Крушение звёзд
Шрифт:
— И, естественно, крайне опасным, — добавил Иоситаро.
Глава 28
Лоцманом оказалась сухонькая женщина по имени Чокио с очень мудрыми глазами. Лискеард нагло соврал ей, что «Большая Берта» не самый сильный корабль по части гравитационного стресса, и он был бы очень признателен, если она утвердит режим плавного, тихого снижения, позволяющего достичь земли постепенно.
— Канешно, кэп, — ответила лоцман. — Кроме того, у вас появится прекрасная возможность окинуть взглядом Центрум. Вы здесь бывали?
— Нет, — честно ответил Лискеард. Гарвин, поднявшийся на мостик, также замотал головой. Мимолетный
— Шанс взглянуть на славу того, что было Римом. И увидеть, как можно все изга… — Она опомнилась. — Извините, имела в виду — изменить за короткое время.
Когда они приблизились к планете, Чокио усмехнулась и, велев Лискеарду открыть экран, показала, куда смотреть. Стали видны длинные ряды звездолетов, свободно соединенных друг с другом километровыми кабелями, бесцельно дрейфующих на орбите.
— Это флот Конфедерации. Все, что не оказалось приковано к земле и разрушено, когда все… изменилось. Или не осталось снаружи, так никогда и не объявившись. Или не улетело после, чтобы никогда не вернуться.
— А как это было, когда… ну, как вы говорите, все изменилось? — спросил Гарвин.
— Ситуация сложилась дерьмовая для любого, носившего форму, будь ты солдат или почтальон, — ответила Чокио. — Мне чертовски повезло оказаться в тот момент на луне в качестве оператора погрузочной платформы. Мои друзья, остававшиеся на земле, описывают события весьма мрачно. Не то чтобы это не было оправдано, — поспешно добавила она. — Чинуши Конфедерации с их громилами слишком долго отравляли всем существование. Людей взорвало, вот они и пошли разносить все вокруг. Порой они выбирали верное направление, а порой… — женщина поежилась и сделала вид, что сверяется с экраном по мере вхождения «Большой Берты» в атмосферу. — Мне почти жаль, что ваш корабль не такой, какие бывали в старину, — поделилась Чокио. — С достаточно тонким корпусом, позволяющим слышать свист рассекаемого воз духа, и достаточно грязными теплообменниками, чтобы раскалиться докрасна. Во времена таких кораблей в космических путешествиях еще присутствовала романтика. Недавно привела один такой на Центрум, — пояснила она. — Какое-то разведывательное судно старого типа, и, полагаю, они думали, что на нем есть архивы Конфедерации или что-нибудь в этом роде. Больше я про него ни чего не слышала.
«Большая Берта» совершила первый виток, по пути постепенно снижаясь. Все, кто мог, столпились у обзорных экранов, и по мере того, как они снижались, все легче становилось заметить «изменения».
Центрум был когда-то тщательно спланированным миром с большими жилыми массивами вокруг зданий, которые, судя по их серой уродливости, явно относились к государственным учреждениям. Между массивами простирались озера и зеленые пояса.
В задраенном отсеке Ньянгу и его разведчики сравнивали увиденное с картами, приобретенными у Куприна Фрерона еще на Альфе Дельты Тиборга.
— Парки видите? — спросила Чокио. — Какие убогие, не правда ли? Их разбили, конечно, не только для бега и игр. Должно же что-то перерабатывать углекислый газ, чтобы люди могли продолжать дышать. А когда после всеобщего погрома отказало отопление, нашлись идиоты, решившие податься в парки с пилами и реально вернуться к природе. Гражды… гражде… не слушали никого. Любой заикнувшийся об обмене кислорода назывался умником, частью старого порядка и, следовательно, представлял собой достойную мишень. В конце концов, пришлось отдать приказ народной милиции и признать порубку деревьев уголовным преступлением. Но никому и в голову не пришло сказать какой-нибудь гражде повременить заводить детей, пока нам всем и так приходилось дышать в шахматном порядке. Не-е, все научное — часть старого способа мышления. — Она покачала головой и едва слышно произнесла: — Люди, похоже, всегда с завидным упорством загоняют себя в худшую из всех возможных задниц, верно?
Лискеард не ответил, и «Большая Берта» приблизилась к земле, зависнув над огромными выжженными развалинами.
— Здесь находилась штаб-квартира Войск Подавления. Казармы, камеры, посадочная платформа наверху. Все занялось, как факел, в первый же день мятежа. Слышала, никто из них не прорвался в ту ночь. И это оказалось, по крайней мере, одним из положительных изменений. Но, мне кажется, я слишком много болтаю. У меня приказ посадить ваш корабль в Мейнпорте. Полагаю, власти, которые действуют у нас на этой неделе, могут захотеть лично взглянуть на вас. Черт, мне и самой любопытно. Остается надеяться, что мобили примут цирк и все пройдет гладко.
— Что такое мобили?
— Партия мобилизации. Они являются, вернее, всем так говорят и, похоже, сами в это верят, передним краем перемен. Они — и их вождь — уверяют, что все направляется в нужную сторону.
— А кто их возглавляет? — спросил Гарвин. — Может, имеет смысл держаться его.
— Все, как известно, меняется, — ответила Чокио. — Хотя, когда оно было иначе? Год или около того назад я бы упомянула партию свободы и Абию Корновила, постоянно интересующегося всем новым. Теперь это мобили. В следующем году… — она снова поежилась, — черт знает, кто будет. Как бы то ни было, нынешнего лидера мобилей зовут Фав Гаду. Гаду один из тех, кто всегда лучше вас знает, что для вас лучше, и не побрезгует перерезать несколько глоток или сделать несколько смертельных инъекций несогласным.
Абия Корновил одевался просто, прямые волосы спадали почти до плеч, а от природы мускулистое тело рослого мужчины начинало слегка полнеть. Окажись они не на Центруме, а на другой планете, Ньянгу принял бы его за бывшего фермера. Позже Иоситаро выяснил, что Абия в прошлом статистик. Но лопата и мотыга действительно были в его генеалогии не так далеко, поскольку именно Корновил взял на себя заботу по сохранению парков. Как ни странно, он с детства был некрасив, чего так и не исправил. И это на планете, где наверняка имелись лучшие из лучших хирургов-косметологов.
Голос Абия был таким же грубым, как и внешность, а его рокочущий смех разносился по всему кораблю. Он хотел, непременно хотел все посмотреть и со всеми познакомиться. Каждая деталь приводила его в восторг: и как лошади переносят нуль-пространство, и как сэр Дуглас пускает в переработку вонючие кошачьи фекалии.
Корновил казался простым жизнерадостным крестьянином, и Гарвину с Ньянгу приходилось постоянно напоминать себе, что человек, ухитрявшийся почти десять лет держать в узде бурлящую анархию и хаос, должен представлять собой гораздо больше, чем кажется.
Абия настоял на том, чтобы выпить с Гарвином и его штабом. Янсма не без злорадства поднес ему их собственное машинное пойло тройной очистки. Гость слегка полиловел, но сдержался и не закашлялся.
— Великие боги! — воскликнул он. — Неудивительно, что вы с такой радостью постоянно где-нибудь высаживаетесь. Эта дрянь с возрастом делается лучше?
— Ее или вашим? — уточнил Фрауде. — Я почти пристрастился к ней.
— Я пришлю вам бренди, импортированный со Второй Планеты, — пообещал Корновил. — Если вы, ребята, собираетесь развлекать мобилей, вы не можете травить сами себя.