Крупнокалиберный укол

Самаров Сергей Васильевич

Конечно, сами специалисты все это умели делать лучше его. Ну так на то они и специалисты.

Поэтому Лесничий без сомнений оставил Кравченко с Иващенко. Тот являлся штатным заместителем командира, значит, умел делать все, в том числе и отрабатывать навыки управления танком-роботом «Уран-9». Сам же Сергей Ильич спокойно отправился к полковнику Селиверстову.

Полковник сидел за своим столом. В кресле напротив, где обычно устраивался Сергей Ильич, сейчас расположился хакер Суматоха со своим ноутбуком на коленях. Он морщил лоб и поглядывал на монитор.

– Товарищ полковник, командир боевой группы Лесничий по вашему приказанию прибыл, – не называя своего бывшего звания, тем не менее привычно, по-армейски доложил Сергей Ильич.

– Присаживайся. Суматоха, удовлетвори любопытство своего командира. Да и мое заодно.

– Итак… – начал хакер и поднял взгляд. –

У меня нет никаких сомнений в том, что полковник Хорхе Джонстон-младший в те самые дни, когда один за другим погибли два инспектора ОЗХО, присутствовал в странах, где они проживали. То есть в Германии и в Норвегии. Естественно, он находился там не по своим документам. Этот субъект расплачивался за гостиницу с банковской карточки, выписанной на имя гражданина США и Греции Николса Папандопулоса. Мне удалось просмотреть переписку Джонстона-младшего через личный электронный адрес. На служебный я выйти тоже сумел, но там вся переписка шифрованная. Так вот, я обнаружил, что он является страстным коллекционером почтовых марок. Через частный военный пенсионный фонд я сумел добыть номера нескольких банковских пластиковых карт Джонстона-младшего. Он покупал почтовые марки, естественно, за наличные, у других коллекционеров, а деньги снимал со своих персональных карт. Банковские терминалы в Германии и Норвегии в интересующий нас период зафиксировали снятие определенных сумм, весьма немалых, на мой взгляд. Я, честно говоря, не думал, что почтовые марки могут столько стоить. Но это не единственный прокол американского полковника. В электронной переписке Хорхе Джонстон-младший заранее договаривался с коллекционерами, когда он приедет за интересующими его марками. Сроки совпадают со временем смерти двух инспекторов ОЗХО. В Норвегии приблизительно в то же время погибли инспектор полиции и эксперт. Правда, коллекционеры живут в других городах. Но я проверял по карте. Оба раза это в пределах не такой уж и длительной поездки на автомобиле. В Германии – два часа пути, в Норвегии – два с половиной. Естественно, мы не имеем возможности доказать виновность полковника Джонстона-младшего. Но очень даже вправе предположить, что он приложил к этому руку.

– А как ты докажешь, что Джонстон и Папандопулос – это одно и то же лицо? – спросил полковник Селиверстов.

– А у меня есть такая необходимость? – почти с одесским акцентом задал Суматоха встречный вопрос. – Мне была поставлена эта вот самая задача?

– Я не про необходимость спрашиваю, – серьезно сказал полковник. – Объясни, как ты идентифицировал эти две личности?

– Это еще одно проявление низкой квалификации американского полковника как разведчика. В бытность свою в Сирии он однажды оплатил счет на терминале, стоящем в американском посольстве. У него не хватило средств на карточке, тогда он добросил денег с другой, принадлежащей якобы Николсу Папандопулосу.

– А если этот господин Папандопулос существует в действительности? Допустим, полковник Джонстон-младший просто попросил его заплатить, обещал потом вернуть деньги наличными или перечислить? – задал вопрос Лесничий.

– У меня, командир, были точно такие же сомнения. Тогда я просто вскрыл список посетителей посольства США в Дамаске. Полковник Хорхе Джонстон-младший имел там постоянный пропуск. Но на имя гражданина США и Греции Николса Папандопулоса такой документ не был выписан ни разу, даже временный или разовый пропуск. Это абсолютно точно. Я порылся в данных визовой службы министерства иностранных дел Сирии. На гражданина Греции Папандопулоса виза открывалась семь лет назад, но того человека звали Адам. Срок визы, кстати, давно истек. Она выдавалась сроком на шестьдесят дней.

– А сейчас этот американский полковник где находится? – поинтересовался Селиверстов.

– В Сирии.

– Хорошо, Егор Петрович. Информация у тебе очень полезная и весьма убедительная. По крайней мере для меня. Что ты хочешь предпринять далее?

