Крупнейшие аферы и аферисты мирового масштаба

Башкирова Валерия Т.

Экспроприаторы в белых воротничках

Управляющие-воры

Я думаю, жадность – это нормально. Вы можете быть жадным и чувствовать себя превосходно.

Айван Боески

«Все вокруг колхозное, все вокруг мое…» Не колхозное, а корпоративное, но суть дела от этого не меняется. И вот, случается, что мелкие сошки несут домой кто скрепки, кто авторучки, а руководители беззастенчиво залезают в корпоративный карман. Их добыча – более крупные суммы.

Каждый раз, когда в мире происходит громкое банкротство или за решеткой оказывается очередной олигарх, начинаются разговоры о преступности «белых воротничков». В качестве борьбы с этой напастью обычно предлагают ужесточение карательных мер, повышение прозрачности финансовой отчетности и моральное перевоспитание сотрудников. Однако

«белые воротнички» никак не становятся чище, и прибыль от их теневых операций растет год от года.

До начала ХХ века ведущие криминалисты мира полагали, что преступность – извечная спутница бедности, и если закон вдруг преступал обеспеченный человек, этому сразу находилось объяснение: дурная наследственность, психические заболевания и т. п. И лишь с началом Великой депрессии, когда общество страстно желало наказать виновных в обрушившихся на него бедах, мнение экспертов изменилось. В те годы на представителей высшего менеджмента, чиновников, биржевых игроков посыпался град обвинений в злоупотреблениях, финансовых махинациях и аферах, которые, по мнению обывателей, и привели к тяжелому кризису. Возмущение общества было особенно велико из-за того, что акции в ту пору находились на руках у миллионов американцев и биржевой крах ударил почти по каждому.

В 1939 году, когда о многочисленных скандалах той поры еще не успели забыть, американский социолог и криминалист Эдвин Сазерленд предложил использовать термин «преступность «белых воротничков». «Белыми воротничками» называли людей интеллектуального труда: директоров предприятий, банковских служащих, брокеров, инженеров, адвокатов и т. п., в отличие от «синих воротничков», то есть пролетариев, не носивших белых рубашек, чтобы не испачкаться на работе. К «беловоротничковым» ученый отнес «преступления, совершенные уважаемым человеком с высоким социальным статусом, которые связаны с его профессиональной деятельностью». То есть если предприниматель начинал подделывать векселя, его преступление должно расцениваться как «беловоротничковое», а вот кража тем же предпринимателем серебряных вилок из ресторана оставалась в рамках обычной уголовщины, поскольку к его профессиональной деятельности отношения не имела.Социолог настаивал, что нарушение закона – распространенный метод ведения дел среди представителей политической и бизнес-элиты, а не только лишь «униженных и оскорбленных». Термин Сазерленда прижился, и теперь к преступности «белых воротничков» причисляют множество правонарушений, включая взятки, откаты, мошенничества со страховкой, загрязнение окружающей среды, недобросовестную рекламу, преднамеренные банкротства и еще много чего, лишь бы преступник имел «высокий социальный статус», а преступление совершалось им на рабочем месте. Однако были времена, когда о «белых воротничках» никто не слышал, но преступность такого рода уже существовала.

...

« ЖАЛОВАНЬЕ БОГАТЫМ НЕ СДЕЛАЕТ, – ГОВОРИЛ ЛОРД СЭНДВИЧ, – ВАЖНЫ ТЕ ВОЗМОЖНОСТИ, КОТОРЫЕ ЧЕЛОВЕКУ ДАЕТ ЗАНИМАЕМАЯ ИМ ДОЛЖНОСТЬ».

Одним из самых древних видов преступлений, совершаемых «уважаемыми людьми», была и остается растрата. С давних времен казначеи и мажордомы запускали руку в государственный или господский карман. Более того, присвоение богатств нанимателя часто рассматривалось как своеобразная прибавка к жалованью. Об этом, в частности, писал в своем дневнике британский чиновник XVII века Сэмюель Пипс, который несколько лет служил в должности главного бухгалтера королевского морского ведомства. Устроиться на эту должность ему помог покровитель – лорд Сэндвич, который сразу же разъяснил своему молодому протеже правила игры. «Жалованье богатым не сделает, – говорил лорд, – важны те возможности, которые человеку дает занимаемая им должность». Пипс прекрасно понял намеки и через несколько лет писал в дневнике: «Я счастлив, что все счета сошлись после всех необходимых изменений, и теперь я считаю себя вправе взять кое-что себе от этих lb127 тыс.».

...

ДОМА ПИПС ВЫСЫПАЛ ДЕНЬГИ ИЗ КОРОБКИ, НЕ ГЛЯДЯ НА НИХ, И ЛИШЬ ПОТОМ ЗАГЛЯНУЛ ВНУТРЬ, ДАБЫ ИМЕТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОКЛЯСТЬСЯ НА СУДЕ, «ЧТО НИКАКИХ ДЕНЕГ В КОРОБКЕ ОН НЕ ВИДЕЛ».

