Крупнейшие аферы и аферисты мирового масштаба

Башкирова Валерия Т.

Компания Bernard L. Madoff Investment Securities почти все время своего существования была семейным делом – брат Бернарда Мэдоффа Питер стал работать в ней с начала 1970-х. Получив высшее образование, в компанию пришли и сыновья ее основателя – Эндрю и Марк. Но никто из них не подозревал, что помимо брокерской деятельности Бернард Мэдофф занимался еще и непосредственным управлением средствами клиентов. Точнее, делал вид, что занимался.

По собственному признанию Мэдоффа, в 1990-х он начал принимать в свое распоряжение деньги крупных бизнесменов и организаций, в том числе благотворительных. Они доверяли ему свои активы, потому что надеялись на могущество и авторитет фондового гуру, имевшего связи и влияние не только в финансовых, но и политических кругах. И Мэдофф стремился

оправдать эти надежды. Его управляющая компания Fairfield Sentry стала ответвлением Bernard L. Madoff Investment Securities, но все данные о ее деятельности Мэдофф держал в секрете. Он только объяснил вкладчикам, что будет приумножать их деньги за счет операций с акциями крупнейших компаний и их опционами. Дивиденды он обещал скромные, не больше 10–20 % в год, но это никого не огорчало, наоборот, успокаивало – клиенты Мэдоффа верили, что никто не пытается втянуть их в финансовую пирамиду.

...

НА САМОМ ДЕЛЕ БЕРНАРД МЭДОФФ ПРОСТО СКЛАДЫВАЛ ДЕНЬГИ СВОИХ КЛИЕНТОВ НА БАНКОВСКИЙ СЧЕТ, С КОТОРОГО, ЕСЛИ ТРЕБОВАЛОСЬ, ВЫПЛАЧИВАЛ ДИВИДЕНДЫ.

На самом деле Мэдофф просто складывал деньги своих клиентов на банковский счет, с которого, если требовалось, выплачивал дивиденды. С момента основания управляющая компания Мэдоффа каждый год сообщала о прибылях примерно в 10,5 %, даже когда фондовый рынок переживал спад. В ноябре прошлого года, к примеру, в отчетах организации говорилось о росте капитала на 5,6 % с начала года, в то время как акции 500 крупнейших компаний в рейтинге Standard & Poor’s за тот же период упали в стоимости на 37,65 %.

Впрочем, неправдоподобные отчеты компании Мэдоффа почти никого не беспокоили – деньги текли к нему постоянно, и к моменту краха его финансовой пирамиды тысячи клиентов вложили в нее $65 млрд. Возможно, если бы не финансовый кризис, она продолжала бы работать и дальше, но в какой-то момент слишком многие вкладчики решили забрать из Fairfield Sentry свои деньги. 10 декабря прошлого года Бернард Мэдофф встретился со своими сыновьями и рассказал им, что компания, которой он управлял единолично, прогорела и у него не осталось никаких средств для выплаты своим клиентам. Только $200–300 млн, которые он хотел потратить на новогодние бонусы сотрудникам, перед тем как сдаться властям. «Все это одна большая ложь, проще говоря – гигантская схема Понци», – сказал он.

На следующий день Эндрю и Марк сообщили о незаконной деятельности отца одновременно ФБР и Федеральной комиссии по ценным бумагам и биржам. Бернарда Мэдоффа арестовали, и на суде он признал свою вину по 11 пунктам обвинений и был приговорен к 150 годам тюремного заключения. Его имущество, в которое входят шикарные дома, яхты, коллекции драгоценных камней и произведений искусства общей стоимостью $823 млн, будет конфисковано для выплаты денег обманутым клиентам.

Цветочки

Тюльпановая лихорадка в Голландии

Стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла 2 лоуда пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок.

Тюльпановую лихорадку в Голландии XVII века можно считать аферой в том смысле, какой вкладывали в это слово в позапрошлом веке, то есть наживным предприятием. Но когда жажда наживы охватывает буквально все население страны, когда средством наживы становится один товар, а механизмы совершения сделок никак не защищены, рано или поздно в проигрыше оказываются все.

