Крушение «Красной империи»
Шрифт:
4 июня 1989 года, когда Луценко случайно оказался выходным — готовился к встрече с будущей женой, — к нему зашла соседка по коммуналке: мол, во всей дивизии посыльные к офицерам уже прибежали, а старики говорят, что в военном городке такого подъема не было со времен Великой Отечественной войны.
«А за тобой почему никого не послали?» — удивилась она, и тут раздался звонок — посыльный прибыл к Луценко. И сообщил, что объявлена боевая тревога и что вылет роты с аэродрома Чкаловский в Фергану состоится через два часа. Значит, личная жизнь вновь откладывается…
— Летчики меня пропустили в пилотскую кабину, и когда мы летели над Ферганой, увидели горящие всюду костры, —
Агрессивно настроенная толпа местных жителей, прорвавшаяся на аэродром, первым делом захотела выяснить, нет ли среди прилетевших турок-месхетинцев. Десантники, стоявшие на аэродроме, ничего против толпы не предпринимали — им после событий в Тбилиси запретили что-либо предпринимать. К тому же экстремисты обложили дома наших офицеров и военные городки. Одним словом, возможности активно действовать у десантников не было. Тбилисский синдром, который поразил тогда наше правительство, мешал оперативно выполнять задачи не только ВДВ, но и внутренним войскам.
«Дзержинцев» на автобусах привезли в Ферганское УВД, где расположили в чайхане во дворе управления. Из кухни вышел старший сержант милиции в поварском колпаке. «Чего вы сюда приехали? Вам сегодня головы здесь отрежут», — сказал он, тут же получил за «гостеприимство», что полагалось, и больше глупостей не говорил. Затем спецназовцы отправились на БТР и автобусах в Ташлакский район Ферганы.
По дороге всюду встречались перевернутые машины, горевшие добротные дома турок-месхетинцев с асфальтированными дворами, с автопоилками на 10—15 голов крупного рогатого скота. И лежали обгоревшие трупы несчастных турок-месхетинцев. Тяжко на все это было смотреть…
В местном доме культуры находилось множество раненых, в том числе тяжело, и никто им помощь не оказывал. Спецназовцы состыковались с подразделением ташкентской части внутренних войск, которое прибыло туда раньше. Из Ташкента также накануне приехал спецвзвод милиции, состоящий из бывших воинов-афганцев. Они рассказали, что в этом райцентре была самая жесточайшая резня и сотни людей ранены. При этом местным милиционерам кричали примерно так: «Э, милиция, смотри, что мы делаем, а ты с нами ничего сделать не можешь!»
Ташкентские милиционеры сразу по прибытии потеряли троих убитыми, прибывший затем в райцентр полк внутренних войск был вооружен автоматами, но под воздействием тбилисского синдрома личному составу не выдали боеприпасы. Против тысячи военнослужащих выступила многотысячная разъяренная толпа. Полк не дрогнул. И что говорить о судьбах солдат в этом противостоянии, если даже командир части получил пулевое ранение в голову.
В той обстановке времени на раскачку у спецназа не было. Действовать надо было с ходу, смело и решительно, чтобы навести порядок и защитить оставшихся в живых турок-месхетинцев — граждан СССР. И спецназовцы приступили к выполнению задач, им совершенно несвойственных, понимая при этом, что никто, кроме них, эти задачи не решит.
— Мы заезжали в районы, контролируемые местными экстремистами, вступали в бои местного значения, но без стрельбы по ним, ограничиваясь только применением спецсредств и приемов рукопашного боя, поскольку стрелять после тбилисских событий 1989 года было запрещено. Разрешали лишь использовать спецсредства типа «Черемухи».