Какую именно часть флотского бюджета прикарманил бухгалтер Пипс, неизвестно, зато известно, что лорд Сэндвич украл из казны порядка lb5 тыс., когда в его распоряжении оказались ценные военные трофеи, за что и был смещен с адмиральской должности. Сэндвич попался оттого, что присваивал

захваченные сокровища почти открыто, но Пипс был не таков. Бухгалтер, судя по его дневнику, был крайне осторожен и тщательно скрывал свои преступления даже от самого себя. Однажды он получил от одного просителя «подарок для жены» – коробку, в которой должны были лежать перчатки. Пипс не сомневался, что кроме перчаток в коробке находилась и крупная сумма денег, но не стал открывать ее до прихода домой. Дома он высыпал деньги из коробки, не глядя

на них, и лишь потом заглянул внутрь, дабы иметь возможность поклясться на суде, «что никаких денег в коробке он не видел».

Методы сокрытия преступления, которые Сэмюель Пипс использовал во времена мушкетеров, могут показаться наивными, однако они превосходно работали. Более того, привлечь растратчика к ответственности было довольно трудно из-за несовершенства законов. В Англии до 1799 года существовала лазейка, которая позволяла служащему, прикарманившему хозяйские деньги, остаться безнаказанным, потому что «кражей» считались лишь действия, связанные со взломом, проникновением в чужой карман и т. п. Если же работодатель доверял служащему обналичить чек, а тот присваивал деньги, доказать факт кражи было почти невозможно, ведь клерк оставил себе то, что хозяин дал ему вполне добровольно.

Из-за таких порядков в свое время чуть не разорился даже сам знаменитый Джозайя Веджвуд, который поставлял фарфор многим королевским дворам Европы, включая двор императрицы Екатерины II. В 1772 году Веджвуд обнаружил, что его фирма находится на грани банкротства из-за того, что его заместитель регулярно обворовывает кассу. Из-за несовершенства законодательной базы отдать вора под суд не удалось, и Веджвуду пришлось ограничиться увольнением. С тех пор предприниматель вел свою бухгалтерию лично, что и позволило фирме Wedgwood не только пережить временные трудности, но и стать самым знаменитым брендом на рынке фарфора, каковым она и остается до сих пор. С тех пор законы стали значительно совершеннее, но «белые воротнички» все так же время от времени попадаются на растрате вверенных им ценностей. Более того, чем развитее и богаче становилось общество, тем крупнее суммы оказывались в руках нечистых на руку «воротничков».

Растрата была и остается довольно примитивным и оттого наиболее распространенным видом преступления. Но чем больше прогрессировали законы и чем больше усложнялись экономические отношения, тем труднее было скрыть недостачу украденных средств. Поэтому растратчикам приходилось изобретать новые и все более изощренные схемы, дававшие шанс скрыть свою причастность к банальному воровству. В начале XIX века, когда банковское дело уже было хорошо поставлено, а бухгалтеры знали свою работу, начался рост банковских мошенничеств, целью которых в большинстве случаев было покрытие недостачи, образовавшейся в результате воровства.

Поскольку главным мировым центром тогдашнего банкинга являлась Англия, страна джентльменов была обречена превратиться в страну банковских мошенников.

Самое громкое дело такого рода – афера банковского управляющего Генри Фонтлероя, о которой стало известно в 1824 году. Фонтлерой был одним из партнеров в лондонском банке Marsh, Sibbald & Co. Другие партнеры настолько доверяли ему, что передали в его руки все бразды управления банком, и, как выяснилось, напрасно. Фонтлерою нравилось жить на широкую ногу, и чтобы добыть деньги, он смело пускался в рискованные биржевые операции, используя для этого средства, хранившиеся в его банке. В 1814 году одна из его биржевых авантюр принесла банку убыток в lb60 тыс. – огромную сумму по тем временам. Банк Англии, почувствовав неладное, прекратил кредитовать Marsh, Sibbald & Co, и перед Фонтлероем встала дилемма: объявить о банкротстве, признавшись в растрате, или попытаться скрыть одно преступление с помощью другого – еще более тяжкого. Чтобы продолжать выплачивать дивиденды, Фонтлерой взялся списывать деньги со счетов своих вкладчиков, среди которых было немало титулованных особ, правительственных чиновников и знаменитостей, включая вдову адмирала Нельсона. Чтобы по документам все оставалось гладко, мошенник ловко подделывал подписи своих клиентов, которые якобы снимали деньги со своих счетов.

В первый раз никто ничего не заметил, и вскоре Фонтлерой обворовывал клиентов своего банка на регулярной основе. За 10 лет махинаций он украл порядка lb250 тыс., что позволило ему наконец вести разгульный образ жизни, о котором он мечтал. Его главной страстью были женщины, и теперь он буквально осыпал своих многочисленных возлюбленных бриллиантами. Украденная сумма многократно превышала ту, что когда-то позаимствовал лорд Сэндвич, ведь инфляция была минимальной: в середине XVII века унция золота стоила lb4, а в начале XIX века – lb4,25.