Круиз 'Розовая мечта'
Шрифт:
Вот к ней подскочил юнец из веселившейся компании, что-то прокартавил по-английски и увел в мерцающий круг.
– И я с вами!
– Кинулась вдогонку Ирочка, нырнув в грохочущий океан.
Они лихо отплясывали, хотя разглядеть что-либо в мелькающих сполохах было трудно. Я видела задранные над головой руки Ирочки, размахивающие уже сброшенной сеткой, и её обнаженный живот, упруго двигающийся на восточный манер. Рядом с ней выросла высокая фигура юноши и я чуть не вскрикнула от неожиданности - длинные светлые пряди метались у впалых щек, угрюмо и страстно светились исподлобья темные глаза. Юл! Нет...
– Я буду просить о твоем увольнении!
– Толя сокрушенно раскачивал головой, закрыв лицо руками.
– Нет, нет! Не отговаривайте меня - этой девочке не место в офисе. По ней стриптиз "Ап энд дауна" плачет...
– Тогда берите и Лару. Если бы у неё был такой же обнаженный животик, как у нашей звезды, то я наклеил бы на него стодолларовую купюру.
– Сергей обратился к Ире.
– Так, кажется, полагается вести себя настоящему мужчине с соблазнительной красоткой в увеселительных заведениях?
– Иногда и больше дают.
– Согласилась Ира.
– Зависит от клиента и категории заведения, конечно.
– Ну, клиенты у нас высшего класса. А значит...
– Лара лихо стащила через голову свитер, оставшись в крошечном топе. Это могла быть и комбинашка - кусочек белого трикотажа на тоненьких ленточках. Бюстгальтера она не носила, а грудь, как и положено спортсменке, крепко держалась на развитом торсе. Пританцовывая, Лара двинулась в толпу.
– Да, с дефиницией и сепарацией у неё все нормально. Я просто больше не могу!
– Сбросив мне на колени пиджак, Сергей кинулся следом. Он даже не попытался пригласить меня! Конечно, Баташову давно было известно, что я не стану биться в конвульсиях под этот бряцающий рэп, но ведь следовало попытаться настоять, хотя бы для формальности... Или остаться с женой.
– Бросили нас с тобой, Славка... Давай, напьемся.
– Предложил Толя, подзывая бармена.
– Я пас. Проводи-ка меня лучше баиньки. Слишком много кислорода и благодатных впечатлений.
Глава 22
Три следующих дня могли бы стать сплошным удовольствием, но превратились в пытку. Помимо действующей мне на нервы неунывающе-спортивной Лары и неумело соблазняющей всех попадающих в её поле зрения самцов дурочки-Ирочки, на нашем горизонте появились новые люди.
Как-то слегка запоздав к завтраку, я увидела за столом солидную благообразную пару из породы европейских пенсионеров-туристов. За выхоленностью и доброжелательностью Марты и Генри Фошеров ощущалась уверенность хорошо обеспеченных людей. Чета швейцарцев бойко общалась на английском языке и всячески старалась подружиться с нашей компанией.
Два дня мы практически не расставались - поездка в горы на фуникулере, катание на санях, плавание в целебном бассейне, экскурсии в близлежащие курортные местечки и на побережье горного озера - превратились в совместные интернациональные мероприятия. Когда вдруг в вечерние тихие часы мы с Сергеем остались без Фошеров, я вздохнула с облегчением и поняла, что все эти дни кипела тайным раздражением. Растянуться в шезлонге на верхней террасе среди невероятной красоты на 360 градусов обозреваемого пейзажа, наслаждаться тишиной и молчанием
– Фошеры приглашены на банкет в Лааксе.
– Я вне себя от тоски.
– Рядом со мной рухнул в шезлонг Толя.
– Можно слегка "оттянуться". Не помешаю?
Мы недолго наслаждались молчанием. Щебет появившейся Ирочки подействовал на нервы как звук электропилы.
– А вон та вершина как называется, Сергей Алексеевич? Вот бы туда подняться... Ой. смотрите, наши уже тут!
– Она разглядела меня, полулежащую в стеганом чехле кресла.
– Ай-я-яй! Надо поаккуратней, Ира. Жена чуть нас не застукала.
– Он поймал и слегка пожал мою руку в толстой варежке.
– Минус шесть градусов. Полный штиль и стопроцентная прозрачность воздуха.
– Я вижу Бельгию, Голландию, Люксембург, Лапландию, Кремль...
– Сонно шептал, щурясь на заходящее солнце, Толя.
– Нет, правда! Обалденная красота - просто как картинка!
– Присела на деревянный парапет Ирочка.
– Аж башка кругом идет - столько всего на свете! А камни, на которые солнце падает, словно раскалены изнутри, светятся, как угли... Елки зеленые, снег синий-синий, а вон там - лиловый! Вот рассказать кому-то - и не поверят...
– Печально вздохнула она.
Я прикрыла глаза от обиды. Мне до жути хотелось, чтобы рядом сидел Юл. У ног, положив русую голову на мои колени. И думали бы о том, что блаженные часы проходят, мучая непостижимой потребностью хоть как-нибудь и хоть что-нибудь сохранить, противопоставить нашу радость и скорбь "реке забвения", уносящей все прекрасное, невероятное, чудесное в бесконечную пустоту небытия.
– А где-то вон на том склоне сейчас носится, как дух гор, наша Лара... Сумасшедшая!..
– Сказал Сергей, не стараясь даже скрыть грусти и озабоченности. Еще, как мне показалось, - восхищения.
– Нет, нет, ребятки, Ирочка права, - мы - дети городских трущоб. Такая махина, такое богатство и великолепие не вмещается в душу, распирает её, что-то от меня требует... Ответственности перед чем-то... Или любви... Встав рядом с Ирой, Толя крутил лысой головой под нелепым капюшоном, пытаясь объять необъятное.
Колоссальный небесный купол, накрывший угасающий, покойный, драгоценно-разнообразный мир. Солнце почти опустилось за снежные хребты, наполняя пространство отблесками расплавленного золота. Лиловые бархатные тени и алеющие в закатных лучах склоны, темная зелень еловых рощ и снежные, ледяным блеском лоснящиеся завалы - все требовало от нас какого-то ответа, участия... Но чем, чем ответить этой величественной и трогательной красоте?! Не аплодировать же, как солистке, взявшей невозможно-трудную ноту!..
У меня невыразимая прелесть мира всегда вызывала бурную потребность любви. Только она одна могла стать вровень с небесными дарами, преподносимыми нам жизнью. И только любовью, переполняющей душу радостью и благодарностью, дано нам расплачиваться за право существовать на этом свете..
Сергей, кажется, чувствовал нечто похожее. Его прищуренные глаза обшаривали величественную панораму с мрачной решительностью.
– Вот это вот все (он кивком головы обозначил объявшую нас земную юдоль) - это, именно это и есть единственный аргумент "за".