Случалось, что на маршруте движения колонны появлялись экстремисты, которые из ружья дробью стреляли по кабинам и по колесам машин. К счастью для наших спецназовцев, у боевиков тогда было еще немного оружия. Однажды такие «стрелки» открыли огонь, обгоняя колонну на мотоцикле. Бывший однокашник и однополчанин Луценко командир роты спецназа Софринской бригады капитан Чернышов бросил в них гранату. Она взорвалась точно над мотоциклом, и он покатился дальше уже без седока. Заместитель командира полка поинтересовался, какое именно спецсредство было применено.
«Штурмовая граната “Заря”», — ответили спецназовцы. Заместитель командира охарактеризовал ее как отличное средство. Но когда узнал, что она способна, если взорвется возле головы, эту самую голову оторвать, запретил ее применять. Позже он пострадал в Баку, когда призывал «граждан» остановиться, а «граждане» кинули в него бутылку с зажигательной смесью… А вот начхим полка Геннадий Шакуро интеллигентность перед экстремистами тогда демонстрировать не стал. Предупредил боевика, вооруженного двумя бутылками с зажигательной смесью: мол, еще одно движение, и… Боевик бросил-таки бутылки в строй солдат. И тут же поплатился за это.
Однажды спецназовцы получили задачу сопроводить колонну автобусов с турками-месхетинцами из турецкого квартала Маргелана в лагерь беженцев. Колонна направилась в этот квартал через город, командир роты Лысюк следовал впереди, Луценко находился в замыкающем автобусе. Вдруг на одном из поворотов на дорогу выскочила толпа человек 300—400 с палками, камнями и бутылками с зажигательной смесью. Лысюк дал команду увеличить скорость, и бутылки полетели мимо. Только последний автобус, где старшим был Луценко, толпа смогла отрезать и остановить. Асфальт тем временем запылал от разбившихся бутылок с зажигательным «коктейлем». Луценко выскочил из автобуса с прапорщиками Мормулем и Кухаром. Они открыли огонь из автоматов поверх голов нападавших, толпа опешила. А инструкторы прапорщики Алексей Куликов и Михаил Песков смело схватились с толпой врукопашную и вдвоем в считанные секунды уложили человек восемь. При этом Куликов получил серьезное ранение руки — ему специально наточенной и превращенной в холодное оружие косой хотели ткнуть в печень, к счастью, он смог защититься. А Песков умудрился в схватке добыть трофей — боевой нож в виде маленького ятагана с арабской вязью, выгравированной на лезвии. Для закрепления успеха замполит роты старший лейтенант Полыскалов бросил штурмовую гранату, которая воздействует светом и шумом (до 180 дБ на расстоянии до 10 м), но не поражает осколками. Правда, гранату он бросал левой рукой из автобуса, и она взорвалась недалеко от Луценко.
— Хоть я тогда и «поплыл», замполит все сделал правильно, — убежден Олег Владимирович. — Взрыв обескуражил нападавших, они отпрянули от автобуса, мы швырнули еще несколько штурмовых гранат, применили «Черемуху», и толпа побежала. Некоторые стали отползать по арыкам вдоль заводского забора, мы открыли огонь из автоматов и пистолетов по забору, и осколки кирпичей посыпались на уползающих. Задача была выполнена: толпа рассеялась. Тогда мы вернулись в автобус и догнали своих. Умелым применением спецсредств, дерзкими, смелыми и решительными действиями обеспечили выполнение боевой задачи.
Республиканский КГБ отправлял спецназовцев на многие операции, которые приносили успех. Но успокаиваться было рано. Поступила информация, что экстремисты, следуя по горным дорогам, держат курс на лагерь турок-месхетинцев, находившийся в 400 км от Ферганы на территории Таджикистана. Остановить их предстояло спецназу.
Над Ферганской долиной летели высоко, чтобы экстремисты не смогли их достать с земли. Увидели колонну, начали снижаться. При снижении по вертолетам начали стрелять, одну лопасть вертолета, в котором сидел Луценко, похоже, пробили. Этот вертолет приземлился, остальные пять продолжали висеть в воздухе.