Многие экономисты считают, что причина финансовых кризисов – отрыв сферы обращения (деньги) от сферы производства (товар) вследствие глобализации, роста и усложнения мировых финансовых потоков и появления новых банковских технологий. Впервые угроза такого «отрыва от народа и падения» возникла еще в начале XVII века «в одной отдельно взятой стране» – Голландии, которая в то время была одной из самых развитых

в экономическом отношении. Финансовая катастрофа стала следствием ажиотажного спроса на тюльпаны и зарождением «фьючерсной» торговли. Учитывая, что механизмы страхования контрактов были разработаны лишь спустя столетия, неудивительно, что от этой «торговли бумагами» пострадало практически все население страны. Почему предметом спекуляций национального масштаба явился именно тюльпан, а не, скажем, изумруды или заморские специи и прочие колониальные товары, к которым страна мореплавателей имела практически эксклюзивный доступ?

...

КОГДА ЛУКОВИЦА ТЮЛЬПАНА ОКАЗАЛАСЬ ПО КАРМАНУ СРЕДНЕМУ ГОЛЛАНДЦУ, СТРАНУ ОХВАТИЛА ЛИХОРАДКА. КАЖДЫЙ ХОТЕЛ УРВАТЬ СВОЙ КУСОК И ПРИОБЩИТЬСЯ К БОГАТСТВАМ ТЮЛЬПАНОВОГО РЫНКА.

Возможно, дело в том, что в начале XVII века букет тюльпанов в гостиной голландца означал примерно то же самое, что сегодня собственная яхта или «Роллс-Ройс». Тюльпан был статусным символом. Он свидетельствовал о принадлежности к высшим слоям общества. Неудивительно, что когда луковица тюльпана оказалась по карману среднему голландцу, страну охватила лихорадка. Каждый хотел

урвать свой кусок и приобщиться к богатствам тюльпанового рынка.

Но была и еще одна причина, по которой именно тюльпан стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей одну из самых экономически развитых стран Европы. Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока. Его завезли из Турции в середине XVI века. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из луковиц вырастали красивые цветки однотонной окраски, но через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы самых разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это казалось чудом. Голландский ювелир, чтобы разбогатеть, должен был сначала заплатить за алмаз огромные деньги, потом долго трудиться, чтобы огранить его, а потом еще с прибылью продать камень. Владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог в один миг стать владельцем нового, неповторимого сорта, который можно было продать на тюльпановом рынке в несколько раз дороже.

Тюльпан был хорош тем, что его полосатые сорта идеально соответствовали потребностям самого дорогого сегмента рынка – такие цветки были редкостью и продавались по очень высокой цене, тогда как основная масса дешевых желтых, розовых и красных тюльпанов удовлетворяла потребности покупателей, принадлежащих к среднему классу. В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила 1000 флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634–1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, корова – около 100.

Третьей причиной тюльпанового бума стала чума 16331635 годов. Из-за высокой смертности возникла нехватка рабочих рук и, соответственно, выросли зарплаты. У простых голландцев появились деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они начали вкладывать их в собственный тюльпановый бизнес.

Наконец, тюльпаны – растения сезонные. До тюльпанового бума ими торговали с мая (когда луковицы цветов выкапывали) по октябрь (тогда их сажали, а зацветал тюльпан следующей весной). Но поскольку спрос катастрофически превышал предложение, в мертвый для тюльпановых дилеров зимний сезон началась торговля рассадой. Риск для покупателя, конечно, был, но и стоила рассада дешевле. Рискнув и купив будущие тюльпаны в ноябре или декабре, весной можно было продать их на порядок или даже на несколько порядков дороже. А отсюда уже всего один шаг до «фьючерсных» сделок, и этот шаг был тут же сделан. В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их «урожая» 1636 года продавалась по «фьючерсным» контрактам.