Лабиринту. Он даже узнал про монаха с рынка. Этот божий человек служил при Инквизиторе толмачом, ибо знал языки племен населяющих Материк. В молодые годы он много странствовал по свету и в силу того стал этаким полиглотом.
— Почему Глорх назвал Чона мутантом? — поинтересовался у Рурка Саня, когда они делали очередной привал.
— А кто он, как не мутант? — усмехнулся Подземный Червь. — Глаза узкие. Лицо голое. Нос приплюснутый. И кожа желтая.
— Расисты вы, однако, — только и мог произнести Саня. — Убивать человека за то, что он не похож на других это не по-божески как-то.
Вряд ли бы Иисус это одобрил.
— Ты бы прикусил язык, а то не ровен час отрежут его за ересь, — посоветовал Рурк и сам надолго запечатал свои уста. В тот день Сане больше не удалось разговорить Подземного Червя. На завтра Рурк тоже не баловал своего напарника вниманием, велел лишь осмотреть нижний этаж. Сам же будто растворился в темноте, и Сане ничего не оставалось делать, как отправиться выполнять распоряжение начальника. Минуло не так уж много времени с того момента, как молодой человек первый раз попал в Лабиринт. За столь короткий срок он научился неплохо ориентироваться в полумраке древнего здания и обходить возможные опасности. Но в тот день ему пришлось впервые столкнуться с одним из подземных обитателей — большой белесой тварью похожей на варана. Тварь вынырнула из широкой вентиляционной шахты. Ее узкие зрачки светились во мраке, а длинный раздвоенный язык издавал стрекочущие звуки, высовываясь из зубастой пасти. Варан попер прямо на Пряхина, довольно быстро передвигая короткими когтистыми лапами. Саня выставил вперед горящий факел, норовя ткнуть им в пупырчатую морду надвигающейся на него ящерицы. Огонь заставил варана попятиться назад. Но тварь от своих помыслов не отказалась. Она довольно проворно забралась на отвесную стену коридора, по которой оббежала человека, оказавшись у него за спиной, а затем атаковала Саню стремясь достать его своим длинным языком. Пряхин вновь остудил пыл ползучего гада, ткнув его факелом. После чего достал свой длинный нож, но пустить его в дело никак не мог. Саня чувствовал, что надо отступить и начал быстро пятиться в сторону проема ведущего на нижние этажи. Неожиданно он споткнулся об лежащую на полу балку и неуклюже повалился на спину. Варан быстро пополз к барахтающейся в пыли жертве. Он уже был рядом, когда из темноты вынырнул Рурк. Сильным ударом топора Диггер раскроил мощный череп ящера. Варан дернулся,
— Вот он — смертельный яд подземного ящера… Ядовитую железу Рурк уложил в небольшой кожаный мешочек. Но на этом не успокоился и принялся свежевать свою добычу. Он ловко снял с ящера шкуру, выдернул когти с зубами, заявив, что за все это добро можно выручить неплохие деньги. Тема денег для Сани в тот момент была весьма актуальна. Он постоянно ломал голову, где бы раздобыть средства для выкупа Хоря. К тому же Брандт тоже ждал от молодого человека обещанных артефактов.
Только вынести с собой эти артефакты не представлялось возможным, ибо все добытое под землей сдавалось солдатам на выходе из Лабиринта. Правда, охотничьих трофеев это не касалось. Благодаря чему, Рурк беспрепятственно вынес столь ценную ядовитую железу подземного ящера. С этим добром он отправился в город. Саню с собой не взял, велев ему привести себя в порядок и возвращаться домой. Но молодой человек не спешил в свою землянку. Уже смеркалось, и он решил немного пройтись. Его тянуло на вершину Холма — туда, где виднелись верхние этажи небоскребов. Он уже двинул свои стопы к назначенной цели, когда из близлежащей норы появились вооруженные короткими мечами люди. Грязные и чумазые как черти они вылезали на свет божий, и устало рассаживались по склону. Командовал солдатами крупный мужчина облепленный грязью с головы до ног. Он стоял неподалеку от Сани, шатался как пьяный и с остервенением рвал ремни доспехов. «Видимо этим парням здорово досталось в Лабиринте», — подумал Пряхин. Он счел разумным уйти от греха подальше. Кто его знает, что это за люди, и какие мысли роятся в их усталом мозгу? Саня пошел вверх по Холму, но на подходе к вершине был остановлен. Из-за толстых стволов растущих здесь деревьев появились латники, и их вид не предвещал ничего хорошего. Пришлось оставить мысль о небоскребах и убраться восвояси. На закате, когда все Диггеры собрались за ужином, вернулся Рурк. Он был немного навеселе, отчего говорил больше обычного.