– Сначала еще два пункта из графы «Информация, которую я накопал». Четыре года назад полковник Хорхе Джонстон-младший, мама которого была убежденной, даже яростной мексиканской католичкой, а отец – проповедником-адвентистом, хотя и из чернокожих, принял ислам как религию своих африканских предков. Он даже изучал его в течение четырех месяцев на курсах при университете в Принстоне. Они были платными, поскольку обучение там основательное и профессура серьезная. Оплату производило федеральное правительство. Что это может означать, я пока не знаю. Мои предположения мало кому интересны, как я полагаю. Теперь второй пункт из той же самой графы. Не знаю, насколько это вам интересно, тем не менее скажу, что этот самый Хорхе Джонстон-младший ведет в психологическом обществе своего города курсы. Он читает лекции на тему «Психологический портрет личности, определяемый по позе и походке человека». Довольно интересная тема. А для разведчика она достаточно прикладная. Хотя я и не берусь судить о верности тезисов полковника, поскольку с ними не знаком. Но если он сам верит своим словам, то это можно использовать, принимая определенные позы. Это для тех наших ребят, которые будут контактировать с Джонстоном-младшим. Я помню, меня когда-то учили, как обмануть специалиста по физиогномике. Здесь такая же история. Только раздел психологии меняется.

– Да, это интересный вариант, – согласился полковник Селиверстов. – Его, наверное, можно использовать. Я подумаю об этом. Продолжай, Егор Петрович.

– А теперь о дальнейшей моей работе, – заявил Суматоха. – Что намереваюсь найти и уже накопал по дополнительным направлениям. Я добрался сначала до материалов следствия, которое вел инспектор полиции, убитый топором, и нашел в его материалах информацию о том, чем он занимался накануне смерти. Так вот, оказывается, что незадолго до гибели этот человек передал на экспертизу тормозной шланг с автомобиля инспектора ОЗХО, не пережившего аварию. Кому именно? Естественно, эксперту, который выбросился из окна, как вы, наверное, и сами догадались. Но что это за эксперт? Он был лучшим в Норвегии специалистом по самодельным взрывным устройствам. Кажется, я нашел документы, с которыми он работал. Осталось скачать их и передать нашим специалистам-химикам. Там какие-то формулы, которые для меня как телевизор для белки. Может, химики сумеют понять, что за анализ произвел эксперт. Жалко, конечно, что он не успел написать заключение по итогам своей работы. Даже для себя, в своем рабочем компьютере, до которого я тоже добрался. Домашний компьютер эксперта я тоже исследовал. Там нет вообще ничего, относящегося к работе.

– Это все? – спросил Сергей Ильич.

– Нет, командир. Еще я нашел способ сделать полковника Джонстона-младшего в какой-то момент некредитоспособным и заставить его расплачиваться карточкой на имя Папандопулоса. По сирийским законам его могут за это арестовать. Особенно с нашей бескорыстной помощью. Я проверял, посмотрел даже уголовный кодекс Сирии. Задержание там проводится не на семьдесят два часа, как у нас, а сразу на неделю. Потом у них опять все по-своему. Арест на срок до трех месяцев там оформляется не решением суда, а постановлением следственных органов. Нашего американского друга можно будет обвинить в финансовом мошенничестве. Есть у них такая милая статья. Серьезными сроками грозит. Выкрутиться полковник, я думаю, сумеет, но хотя бы неделю сирийцы в кутузке его продержать смогут. Особенно если мы настоятельно попросим их об этом. Чтобы не мешал. И, главное, в самый ответственный момент. Я постараюсь все устроить.

– И как ты это сделаешь? – спросил Сергей Ильич. – Я не выбором момента интересуюсь – уж его-то нам и без тебя заблаговременно подскажут, – а лишением Джонстона кредитоспособности.

– У меня есть номера всех его банковских карточек, все пин-коды и коды выхода в мобильный банк. В нужный момент я со своего собственного смартфона просто сниму со счетов полковника все средства и переведу их, скажем, какому-нибудь обществу защиты животных в тех же США или в Европе, с пометкой «Пожертвование». Карточки я заблокирую. Или же полковник сам это сделает, после того как они будут обнулены. Я мог бы, конечно, и на свой счет перевести эти бабки. Как ни крути, а в общей сложности у него набирается чуть больше миллиона баксов. Но я человек не корыстный и на паршивый зеленый лимон не поведусь. К тому же, несмотря на своеобразное прошлое, я, честно говоря, не имею криминальных наклонностей. Да и найти меня тогда можно будет без труда. Просто по номеру счета. Работа для хакера-школьника.

Такой вот метод выглядел откровенно уголовным, но это никого не смутило. Разведки всего мира зачастую предпочитают работать именно так. Почему бы частной военной компании не взять их за образец, особенно при хоть какой-то необходимости? Такие методы никого не смущают. Джентльменство и чистоплюйство в разведке считаются недостатком воспитания. Это давно и хорошо всем известно.

– Дело хорошее, – согласился Лесничий. – Держи эти данные под рукой. Если Хорхе Джонстон в какой-то момент будет нам сильно мешать, то мы его сначала устраним на время. А потом и навсегда.

– Договорились, – заявил полковник Селиверстов. – Занимайся пока документами «летающего эксперта». Я пока поищу сначала специалиста по физиогномике, а потом подберу тебе, Егор Петрович, исходные данные для нового поиска. На сей раз намного более серьезного.

– Что будем искать, товарищ полковник?

– Кто и откуда химическое оружие в Сирию поставляет.

– Сирийской армии? Мы, наверное.

– Надеюсь, это шутка, – строго заметил полковник Селиверстов. – Крайне неудачная, надо сказать.