Крушение

Тейлор К. Л.

Я могу возложить надежды на бога, например. Молить его, чтобы он поменял меня и Шарлотту местами, – чтобы она снова могла улыбаться, смеяться, ходить по магазинам, навещать друзей, смотреть кино, слишком долго торчать в Интернете.

Чтобы она могла ЖИТЬ вместо меня.

Но я уже проделывала все эти трюки: молилась, плакала и снова молилась. Так много раз проделывала, что потеряла счет времени, и ничто, ничто не налаживалось.

– …простите, но за один раз больную могут посещать не более трех человек. Боюсь, одному из вас…

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть,

кто говорит. Медсестра преграждает путь парочке молодых людей, юноша и девушка стоят как раз на пороге палаты. Я узнаю в высоком худощавом блондине Дэнни Арджента, одного из приятелей Оливера. Рядом с Дэнни стояла не известная мне девушка.

– Но как же… – И тут мы с Дэнни встретились глазами: – Привет, Сью!

– Дэнни! – Я взглядом показываю Брайану, что пришел Дэнни. Брайан хмурится. – Что ты здесь делаешь?

Дэнни заходит в палату. Медсестра громко протестует, но парень не обращает никакого внимания.

– Мы… – Дэнни оборачивается на свою подружку, привлекательную девушку смешанных кровей, – Кейша и я, мы хотели повидать Шарлотту. Можно?

Брайан прокашливается, дело в том, что у них с Дэнни нет особого взаимопонимания с тех пор, как нам пришлось – несколько лет назад – ехать в больницу, чтобы забрать оттуда Оливера, после их с Дэнни пьяной вечеринки. Сначала Брайан стал белее простыни, когда увидел сына, лежащего в полубессознательном состоянии на больничной каталке, – потом покраснел, увидев Дэнни, который тренировался с колесом каталки, пиная его. Дэнни он никогда не простит – за то, что тот позволил его сыну напиться в стельку, но при Оливере он ни разу не позволил себе неуважительно высказаться о лучшем друге сына.

У Дэнни теперь просто нет шанса поступить неправильно. Если он, конечно, благодаря заботам Брайана хочет остаться директором ночного клуба.

– Сью? – Дэнни снова зовет меня. Он кивает в сторону Кейши, которая с надеждой улыбается мне.

Я смотрю на Брайана. Случайному человеку мой муж может показаться образцом нормального человека, но я-то знаю, что творится у него в голове, что скрывается за этим взглядом. Вот прямо сейчас Брайан скорее всего прикидывает, мог ли Дэнни иметь отношение к аварии, в которую попала Шарлотта. Брайан сжимает кулаки уже из-за одного того, что видит Дэнни в одной палате со своей дочерью. Лично у меня к Дэнни особых претензий нет. Он, разумеется, тщеславный, самовлюбленный и крайне материалистического склада человек; я бы сама вряд ли выбрала в друзья Оливеру именно его. Но он не так уж плох, он не опасен. Например, он всегда относился к Шарлотте как к сестре, и ей это, надо сказать, не всегда нравилось. Но тут я не могу пойти поперек Брайана, даже представить себе не могу, что пойду против мужа. Но это только ради Шарлотты, не ради Брайана.

– Я не знаю, хорошо ли… – я перевожу взгляд с Дэнни на Брайана и обратно на Дэнни. – Можно ли..

Слышно, как скрипнул стул Брайана, и он встал.

– Хочу выпить кофе, – муж многозначительно смотрит на меня. – Я тебя найду, Сью. Оставайся здесь.

И Дэнни, и я удивлены – каждый по-своему, – Брайан делает в сторону Дэнни

предупреждающий кивок и только после этого покидает палату. Проходит несколько томительных минут тишины, пока кто-то из нас решается произнести что-то вслух.

– Заходите, заходите же, – в конце концов я приглашаю их войти, дублируя слова жестом. Кейша проскальзывает в палату и сразу же прижимается к Дэнни так тесно, что он едва может сохранять равновесие. Ту же повадку я наблюдала у Милли, когда она прислонялась к Брайану. Она обычно так давила на колени мужу, что он едва мог устоять на ногах. У Милли это знак наивысшей преданности, и, глядя на лицо Кейши, могу с полной уверенностью сказать, что ее поведение значит то же самое.

А Дэнни едва обращает внимание на Кейшу. Если бы он не приобнял ее за плечи и не положил ладонь на основание шеи, я бы усомнилась, что он вообще замечает ее. Он глаз не мог отвести от Шарлотты – по крайней мере, последние пять минут.

– Как она? – спросил Дэнни.

Я пожимаю плечами. Это очень удобный и распространенный ответ. Полуобман-полуправда.

– Врачи говорят, что худшее уже позади.

– Так почему же… – он хмурится, – почему она не просыпается?

– Они этого не знают, – я глажу руку Шарлотты. Она лежит такая тихая и спокойная, кажется, она холодная как лед, но нет, – теплая, живая.

– Правда? А как вы считаете, врачи смогут…

Раздается громкое всхлипывание, и мы оба – я и Дэнни – поворачиваемся к Кейше. Слезы градом бегут по ее щекам.

– Ну вот… давай прекращай, слышишь? Ты меня этим просто бесишь.

Я инстинктивно напрягаюсь от его тона. Джеймс вел себя точно так же – холодно и жестко, – даже если кто-то рядом плакал.

Кейша закрывает лицо руками, но слезы она остановить не может. Они просачиваются сквозь пальцы и капают с подбородка, оставляя на розовом топе красные мокрые пятна.

Я было протягиваю руку, чтобы утешить ее, но сижу слишком далеко.

– Кейша, ты в порядке?

Она кивает и правой рукой вытирает щеки. Левой держится за борт кожаного пиджака Дэнни.

Ей, вероятно, восемнадцать, максимум – двадцать, но ведет себя как пятилетний ребенок.

– Просто… – она слегка захлебывается в рыданиях, – просто… очень грустно…

Я удивлена ее акцентом. Не думала, что она ирландка.

– Да, грустно. – Грудь Шарлотты вздымается и опадает на выдохе. Трубки убрали четыре недели назад, с тех пор она дышит сама. – Мы не теряем надежды, нет причин сомневаться, что она не…

Кейша тихо стонет, словно у нее разрывается сердце, и отпускает Дэнни.

– Кейша, Кейша, прекрати немедленно, – на лице Дэнни нервно играет желвак.

– Не могу, – Кейша обхватывает себя руками и пятится к двери.

– Кейша? – Я встаю со стула и медленно иду к ней. Протягиваю руку ладонью вверх, словно передо мной раненый жеребенок или олень. – Кейша, что с тобой, что такое?

Она видит мою руку и трясет головой.

– Простите меня, – она снова пятится к двери, все ближе и ближе к порогу. С головы до пят она дрожит, это видно. – Мне так жаль…