Крутая глиссада
Шрифт:
– Только до сих пор в себя не приходит, – усмехнулся Москит, прислушивавшийся к разговору.
Антон еще раз окинул видимую часть склона, встал и направился к колдовавшему над чеченкой врачу группы. Москит уложил ее на свой спальник, почти раздел, обработал зеленкой на худеньком плечике и ключице раны, забинтовал предплечье и голень.
Это была хрупкая, красивая молодая женщина со слегка вытянутым печальным лицом, длинными ресницами и тонкими губами. Красоту немного портила ссадина на переносице.
– Ну что, Москит, скажешь? – опускаясь рядом с медиком на
– Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, – стал перечислять старлей. – А так, – он пожал плечами: – Мелочовка. Кости целы, но это навскидку. Сам понимаешь. Я не рентген. Так, ноги-руки прощупал…
– Ой ли! – донеслось из наушника восклицание Кота.
– За обстановкой следи! – Антон бросил взгляд в том направлении, откуда, по его мнению, Кот прикрывал Тумана, и вновь уставился на чеченку, пытаясь понять, кто она на самом деле.
– …Множественные ушибы мягких тканей, – продолжал перечислять Москит, – ссадины. Швы я ей наложил. Еще могу сказать, что организм сильно истощен. – И он стал натягивать на женщину платье. – Не дай бог, придет в себя и узнает, сколько на нее мужиков пялилось, руки на себя наложит.
– Знаешь что, – задумчиво глядя на маленькую, с невероятно большими сосками грудь, проговорил Антон. – Можешь сделать так, чтобы она подольше в таком состоянии была?
– Без вопросов, – пожал губами Москит. – А зачем?
– Джин с Шаманом освободятся, устроим так, будто это они ее нашли. Судя по тому, что обнаружил Банкет, она не грибы собирала.
– Логично. Сейчас сделаю укольчик, и до вечера пушкой не разбудишь. Ей это даже полезно.
– Ты смотри не переусердствуй. А то я тоже могу уколоть…
– От ваших препаратов человек в отдельных случаях имени своего потом вспомнить не может, а здесь ме-ди-ци-на, – по складам проговорил Москит последнее слово.
Антон имел в виду «Морфей» и «Бахус». В основном спецназовцы таким образом устраняли память случайным свидетелям. После введения одного из этих препаратов человек засыпал, а проснувшись, не помнил, что с ним произошло за сутки до инъекции.
Сзади послышался шорох. Антон выпрямился. Мокрый с головы до ног перед ним стоял Туман, держа закинутый за плечо коричневый, еще советских времен рюкзак. Антон почему-то вспомнил, что в далеком детстве видел точно такой же у соседа, с которым отец ездил на рыбалку.
– Та-ак, – протянул Филиппов. – Давайте в лагерь.
Спустя несколько минут все были в овраге, где провели ночь. Чеченку уложили, так и «закрепив» за ней спальник Москита. На случай непредвиденной смены места стоянки Банкет занялся изготовлением из подручных средств носилок.
– Командир! – окликнул Антона Туман, занимавшийся все это время разбором своей находки. – Полюбуйся!
Антон подошел к лежащему на земле прямоугольному куску брезента, на котором было разложено содержимое рюкзака. Туман, давая возможность Филиппову самому разобраться с предметами из рюкзака, отошел в сторону.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: у них в руках оказалась не обычная чеченская женщина, которая шла из одного
Хрупкие плечики горянки несли целое состояние. Несколько ДжиПиЭс навигаторов для точного определения своего местоположения посредством использования глобальной системы, три спутниковых телефона, видимо, гарантированной стойкости защиты переговоров, комплекты батарей и небольшую пачку стодолларовых купюр. Кроме того, здесь находился довольно странный, формами и размером напоминающий футбольный мяч предмет, корпус которого был сделан из металлического сплава.
Осторожно взяв предмет, Антон повертел его в руках. Судя по шляпкам болтов и едва заметной линии по центру, эта штука раскручивалась. Снизу располагалась размером с ладонь крышка. Она тоже крепилась болтами.
Филиппов поискал взглядом Лавра. Прапорщик возился со своей станцией, изредка смахивая со лба пот.
– Лавр!
Оторвавшись от своего занятия, тот поднял на него взгляд:
– Я.
– Дозиметр.
Через минуту оба чесали затылки. Счетчик не показывал радиоактивного фона.
– Вскрываем? – Лаврененко вопросительно посмотрел на Антона.
– А если там что-нибудь типа бактериологического оружия?
– Логично, – прапорщик убрал дозиметр в карман разгрузочного жилета и вытер о колени руки. Неожиданно стоящая рядом с ним станция ожила тон-вызовом.
– Лавр на связи! – поднеся ее к губам, ответил он.
– Это Джин. Дай командира. У нас новости.
Наконец и Дрону пришлось вкусить все прелести рабства. Бандиты занимались интенсивным восстановлением схрона. Изображая из себя придурковатого молодого мужчину, которого нужда и безденежье одного из городков Иркутской области заставили подписать контракт и пойти в армию, он с раннего утра и до позднего вечера, что называется, пахал.
Сначала его использовали в качестве слона. Дрон перетаскивал бревна, сделанные из срубленных в нескольких километрах деревьев. Как назло, это были либо дуб, либо бук. Эти породы сами по себе имеют немалый вес. Пришлось тяжело. Разобрали старый накат и заделали пролом в крыше. Теперь Василий относил сломанные словно спички, расщепленные взрывом и обуглившиеся остатки прежних перекрытий в расположенный неподалеку овраг, где их поначалу собирались попросту спрятать. Однако Дрон подсказал Метису идею создания «ложного схрона» по принципу «ложной позиции». Дрон объяснил чеченцу, что даже уничтоженное взрывом укрытие боевиков отмечается на карте. Зная, что многие полевые командиры руководствуются принципом «снаряд дважды в одну воронку не попадает», командование иногда принимает решение проверить разрушенные блиндажи и, как правило, в некоторых вновь натыкаются на боевиков. В данном случае, обнаружив руины немного в стороне, однозначно решат, что просто допустили погрешность на карте.