Крутая фишка

Шахов Максим Анатольевич

– Да-да, конечно, – кивнул Динозаврович. – Бомжа, товарищи, убил Клоун.

– Гм-м… – уставился на Динозавровича Панкратьев. – Он что – сам себя убил? В смысле, застрелился?

– Да нет, товарищи, – вздохнул Динозаврович. – Клоун, к сожалению для нас, не застрелился. Он просто убил бомжа. И из этого следует, что бомж – не Клоун…

На несколько секунд в кабинете повисла тишина, а потом все «товарищи» вдруг дружно повернулись ко мне, и Гаврилов хрипло спросил:

– А кто… он?

Динозаврович удивленно посмотрел на напрягшегося

полковника, потом перевел взгляд на меня и невесело улыбнулся:

– Нет-нет, голубчик. Вы меня не так поняли. Евгений Иванович – не Клоун.

– Спасибо, – тихо сказал я.

– А кто тогда Клоун? – спросил Гаврилов, по-прежнему не спуская с меня глаз.

– Продавщица, – вдруг сказал Панкратьев.

– Кто?..

– Продавщица, – пожал плечами майор. – Больше некому.

– Что – она?.. – вскинул глаза на Динозавровича полковник.

– Мысль, конечно, заслуживающая внимания, – снова улыбнулся Динозаврович, – но она не выдерживает никакой критики. Продавщица книг, товарищи, конечно, не Клоун. А Клоун – не продавщица книг. Он торгует несколько другим товаром.

– А кто же тогда Клоун? – почесал затылок Панкратьев. – Или он и не был там?

– Был, – кивнул Динозаврович. – Просто не мог не быть.

– Так, – вздохнул Панкратьев. – Значит, он не мог там не быть, но его там не было… И что из этого следует?

– Из этого следует, майор, что мы совершенно забыли еще об одном участнике событий. А ведь в наших руках с самого начала был очень показательный факт, который мы, к сожалению, не смогли должным образом интерпретировать.

– Какой факт?

– Убитый в девятиэтажке свидетель оглянулся на углу, помните?

– Да. Ну и что?

– Как вы считаете, почему он это сделал?

– Как почему? Он же… А-а, ну да…

– Вот, товарищи! В этом соль!

– В чем?

– Я уверен на сто процентов, что оглянулся он потому…

– Что услышал слово «Клоун», – сказал я.

Динозаврович уставился на меня вместе со всеми.

– А вы, голубчик, как догадались?

– А че тут догадываться, – вздохнул я. – Всех, кто был в то утро в сквере и поблизости, уже укокошили. Остался я и мужик в таксофоне. Я знаю, что я не Клоун. Значит, Клоун – он.

– Удивительно, – покачал головой Динозаврович. – Вы пришли к верному заключению своим, абсолютно оригинальным путем. Удивительно…

– Вы бы тоже пришли, – снова вздохнул я, – если бы… В общем, неважно. Так это он заварил всю эту кашу?

– Совершенно верно, голубчик. Все было так, как мы и предполагали. Только Клоун оказался намного осторожнее, чем мы думали. Он не стал появляться в сквере и провел рекогносцировку с противоположной стороны Пушкинской. Единственная оплошность, которую он допустил, это слишком громко произнесенное слово «Клоун»…

– Наверное, операторша пейджерной станции переспросила его, и он невольно проговорил это слово громче, чем следовало, – сказал я.

– Наверное, так оно и было, – согласился

Динозаврович. – Но Клоун, нужно отдать ему должное, очень быстро исправился. В результате все, кто видел или мог видеть его в тот день, уже убиты.

– А на фига он шлепнул бомжа? – спросил Панкратьев.

– Вероятно, по той же причине. Видимо, мы оказались правы, предположив, что бомж вернулся по противоположной стороне Пушкинской. Хотя, товарищи, в настоящий момент это уже несущественно.

– А что существенно? – спросил Гаврилов.

– Существенно то, что мы, напав наконец на след Клоуна, остались ни с чем. Все свидетели убиты. Кроме Евгения Ивановича, конечно, но он не рассмотрел, да и не мог рассмотреть Клоуна. Мы знаем, что Клоун на Пушкинской был, но он скорректировал ситуацию таким образом, что его там как бы и не было.

– И что теперь? Получается, что достать его невозможно? – спросил Арефьев.

– Ничего невозможного не бывает, – вздохнул Динозаврович. – Возможно все. Другой вопрос, каким образом этого достичь. В общем, товарищи, есть у меня одна мысль, но ее еще нужно как следует обдумать. В любом случае слово теперь за Клоуном. Он получил заказ на Киргиза, и он его выполнит. Мешать мы ему пока не будем, а там – посмотрим.

– А если он побоится сунуться к Киргизу?

– Клоун – побоится? – улыбнулся Динозаврович. – Если он побоится, это будет уже не Клоун. С учетом того, что мы сняли наблюдение с особняка, жить Киргизу, я думаю, осталось совсем немного. Вот увидите. Все, товарищи. Спасибо. Все свободны.

– Так я тоже могу быть свободен? – радостно вскочил я. – Совсем?!

– Пока да, – как-то неопределенно проговорил Динозаврович.

– Так охрану с него снимать или нет? – уточнил Гаврилов.

– Да нет, полковник. Пока не снимать. Судя по всему, Киргиз полностью деморализован последними событиями, абсолютно не контролирует ситуацию и помирает в своем особняке со страха. Но чем черт не шутит? Вдруг он наберется смелости и решится пойти ва-банк, направив всех оставшихся людей на Философскую? Он-то не знает, кто на самом деле Клоун… Да и самого Клоуна сбрасывать со счетов пока нельзя. Сюжет-то о Философской прошел по телевидению. Вдруг он решит перестраховаться, обрубив все хвосты окончательно? Нет, полковник, Евгений Иванович такого к себе отношения не заслужил. Поэтому поручаю вам обеспечение его круглосуточной охраны под личную ответственность. Понятно?

– Так точно!

– Да оно и нам спокойнее, – как-то странно посмотрел на меня Динозаврович.

Я почесал затылок, попрощался и направился вместе со всеми к выходу. Поездка на юга откладывалась в очередной раз, но к этому я уже привык и не очень удивился. Что удивляло меня по-настоящему, так это выражение лица Динозавровича.

Было видно, что он глубоко обижен на Клоуна, который так ловко водил его за нос, все время меняя обличье и каждый раз оставляя в дураках…