— Эти ядовитые твари еще никогда не заползали так высоко, — сказал он своему молодому напарнику, имея в виду сегодняшнего варана. — Теперь нам стоит держать ухо востро.
— Мне деньги нужны. — Озвучил мучившую его тему Саня.
— Сколько?
— Столько, сколько стоит невольник у жирного Фрица.
— Ты еще не заработал таких денег.
— Ссуди мне в долг, — потребовал Саня.
— В долг?.. А если ты не доживешь до срока?
— А если не доживешь ты?
— Хм… — Мотнул головой Подземный Червь и со вздохом достал из-за пазухи тощий мешочек, из которого отсчитал Сане, десяток серебряных монет.
— Я не понимаю, на кой ляд тебе сдался тот грязный раб? — проворчал он.
— Он мой друг. И он ждет от меня помощи…
— Ладно. Дело твое. Только до конца месяца денег от меня не требуй, — сказал Рурк и поплелся в свою будку, откуда через мгновение донесся его храп. Уже совсем стемнело, когда у костра вновь появились давешние женщины с корзиной еды и бутылью вина. Сане в тот вечер тоже привели подружку — крепкую, разбитную бабенку по имени Миринда. Несмотря на языковой барьер, молодые люди быстро нашли общие интересы и, не дожидаясь окончания посиделок, уединились в Саниной землянке. В ту ночь тысячелетнее воздержание Пряхина закончилось. Он превзошел самого себя и не мог угомониться до самого рассвета. Благо девушка тоже оказалась ненасытной и осталась приятно удивлена изобретательностью своего нового кавалера.
Глава 7
День только разгорался, и на рынке было немноголюдно. Саня пришел сюда в надежде выкупить Хоря. Но клетка, в коей томился старатель, оказалась пуста. Пряхину пришлось обратиться за разъяснением к Фрицу. Толстяк, как обычно сидел в больших носилках посреди невольничьего рынка, щурил свои поросячьи глазки и весьма подозрительно смотрел на Саню. В тот момент в его заплывшем жиром мозгу шел напряженный мыслительный процесс. Фриц силился вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел этого нарядившегося диггером человека.
— Я пришел за таутом, что сидел в том обезьяннике. — Саня указал рукой на пустую клеть. Но толстяк ни черта не понял из сказанного.
— Куда ты его дел, боров недорезанный? — Саня растерянно крутил головой, в поисках непонятно чего. Фриц рявкнул, что-то невразумительное и на его зов сбежались латники.
— Не дергайся, ты… Скажи, где мой друг и я уйду. Саня уже понял, что ловить здесь нечего и собирался покинуть покрасневшего от натуги хряка, но набежавшие солдаты довольно грубо заломили ему руки, а невесть откуда взявшийся щеголь в парчовом шарфе выудил из-за пазухи, завернутые в тряпицу монеты. От такой неслыханной наглости кровь ударила Сане в голову. Он сумел изловчиться и выскочить из цепких рук солдат. Кувырнулся по земле, подбирая легкомысленно оставленную кем-то алебарду, и, перехватив ее обеими руками на манер бойцов Шао Линя ринулся в атаку. Он успел нанести несколько хаотичных ударов по латникам, подранил офицера, чиркнув того острием алебарды по бедру. Но на этом все закончилось. На шум драки сбежался, чуть ли не весь рынок, на котором солдат оказалось больше чем тараканов за печкой. Немудрено, что Саню быстро разоружили и повалили на землю, приставив к прижатому телу добрую дюжину алебард. Жить Пряхину оставалось совсем чуть: солдаты были полны решимости, превратить свою жертву в искромсанный кусок плоти и ждали на то лишь команды. Толстый Фриц уже готов был такую команду отдать, но поперхнулся на полуслове, завидев крупного мечника в сиреневом плаще. Тот шел широкой поступью, сопровождаемый Рурком, и весьма осуждающе смотрел на толстяка. Это был вчерашний грязнуля из Лабиринта. Только сегодня он заметно преобразился и выглядел очень даже воинственно. Подойдя к месту драки, он бросил несколько фраз. Видимо, нелицеприятных. Ибо щеголь в шарфе вспыхнул до самых маковок, а Фриц наоборот побледнел. Латники быстро разошлись, и Саня мог беспрепятственно встать на ноги.